Моя идеальная

Быстро моюсь и заворачиваюсь в полотенце. Руки дрожат, ноют и болят. Видимо, адреналин отпустил, и я наконец начала чувствовать боль. Надо их обработать и перевязать. Разорванная до мяса кожа не самая приятная картина.

Смотрю в зеркало и думаю о том, что у меня даже щётки нет, чтобы зубы почистить. Выдавливаю зубную пасту на палец и растираю зубы. Слабая замена, но хоть что-то. Делаю ещё несколько вдохов в попытке уловить дзен. Выходит слабо, но выбора нет. Лучше покончить со всем сразу, чем продолжать растягивать агонию.

Поворачиваю замок и иду на звук. Вхожу на кухню и едва сдерживаю слёзы. Артём, как и в тот последний раз, стоит у плиты с голым торсом и варит кофе. Кроме низко сидящих спортивных штанов на нём больше ничего нет.

Сжимаю кулаки и тут же со свистом выпускаю воздух.

– Что случилось, малыш? – оказывается рядом Север и смотрит в лицо.

– Руки болят. – шиплю, сдерживая непрошенные слёзы.

Мне больше нравилось, когда я не ощущала физической боли.

– Сейчас в больницу съездим. – отрезает с явным беспокойством.

– Не надо, Тём. Просто дай аптечку. Сама справлюсь.

– Справишься ты, ага. Сам обработаю. Переломов вроде нет. Лучше оденься пока. Возьми в шкафу какую-нибудь футболку. Сейчас вернусь.

Выключает плиту и выходит из комнаты.

Плетусь в спальню и достаю из шкафа одежду. Надеваю и смотрю на свои голые ноги. Может, стоит какие-нибудь штаны натянуть? Оглядываю полки в поисках необходимой вещи. Нахожу взглядом те самые шорты, которые Артём вручил мне в прошлый раз и тяну к ним руку.

– Даже не думай об этом. – раздаётся за спиной тихое рычание.

– Почему?

Поворачиваюсь и встречаюсь глазами с расширенными зрачками парня. Он молча выдёргивает у меня шорты и бросает обратно на полку.

– Дома ты будешь только так ходить. – обжигает глазами, скользя по голым ногам и поднимаясь выше. – А ещё лучше вообще без тряпок.

– Артём, ну не буду же я голая расхаживать по квартире.

– Я вот вообще не против. Но, боюсь, тогда расхаживать тебе вообще не придётся, потому что всё время мы будем проводить в постели.

– Ты невыносимый!

– А ты охуенно-сексуальная. Блядь, хочу тебя каждую секунду. – выдыхает сквозь сжатые зубы и прикрывает глаза. – Но сейчас не до этого. Сначала займусь твоими руками, а потом в магаз надо. А то в холодильнике уже целое мышиное кладбище. И тебе шмотки нужны, и… Что тебе там ещё надо?

– Расчёска, зубная щётка, шампунь…

Перечисляю, пока Север занимается моими руками. Но говорю это скорее для того, чтобы составить мысленный список покупок.

– Шшш… – вырывается у меня, когда Тёма прикладывает к ране ватный диск с перекисью.

– Извини, малыш. Так легче? – складывает губы трубочкой и дует на раскуроченные костяшки.

– Да, спасибо, любимый.

Северов заканчивает с перевязкой и по очереди целует каждый пальчик. От прикосновения его губ по коже разбегаются табуны мурашек.

– Насть, я тебя очень. Правда.

Заглядывает в глаза, прикасаясь губами к венке на запястье. Вижу, как трудно ему даются даже эти слова. Слишком много боли я ему причинила. Опускаю ресницы и выравниваю дыхание.

– Артём, я должна объяснить, почему тогда так поступила с тобой.

– А ты готова?

– К этому нельзя быть готовой. Но я должна. Примешь?

– Да. Рассказывай.

Закрываю глаза в попытке унять участившееся сердцебиение и заглушить боль от воспоминаний. Делаю несколько глубоких вдохов через нос и выпускаю воздух тонкой струйкой. Как сказать? С чего начать?

– Начни с того утра, когда я привёз тебя домой.

Видимо, у Артёма дар читать мои мысли. Он накрывает мои пальцы ладонью, а потом переплетает со своими.

– Я сказала родителям, что хочу разорвать помолвку и что люблю другого. Но потом папа… – ещё тяжелый выдох, – у него случился удар. Он схватился за сердце и упал. У него были такие стеклянные пустые глаза. Я думала, что убила его.

Мне не удаётся сдержать слёзы, и они беспрерывно скатываются по щекам и разбиваются он наши сцепленные пальцы.

– Он жив? – подталкивает меня Северов, и я продолжаю рассказ, проглотив вставший в горле ком.

– Да. Но у него было предынфарктное состояние. Любые переживания могли его убить. Я бы не смогла себе этого простить. Как я смогла бы жить дальше, если бы он умер из-за меня? – срываюсь на рыдания и падаю головой на плечо парня.

Он крепко, с силой прижимает меня к себе и без остановки скользит ладонями по спине.

– И чтобы этого не произошло, ты решила порвать со мной и выйти за этого ублюдка! – заканчивает за меня.

– Прости, Тём, но я не могла поступить иначе. Как я смогла бы быть счастлива, если бы папа… У меня не было выбора, понимаешь? Не было! Я хотела, чтобы ты меня ненавидел! Чтобы нашёл другую и жил дальше!

– Блядь, ну что ты за идиотка такая, Настя? Для меня больше нет других. Только ты! Надо было сразу рассказать всё как есть, а не устраивать этот цирк! Я чуть не сдох, когда ты этого урода целовала!

Его голос срывается, и Тёма опускает голову вниз, шумно гоняя воздух. Вижу, как раздуваются крылья его носа. Как тяжело опадает грудная клетка. Как крепко он стискивает кулаки.

Что сказать? Очередное "прости"? Кому от этого станет легче? Как заставить его забыть?

– Если бы ты узнал правду, то не отпустил бы, Артём. И что было бы дальше? Мне бы всё равно пришлось выйти за него. А что потом? Так и продолжать тайно встречаться? Я не хотела заставлять тебя страдать и…

– Ты и так заставила. Три недели в Аду. Я бухал не просыхая, чтобы выбросить тебя из головы. Но нихуя не вышло. Понимаешь, Настя?! Нихуя! Лучше бы я подох в тот день, чем продолжать жить без тебя! – кричит, поднимаясь с кровати, и бьёт кулаком в стену.

До крови кусаю губы, потому что знаю, что что бы я сейчас не сказала, он всё равно не поймёт, почему я приняла такое решение. Оправдывать себя я не собираюсь.

Подхожу и крепко обнимаю Северова, утыкаясь носом в спину. Без слов говорю больше, чем могу с ними. Набираю в лёгкие кислород.

– Тём, я больше не стану просить прощения. Знаю, что это бессмысленно. Мне нет оправданий. Я виновата по всем статьям и заслуживаю твою злость и ненависть. Но хотя бы постарайся понять, почему я так поступила. Какими бы не были мои родители – они семья. Если бы я ушла от Кира и папа умер, то никогда не смогла бы себе этого простить. Мне пришлось бы выйти за него. И что бы мы с тобой делали? Я сбегала бы от мужа и проводила ночи в твоей постели? Сколько бы мы так выдержали, Артём? Было бы только больнее. С каждым днём мне всё сложнее было уходить от тебя. Хотелось остаться навсегда. И я готова была отказаться от всего на свете, лишь бы быть рядом с тобой. Но я бы просто не смогла бы жить с чувством вины за папину смерть. Я люблю тебя. И знаю, что ты тоже. Можешь больше никогда этого не произносить, но твои действия говорят сами за себя. Вчера я была уверена, что больше никогда тебя не увижу. У меня больше не осталось причин жить. С каждым днём я всё больше ненавидела родителей за то, что мне пришлось с тобой расстаться. И себя я тоже ненавидела за ту боль, которую причинила тебе. Когда узнала, что ты отчисляешься из академии, то просто не смогла с этим справиться. Мне уже было всё равно, что будет со мной. Даже если папа… Внутри меня что-то сломалось. Во мне ничего живого не осталось. Все чувства умерли. Даже если бы мы больше никогда не встретились. Если бы вчера ты просто ушёл… Я бы больше никогда не появилась в твоей жизни. Но теперь я готова бороться за нас со всем миром. Я люблю тебя, Артём Северов. Этого у меня никто не смог отнять. И никто не сможет. Люблю тебя, родной. Ты мой мир.