Рассвет закату вопреки

Гесс, глубоко и печально вздохнувший, – он тоже все понял.

Диль перевел на него строгий взгляд, молча фыркнул и отключился,

явно досадуя на себя и собственную несдержанность. А Макар, улыбаясь, откинулся на спинку кресла.

Он тоже был точно таким… Еще очень недавно.

В клапане робы тихо пиликнул видер, напоминая о сообщении. Макар поморщился, вспомнив о том, что надо бы переодеться. Очень скоро ему предстоит первый шаг на тернистой дороге военной дипломатии. Странное словосочетание, нелогичное. Дипломатия с плазерной пушкой в руках…

Одного взгляда на экран было достаточно, чтобы понять: объем сообщения от правителя Лиглы не подразумевал быстрого и поверхностного изучения.

Макар тяжко вздохнул, бросив взгляд на посадочный таймер. Шесть с половиной часов до орбиты, еще часа три принимающая сторона будет держать гордую паузу, делая вид, что все космодромы загружены и внезапный имперский визит совершенно не вписывается в этот график. Обычная практика всех планет, цепляющихся за свою независимость от Империи.

И давно было всем очевидно: в этом старом спектакле ведущие роли расписаны. Но жанр фарса диктует свои строгие правила. Империя делала вид большого и добродушного соседа, страдающего легкой придурью и деменцией, колонии изображали его малых заботливых в меру детей, миры-саттелиты – союзников, а играющие в независимость – склочных и громких соседей. Вроде и беспокойных, зато демонстрирующих соблюдение главного принципа о правах и свободах разумных существ. И всеми актерами этого представления деликатно умалчивался тот милый факт, что любой из “независимых” ныне миров мало что мог противопоставить Империи. Мотать нервы военным, вести торговлю с пиратами, плести мелкие заговоры, подкупать представителей и дипломатов, но… объявление особого статуса отношений отрезвляло практически всех.

И теперь вдруг случилась Зигейна. Арест и казнь торгового представителя Деуса, высылка всех дипломатов, обвинения в шпионаже, разрыв экономических отношений с Империей.

Все случилось довольно внезапно, Аверин успел прочитать актуальные отчеты работавших в этом секторе ведущих политических аналитиков. Подобного поворота событий не ожидал абсолютно никто.

И теперь еще этот Зеро. Вспомнив емкое описание Гесса, Макар содрогнулся. Бедное Солнышко, словно ей было мало всего.

Перевел видер в режим звукового изложения информации прямо на височный чип, бросил вопросительный взгляд на Гесса, тот молча кивнул. Ну да, пусть знает и контрразведка. Так даже спокойней. Отправил сигнал и ему.

Махнул рукой Стэму, приложив ладонь к главной панели сдал вахту и поплелся в каюту. Оставалось всего шесть часов, а ему предстоит услышать историю Зеро, привести себя в божеский вид, попытаться войти в образ знающего дипломата, и…

– Прошу прощения, капитан! – хриплый голос раздался за спиной у Аверина.

Малодушно и вдруг захотелось прибавить шаги.

– Да, Бер, ты что-то хотел? – спросил Мак, останавливаясь.

– У меня есть пара отчетов с рейдов на Барейне. Среди освобожденных рабов были лиглянки с подсаженным Зеро…

Макар оглянулся. Ну конечно же… Антон ничего не делает просто так. Он успел уже и забыть эту черту старшего брата.

– Монахини? – Тихо спросил капитан. Старик молча кивнул, оставаясь серьезным. – Ты видел их сам?

– Я с ними и разговаривал. Записи сделаны мной.

Аверин только вздохнул, с тоской поглядывая на светящийся над входом в жилой сектор таймер посадки. Времени оставалось все меньше.

– Хорошо, – наконец он отбросил сомнения. – Через час жду тебя в кают-компании. Гесс помешает?

– Эти люди мешают тогда, когда их забыли позвать, – Бер широко улыбнулся. Не дергайтесь, капитан, Зигейна ни разу еще не впускала с орбиты быстрее, чем через восемь имперских часов. Все успеется.

Макар очень хотел бы на это надеяться…

4. Издержки биотехнологий

Планета Зигейна (b Малиста) двойная звездная система Малиста, (HD 188015), Созвездие Лисички (Vulpecula) Резиденция королевы Агаты.

Когда прямо над головой вдруг раздался громкий лязг открываемой крышки, оказалось, что я задремала.

Снова свет полоснул по глазам. Да что же такое, я становлюсь похожа на несчастную сонную бабочку, вытащенную из тени леса на свет.

Бабочка. Воспоминание об этом крохотном нежном зверьке отчего-то кольнуло ощущением острой потери и жалости. Кажется, что-то там с нею случилось, но где и когда?

– Создатель, как пошло! – раздался вдруг женский голос поблизости. И тон мне до дрожи знакомый. – Ты намеренно подбирал ей партнера, признайся? Не тело, а воплощение самой развратной фантазии настоящего извращенца. Еще эти волосы… Голодианки и те позавидуют ее внешности.

– Непредвиденная случайность иногда эффективнее всех научных расчетов. Услышав эти слова, сказанные человеком, от одного только вида которого мне хотелось бежать без оглядки, я вздрогнула и попыталась прикрыться руками. Ничего другого здесь не было.

– Твоя реципиент? рефлекторно выбрала самую лучшую комбинацию из возможных… – в ответ на мои судорожно-стыдливые метания в капсуле он насмешливо хмыкнул. – Видимо, я не учел феромоны…

– Не все происходящее между людьми можно логически объяснить, но тебе этого не понять… – ему мягко ответили. – Она так и будет лежать?

Услышав эти слова я твердо решила из капсулы не выходить. Пусть сами вытаскивают, если им нужно.

– Проголодается – встанет, – насмешливо прозвучало.

Я попыталась определить источник звуков их разговора но как не прислушивалась, почему-то не выходило.

– К тому же… – задумчиво вдруг добавил мой вечный мучитель, – очень скоро ее организм пробудится полностью, и наша упрямица вспомнит о нуждах.

Организм о себе тут же напомнил, словно в ответ издевательской фразе. Сначала голодными трелями забурлил там, где у людей предполагался желудок, а после налился свинцовой тяжестью где-то внизу живота. Придется вставать.

Несколько секунд поразмыслила над серьезной дилеммой: что прикрывать актуальнее: голую грудь или стремительно покрывающийся короткой белой порослью треугольник лобка? Пришла к выводу, что руки хоть и две, но одной можно закрыть сразу обе груди, а другой уже как получится.

Так и сделала, вызвав отчетливый громкий смешок. Мужской голос не смог промолчать деликатно.

Села, стараясь двигаться гордо и медленно. Мешавшая мне мембрана исчезла. Спину прямо, плечи развернуты, подбородок с достоинством поднят. Щекоча шею и плечи по коже скользнули отросшие волосы. Ничего себе, скорость роста. Интересно, чем меня накачивали во сне? Снова себя осмотрела внимательно и отметила изменения. Я значительно похудела, косточки бедер болезненно выпирали, но грудь увеличилась и на фоне общей худобы выглядела очень странно. Я изменилась и помнила это. Или после услышанных слов мне так кажется?

Ногти на пальцах длиннющие, острые, твердые, словно когти. А кожа теперь стала гладкой, ушли многочисленные следы от ушибов и ссадин, словно и не было их. А они разве были? Яркими пятнами в памяти всплыли болезненные эпизоды. Я куда-то летела, и падала, а потом меня крепко поймали. Вспомнились сильные руки и запах. Жадные, обжигающие поцелуи. Это все со мной было, я помню. Мое, никому не отдам.

Время шло медленно, вязко. Воцарившаяся вокруг тишина настораживала, пугала. Закончив осмотр собственного убожества я решилась вокруг оглядеться.

Просторная комната, яркий свет, льющийся с потолка. Сплошь наполненные настоящими, древними книгами матово поблескивающие прозрачные стеллажи вдоль белых стен. Гладкий пол, выложенный серой каменной плиткой. “Моя” капсула в центре и больше вокруг ничего. И никого, что забавно. За мной наблюдали лишь камеры? Зачем мне тогда позволяли услышать этот чудный, семейный практически диалог? Думали напугать? Почему-то не вышло.

Где-то там, в недрах памяти, меня так вероломно и подло предавшей, таилась надежда, подкрепленная моим странным гостем – Горынычем.

Робкое чувство, стремительно перерастающее в уверенность. Я давно уже не та девочка, что боялась высокого голоса Велиглэна Маурского. Что-то меня изменило. Или кто-то, быть может? Как там Горыныч сказал? Я – гражданка Великой Империи, молодая жена капитана Аверина, штатный психолог фрегата “Сова”. Каждое слово рыжего отзывалось приятной волной. Мне становилось теплее, словно на плечи накинули тонкое и уютное одеяло.

– Пришли ей личинку, – снова вдруг прозвучало. – Только не вздумай мальчишку заслать, они известные извращенцы.

– Вот и отлично… – хохотнул Гвэл полоснув мои нервы развязной похабностью. – Она больше не девочка, если ты вдруг не в курсе, моя дорогая. Твое новое тело уже оприходовали, и не раз.

Раздалось шипение ярости и все звуки вдруг разом затихли.

Но я вдруг отчетливо поняла, что они раздавались… в моей голове!