Семь-я. Седьмая книга. Сага «Исповедь»

– Если бы здесь был Эрик, ты бы больше доверяла Богу и людям.

– Своих родишь, вот тогда и воспитывай!

– Не ожидала я от тебя… – у Агнешки даже дыхание перехватило.

– Прости, не знаю что со мной, сорвалось.

Агнешка подорвалась уйти, но Наташа остановила её, схватив за руку.

– Прости, Бога ради, не хотела тебя обидеть…

В дверь позвонили. Агнешка глубоко вздохнула и, сдерживая обиду, направилась встречать гостя, милостиво позволив Наташе отдышаться и взять себя в руки.

– Добрый день, а… Эрика дома?

Увидев необыкновенно красивую женщину с огненными волосами, Жу потерял дар речи, онемев у порога.

– Проходите, молодой человек, она вас ждёт, – Агнешка улыбнулась. Донжуанское нутро подвластно ей всецело. «Смазливая мордашка, гармоничное тело, немного мужского аромата от Dior, стильная причёска и бездна самолюбия – портрет готов. Что у нас там, поглубже…»

– Проходите, присаживайтесь.

В гостиной кроме них никого, Наташа ушла, видимо, за успокоительным, а Эрика ещё прихорашивается.

– А… Вы…

– Я тётя Эрики, зовут меня Агнешка, а ты, судя по-всему, Жюлиан?

– Да… э…

– Чай будешь? – она внезапно перестала юнцу выкать и перешла на «ты».

– Д-д-да! – выдавил из себя парень, присаживаясь на предложенное ему место.

– С сахаром? Чёрный, зелёный или тизан?

– Как Вам… тебе угодно.

«Подустал ребёнок таскаться от одной красавицы до другой, доступность женская обрыдла. Идеала своего найти не может, почти разуверился в ценности отношений, – продолжала она его исследовать. – Эрика показалась ему лёгкой добычей, но что-то в ней его зацепило, взяло за живое. Сердце нежное у мальчика, можно поработать…»

Вдруг она ясно увидела, как целует его и падает с ним в стог сена.

«Глупости, не может быть!»

Агнешка заварила чай из шиповника и бросила в него полкусочка сахара. Слегка позвякивая ложечкой, чтобы перемешать, подала кружку юному сердцееду.

– Угадала?

– Да, – он отпил глоток, – даже удивительно…

В этот момент появилось ясно солнышко, взволнованное и ещё раскрасневшееся от недавних слёз.

Жюлиан приподнялся и поцеловал Эрику в обе щеки, как принято у французской молодёжи. Увидев, как он растерялся, ей стало даже немного смешно.

– Вы уже познакомились?

– Да.

Агнешка отвела изменившийся в мгновение ока взгляд, глубоко вздохнув, и не веря собственному открытию. «Вот и встретились, Жак, не прошло и сотни лет…»

– Лошадьми не интересуетесь? – ни с того ни с сего спросила она.

– Нет, как-то не доводилось. Я занимаюсь плаванием и немного футболом. – Жюлиан не отводил от потрясающей женщины глаз, присутствие Эрики придало ему сил и храбрости.

– Жаль. Когда-то в этом городе был отменный конный клуб…

– Он есть и сейчас, но я бы не назвал его отменным. Лошадки скорее годные лишь для того, чтобы катать детей и обучать азам верховой езды.

– Значит, Жюлиан, вы там всё же бывали? Мне почему-то кажется, у Вас хорошо бы получилось.

«Что за наказание, Бог мой, снова видеть тебя!.. И радостно, и больно до слёз…»

Он удивился её словам.

– Простите, мне надо выйти, – Агнешка внезапно почувствовала, что не справляется с нахлынувшими эмоциями.

В дверном проёме они столкнулись с Наташей, обменялись хмурым взглядом.

– Жюлиан, позволь тебе представить… – Эрика щебетала как птичка, моля Господа Бога, чтобы парень понравился маме.

– Добрый день!

– Скорее вечер, – Наташа с серьёзным видом подала ему руку, и юноша сразу же уловил схожесть черт у них с Эрикой.

– Не будем ходить вокруг до около, Жюлиан, Вы пригласили мою дочь сопровождать вас на соревнованиях, которые пройдут в Париже.

– Да, завтра будет тренировка, а на следующий день уже чемпионат, – подтвердил он.

– Но между завтра и послезавтра есть ночь… Да Вы пейте чай, Жюлиан, а то остынет, – Наташа села напротив молодой пары и пронзительно уставилась на первого в жизни Эрики парня.

Вернулась Агнешка, совладав с собой, как ей показалось, села в удалении.

«Копаться в его душе нет больше надобности, я знаю её, как себя саму. Грозит ли это нашей малышке тяжёлым разочарованием? Возможно. Жак никогда никого особенно не жалел, но и не обижал, разве что своим непостоянством.»

Ласковый плен его рук, так тяжело выстраданный ими обоими в прошлом, заставил сердце ворожеи сжаться от глубокой тоски.

«Новое тело, другая жизнь, зачем ему что-то помнить? Всё сызнова, с нуля, те же ошибки и уроки… Я не буду им мешать и помогать не стану. Пусть Наташа решает сама, отпускать свою дочь или нет».

Он оглянулся на неё, поправил чёлку, упавшую на глаза.