Дилан

Дэйдра сконфуженно семенила по мраморному бортику, прикрыв ладонями грудь, затем неуклюже извернулась, споткнулась и грохнулась обратно в воду.

– Дерьмо, ну и чучело! – заржала Элис. Впрочем, веселье её длилось недолго. Из дома не вовремя показался Крейг. Узрев напротив одинокую с трудом вылезающую из бассейна полуголую красотку, он поспешил к ней на помощь, и Элис мгновенно изменилась в лице.

– Это ещё что такое? Он с дубу рухнул? Ну, погоди! – тоном гестаповца прогремела она, галопом пересекая лужайку.

– Бедняга Крейг, – сочувственно заключила Мэри. – Ему кранты.

* * *

Торжественно задув ровно двадцать две свечи на громадном сорокадюймовом торте, Уилл схватил микрофон, поблагодарил друзей за овации и объявил, что вечеринка продолжается!

Ужас! И это в час сорок пять! Я зевнула.

После нескольких бессонных ночей за ноутбуком я была не в состоянии бодрствовать и «отжигать», не говоря уже о моём спутнике, который ухитрился напиться где-то в перерыве между проигрышем в покер и задуванием свечей.

– О, детка, привет! Я тебя потерял. А мы с Дэном, э-э, коктейлями балуемся.

– Ага, – поддакнул тот.

Я поморщилась.

– Ты уже отведала тортик? – спросил Дилан, и они глуповато хихикнули, очевидно, утратив всякую способность здраво соображать.

Меня затошнило.

– Я пойду спать. До завтра, Дилан.

Я шла, шла, шла, отдаляясь к дому, но никто меня не остановил. Никто не позвал моё имя, не ринулся вслед за мной, не потревожился, какого дьявола я развернулась и ушла прочь. Дилану было наплевать. Единственное, о чём он тогда заботился – это о своём кайфе и грёбаном Дэне Митчелле.

Найдя Мэри у холодильника, я уточнила, где можно переночевать, и она участливо проводила меня наверх.

– Не обращай внимания, он пьян. И вот ещё что: возьми ключ. Если захочешь уединиться, воспользуйся им, о’кей?

Я кивнула.

– О’кей.

Сейчас, вспоминая ту злополучную ночь, я чертовски жалею, что не заперла дверь.

3

Проси мудрости, чтобы возлюбить грешника, но ненавидеть его деяния.

    Д. Калогридис «Алая Графиня»

Я проснулась от шумного грохота вперемешку с пьяным бормотанием Дилана.

Когда его тяжёлые шаги прекратились, он неуклюже плюхнулся на кровать, смачно при этом выругавшись, стащил с себя сначала один, затем второй «конверс» и глухо закашлялся.

Комната моментально наполнилась запахом спиртного и сигарет, вызывая в моём горле тошнотворное першение.

– Срань господня, детка… – прохрипел он, по-хозяйски перекинув через меня руку.

Я взбрыкнула:

– От тебя воняет, – фыркнула я, отодвигаясь от него на край кровати. – Зачем ты так надрался?!

– Номи…

– Ответь!

– Господи, заткнись, – сердито проворчал Дилан, нагнетая между нами эмоциональный взрыв.

Я прекрасно понимала, что связываться с ним в таком состоянии бессмысленно, неразумно и даже немного опасно, но накопившаяся за вечер злоба и прочие долгоиграющие обиды сорвали меня с цепи.

– Заткнись?! Ты ещё смеешь огрызаться на меня?! Ведёшь себя как слабый, недоразвитый юнец! Ты хоть соображаешь, до чего нелепо и омерзительно сейчас выглядишь?!

– А ты, мать твою, кто такая, чтобы предъявлять мне претензии, а? Припёрлась, читаешь грёбаную мораль…

«Припёрлась»?!

Я остолбенела.

«Кто такая»?

«Нет, он это не всерьёз. Он просто пьян», – промелькнуло у меня в голове, и вслед за этой опрометчивой мыслью родилась другая, более убедительная: «Пьян, значит, говорит правду».

Дилан вяло перекатился на живот, уткнувшись носом в подушку, а я сидела возле него на согнутых ногах и давилась от боли.

– А не ты ли полгода назад притащился к моему дому, словно жалкий раскаявшийся пёс, и вымаливал у меня прощение?! Не ты ли возобновил нашу связь?!

– Я, я, – небрежно отозвался он, вскинув свою наглую, жаждущую тумаков рожу. – Заглохни уже, ладно? Сколько можно трындеть?!

Скотина!

Влепив ему звонкую, отражающую всю мою ярость оплеуху, я облегчённо выпустила пар, однако триумф мой длился недолго.

– Ты чё, охренела?! – рассвирепел Дилан, с силой перехватив моё запястье. Его ожесточённый, нетрезвый взгляд метал молнии, губы угрожающе сжались, и мне потребовалась доля секунды, чтобы предугадать дальнейшее развитие событий. Выдернув свою руку из его, я пулей ринулась в ванную и заперлась на ключ.

– Открой, живо! – заорал Дилан, барабаня кулаками по двери. – Открой, ты, маленькая сучка! – мои внутренности содрогнулись, кровь забурлила в артериях, и липкий, пронизывающий жилы страх прокатился по позвоночнику.

«Он изобьёт меня, точно изобьёт»! – причитала я, пока крики снаружи набирали обороты. Затем наступила тишина. Я сглотнула, опасливо навострила слух и взвизгнула, когда хрупкие позолоченные петли заскрипели от очередного натиска.

Он что, приволок лом?! Пресвятые угодники, где он его раздобыл?!

– Я. Сказал. Быстро. Открой. Дверь.

Удар, второй, третий, и в комнате прогремели спасительные голоса Крейга, Уилла, Мэри и, кажется, чьи-то ещё. Слава тебе, Боже!