Моя идеальная

Обводит языком тугие пики сосков. Втягивает в рот и прикусывает. Сосёт, пока они не начинают ныть и покалывать. Его рука начинает двигаться быстрее и жёстче, наращивая темп. Но он не просто двигает пальцами туда-сюда. Вращает, растягивает, загоняет глубже. Стону и рычу. Царапаю его плечи и спину. Впиваюсь ногтями в его мускулистое тело повсюду, куда могу дотянуться.

– Давай, маленькая, кончай. – рычит, растирая круговыми движениями большого пальца клитор, и продолжает терзать ртом мою грудь. – Блядь, в этот раз хочу видеть твоё лицо. – хрипит и наваливается сверху, начиная активнее орудовать пальцами.

Слышу, как они с хлюпающими звуками входят в моё тело, а потом он вынимает их и снова врывается.

Ощущение тяжести его голого горячего тела сверху вызывает новый прилив жара и дрожи. Кожа к коже. И настолько интимно это ощущается, что на глаза опять слёзы наворачиваются.

Господи, как же я скучала по нему.

– Давай, Настя. Не сдерживайся, родная. – без конца хрипло шепчет мне в губы, продолжая размашисто водить по ним языком.

Ещё несколько толчков и движений по набухшему клитору, и я взрываюсь. Разлетаюсь на тысячи осколков и не уверена, что смогу собраться обратно.

– Артём! – выкрикиваю его имя, сильнее насаживаясь на пальцы. – Я люблю тебя!

– Блядь, ты такая охуенная, когда кончаешь. – рычит и только после этого падает рядом, тяжело дыша.

Мы оба шумно и рвано гоняем воздух. Наши тела мокрые от пота. Северов перекатывается на бок и смотрит мне в глаза. Его образ расплывается перед моим затуманенным оргазмом взглядом. Он медленно вынимает пальцы и подносит их к своему лицу. Вижу, как они блестят от влаги.

– Что ты делаешь? – пищу, когда он начинает их облизывать.

– Ты такая вкусная, девочка моя. Попробуй.

Прикладывает их к моим губам. Давит на нижнюю и проталкивает в ротовую полость.

Я не то что связную мысль сгенерировать не могу. Я даже зубы сжать не успеваю, когда чувствую во рту вкус своего возбуждения и оргазма. Это не противно. И даже не неприятно. Просто странно.

– Соси, малыш. Как тогда. Сделай это для меня. – бомбит, проводя языком по ушной раковине.

И я сосу и облизываю. Прохожусь между ними языком и чувствую новую волну желания. Покрываюсь мурашками с ног до головы. Тянусь рукой к его паху и накрываю ладонью твёрдую горячую плоть. Тёма рычит, и я тут же убираю.

Боюсь в глаза ему взглянуть.

Он без слов вылезает из-под одеяла и встаёт с постели. Я даже шелохнуться не рискую.

Почему он уходит? Что я сделала не так? Боль причинила? Или ему противны мои прикосновения? Неудивительно после всего, что я натворила.

– Коснись меня снова, малыш. – выбивает хрипло, снимая трусы.

Его сиплый голос и тяжёлое дыхание электрическими разрядами разлетаются по всем нервным окончаниям. Пускают ток по венам. Вызывают мандраж в каждой мышце.

Я не отвожу взгляд. Сначала смотрю в любимые бирюзовые глаза, а потом спускаюсь ниже. Без какого-либо стеснения разглядываю его член. Я видела его лишь однажды, и то на короткое мгновение. Сейчас я позволяю себе изучить каждый его миллиметр. Толстый и длинный. Под тканью он не казался таким большим. Даже не представляю, как он эту штуку будет засовывать в меня. Пурпурная головка и крепкий, увитый сизыми венами ствол. Встаю на колени и подползаю к нему. Обнимаю за шею и скольжу языком ему рот. Второй ладонью накрываю половой орган, провожу пальцами по всей длине. Он горячий и твёрдый. Головка шелковистая, а всё остальное гладкое. Артём издаёт какой-то непонятный горловой звук, похожий на рычание. Едва одёргиваю руку, как он ловит её и кладёт обратно.

– Сожми его, малыш. – бомбит и сам смыкает мои пальцы. – Да! Вот так, девочка… Мммм… Блядь! Сильнее! Да! А теперь двигай вверх-вниз. Умничка… Да, родная… Быстрее. Вот так. Я тебя… Тебя… Блядь!

Выполняю все его указания. Сильнее сжимаю пальцы, не смотря на тупую ноющую боль в разбитых руках. Ускоряю темп. Разрываю поцелуй и смотрю вниз. Как заворожённая слежу за своими движениями. На кончике выступает прозрачная капелька. Даже не анализирую свои действия, когда нагибаюсь и слизываю её языком. А потом обвожу им головку.

– Твою мать, блядь! – вскрикивает Артём и тут же дёргает меня за волосы, оттягивая назад.

Из его члена вырывается струя мутной, белесой и горячей жидкости прямо мне на грудь и живот.

– Сука! Что же ты делаешь, Настя? – рычит сквозь зубы, короткими урывками хватая воздух.

В каком-то ступоре смотрю, как он обхватывает член и ещё несколько раз передёргивает, выдавливая из него остатки спермы. И только когда он переводит взгляд на моё тело, отлетаю на другой край кровати и начинаю дрожать. И не просто дрожать. Меня так колотит, что зубы стучат друг об друга.

Северов обходит постель и берёт меня на руки, размазывая между нашими телами своё семя, несёт в ванную. Ставит на ноги, одной рукой придерживая за талию, а второй настраивая воду. Если он сейчас отпустит меня, то я просто свалюсь на пол.

– Чего ты дрожишь, маленькая? – спрашивает, поднимая ладонями моё лицо.

Даже сквозь колотун ощущаю и его дрожь.

– Я что-то сд-делала не т-так? – отбиваю зубами дробь, но остановиться не могу.

– Блядь, ты точно дурочка! – рычит, и прижимает к себе. Чувствую, как скользят друг об друга наши тела от его спермы. Но и это тоже не противно. Притискиваюсь ближе и обнимаю в ответ, стараясь унять трясучку. – Чего ты так боишься? Я не стану тебя осуждать. Я не судья и не палач. Не хочу, чтобы между нами были какие-то запреты, родная. Хочу делать с тобой всё. Вместе, малыш. Блядь, всё перепробовать хочу! Каждый вид секса. Каждую позу.

Чувствую, как жар приливает к лицу, разрастаясь красными пятнами на щеках. Сердце долбится так, что ещё немного и выпрыгнет из груди.

– Тебе понравилось то, что я делала? – набираюсь смелости и смотрю в глаза.

В них нет насмешки, презрения или отвращения. Только желание и, кажется, восхищение.

– Бля, ты сейчас серьёзно, Насть? Я кончил, едва ты ко мне прикоснулась. Ты не просто охуенная. Ты лучшая, девочка моя. С тобой всё, как в первый раз. Я даже не вошёл в тебя, а как пацан спустил от одного касания твоего язычка. Можешь теперь всем рассказывать, что секс-символ академии Артём Северов – скорострел. Но с тобой не получается иначе. Стараюсь держаться, но не могу. Всё впервые. Каждый поцелуй. Каждое касание. Даже каждый вдох. Понимаешь, что я хочу тебе сказать? – опять цепляет взглядом мои глаза и уже не отпускает.

– Да, любимый, понимаю. Когда любишь, всё впервые. Для нас обоих.

Он опускает голову и утыкается своим лбом в мой. Хотя он и раньше так делал, но как никогда остро его сорвавшееся дыхание впитываю. А он глотает мои короткие выдохи. И пусть он больше не говорит, что любит. Я за двоих сказала. Однажды я снова пробьюсь к нему в сердце. И больше никогда оттуда не уйду.

Северов заносит меня в душевую кабину и сам моет. Мочалку даже не берёт. Наливает на ладони гель для душа и скользит по моим рукам и плечам, осторожно втирая его в места, где виднеются синяки. Проводит по шее и спускается к груди, уделяя ей особое внимание. Он сжимает и мнёт, опять играя с мгновенно ставшими твёрдыми вершинками сосков. Живот, промежность и ягодицы тоже не остаются без внимания. И пусть касания едва ощутимые, я чувствую, насколько трудно ему удаётся держать себя в руках. Опять ставший твёрдым член вдавливается в живот, разжигая пламя.

– Тём, мы моемся или сексом занимаемся? – смеюсь, когда весь этот процесс занимает уже более получаса.

– А ты сама как думаешь? – хрипит, задевая ртом мои губы.

Намёки я понимать умею.

Обхватываю ладонью член и сжимаю пальцы.

Быстрые движения. Глухие стоны. Сбившееся дыхание.

Двусторонне.

Артём просовывает мне руку между бёдер и вставляет пальцы. Сама насаживаюсь на них, когда начинает двигать.

– Тёма, я хочу тебя. Не так. По-настоящему хочу. Всего тебя внутри почувствовать. Не хочу ждать больше! – шиплю, вгрызаясь в его рот.

Да, после того утра в коридоре академии, когда он обернулся, во мне что-то сломалось и с треском разлетелось. Уже тогда не было больше идеальной девочки, хотя я упорно хваталась за её фантом. С Северовым я потеряла значение слов страх и стыд. За три мучительных недели без него я забыла слова скромность и гордость. За несколько часов рядом я разучилась краснеть и стесняться. Никаких больше запретов. Никаких недомолвок. Остались только раскрытое сердце и голая душа. Все чувства наружу. Все эмоции в глаза. Всю боль и страсть на двоих. Идеальная девочка сгорела и из её пепла восстала новая я. Более сильная и уверенная. И пусть неидеальная. Но впервые живая и свободная.

– Не сейчас, родная. – бурчит парень, кусая за шею и ускоряя движения пальцами.