Я твоя Кошка

Молча.

Словам здесь больше не было места.

Слияние губ. Переплетение в крепкий узел. Одно дыхание на двоих. Одно синхронное сердцебиение. Растворение двух человек в общем целом.

Взаимное проникновение. Мы впитывали друг друга, мы друг другом дышали, разрывая все мыслимые оболочки, разрушая границы,

Не видя, не слыша, лишь чувствуя.

Движения страсти, вечные, как сама эта Вселенная. Упоительные, глубокие, вымывающие на поверхность все самые тайные грезы и мысли. Бурлящий, искристый поток, в котором нет места для фальши и лжи.

Все понятно без слов.

Мы открылись друг другу. На вкус почувствовали эту новую правду: нам больше иначе не жить .

Никак. Задохнемся, иссякнем, и высохнем. Наша любовь, как болезнь, как зависимость, от которой нет средств.

Всепоглощающее наслаждение этой взаимностью. Мы оба бы словно сорвались с самых прочных цепей.

Стоны как исповедь. Крики, как самая страшная клятва.

Никто из нас никогда еще не был так честен и смел.

Между нами теперь не осталось секретов, и ничего своего не осталось.

Вместе.

Странно.

Правильно.

Искренне…

– Пить хочешь? – мою сладкую дрему прервал тихий голос.

Кажется, я заснула. Совершенно определенно во рту пересохло. И даже дышать трудно было.

– Лучше сдохну, – совершенно искренне прошептала в ответ. – Какое там встать, я глаза открыть не могу.

– Пей с закрытыми.

Поцелуй нежный в лоб, мою голову приподняли, к губам прижался прохладный край чашки. Только на третьем глотке я поняла: кажется, это шампанское. Полусладкое, с легким привкусом земляники, все именно так, как я очень люблю.

– Ты меня спаиваешь? Шампанское по утрам… – допила и упала опять на подушку. Игристые пузырьки чуть взбодрили.

– Раскрыла все мои коварные планы. Прозорливая ты моя.

Чашка стукнула о твердую поверхность где-то рядом, а тяжелая тушка мужчины пружинисто на крепкий матрас приземлилась под мой бок. Судя по тому, как ходуном заходила кровать, – очень крепкий матрас. Откуда силы-то в нем еще столько, в моем новом муже?

Мы всю ночь их усиленно тратили, эти самые силы. Кажется, даже ресницы у меня ощутимо болели теперь. Пальчиком не пошевелить.

Только лежать, колыхаясь как студень.

– Прекрати, – в ответ на нежные прикосновения я прошипела, все же пытаясь на край отползти. – Изверг, я сейчас просто разрушусь.

– М? – он громко фыркнул, но ни капельки не изменилось. Даже больше: к рукам опять присоединились и губы. – Голова снова болит? Что, так быстро? Мы неделю женаты всего, моя милая женушка.

– Пять дней, – я вяло брыкнула ногой, с ужасом ощущая, что совершенно не против его этих поползновений.

– У меня свой отсчет… Отнести тебя в ванну? – он на секунду остановился, и я отчетливо поняла, что альтернатив у меня не так много: сначала супружеский долг, а потом эта самая ванна, или сначала водные процедуры, а потом уж супружеский долг. От перемены мест слагаемых, как известно, сумма все также не радует.

– Неси! – милостиво разрешила.

А потом мы долго и тщательно мылись, с трудом отрываясь друг от друга, чтобы намылиться и смыть. А потом снова… намылить. В конце этих всех процедур я уже просто свернулась калачиком на дне ванны и твердо решила остаться тут до грядущего вечера.

Меня вытащили и полежать даже не дали. Отнесли там куда-то. Судя по виду, на кухню. Судя по запаху, завтраком вкусным кормить. А если по взгляду судить…

– Ты взял меня в сексуальное рабство, – прожевывая отбивную, заботливо мне порезанную на кусочки, констатировала справедливая я.

Вот она, жизнь семейная в доме Котов: три вида мяса на завтрак, какой-то там легкий салатик, мороженое, крепкий кофе и снова шампанское.

– Ты снова меня раскусила, – отмахнувшись привычно, Марк замер и стал вдруг серьезен. – Прости, Люсь. Кажется, меня снова несет.

Удивленно подняв взгляд от тарелки, я воззрилась на мужа. Потом посмотрела внимательно на следы не знаю-уж-чьих-там зубов у него на руках и плечах, шею, порядком когтями моими исцарапанную, и усмехнулась.

– Кажется, в этот раз счет был равным. Кстати, письмо твое я забрала, но прочесть не успела. Так что ты тоже прости.

Поймав мой взгляд, Марк тоже на руки свои посмотрел и расплылся в совершенно счастливой, мальчишеской улыбке. Вот ведь… Кот!

– Я оборотень, Люсь. Мы такие: каждый полноценный оборот требует много сил и энергии. Каждая раса заимствует ее из своих, доступных источников. Мы, прости уж за откровенность, много жрем и отчаянно трахаемся. Последнее особенно. Страшно?

Я закрыла глаза, размышляя над сказанным мужем. Хотелось, конечно, ответить: «Нет-нет, что ты!» Но услышанное пугало. С таким темпераментом не сорвется ли он за какой-нибудь юбкой и очередными губами? Каково это жить, как на бомбе, постоянно помня, что это возможно?

– Когда-нибудь тебе меня станет мало… – люблю я все сразу сказать.

– Нет, – Марк сказал это твердо, но с явной грустью в голосе. – В том-то и дело, что нет. Мы зацикливаемся на своей женщине, как маньяки. Я раньше думал: легенды. Теперь точно вижу, что нет.

Ух ты!

Все не так уж и страшно. Котенок, ты просто Илону не знаешь еще. И как показала нам эта ночь, я тоже ее плохо знаю. Страшная женщина. Приходилось признать: мы с ней на пару продолжить подобные ночи еще совершенно не прочь.

– Марк, – отложив вилку в сторону, с табуретки сползла, с трудом в его сторону перемещаясь. – Кажется, мне нужно срочно в постель. Для забега на длинные дистанции организму нужна тренировка. Поможешь?

Несколько долгих секунд мой самый лучший во всем этом мире мужчина смотрел на меня с откровенным недоверием.

– Ты… уверена? – тихо спросил.

– Да, – и даже кивнула. – Как и в том, что очень скоро к нам в гости припрутся различные типы. Абсолютно без приглашения. На эти пустые условности им наплевать. Есть дела поважнее: тебя поискать, меня тоже… проинспектировать. Надо срочно ловить момент семейного уединения, и тебе восстанавливать свои силы.