Настоящий Король

Сэр Мирддин Эмрис посмотрел на часы-луковицу, верно, уже в сотый раз за долгий вечер, даже не удосужился засунуть серебряную безделушку обратно в карман, а небрежно отложил брегет на стол. Ульрик запаздывал, что было для него совершенно не свойственно. Ждать далее было просто бессмысленно – гоблин отличался редкостной пунктуальностью. Однако Мерлин, он же Мирддин, не сильно обеспокоился: либо Ульрик ошибся в подсчете сдвига во времени при прохождении через Врата, либо совсем закрутился на своем торговом предприятии…

Мирддин вытащил из отделанной самоцветами коробки толстую сигару и тут же смял ее в пальцах – курил волшебник редко, да и то при сильном душевном волнении.

Маг сердился. Он сначала призвал все мыслимые и немыслимые кары небесные, напасти и убытки на голову приятеля, но вскоре был готов простить Ульрику и обиды, и проступки, лишь бы он явился живым и в добром здравии. Из-за Ульрика откладывалось давно задуманное путешествие, в которое отправляться одному магу не хотелось. На всякий случай, Мерлин решил подождать гоблина еще пару дней, так как без Ульрика он рисковал потратить зря на свое предприятие гораздо больше времени.

Однажды он поручил Ульрику провернуть одно дельце, так и не удосужившись испросить у гоблина отчет в его действиях. И вот, как только эта история приобрела неожиданную актуальность – гоблина и след простыл!

В родном мире Мирддина Эмриса, где он успел прославиться как могущественный маг и просто Мерлин, прошло больше чем два десятилетия с тех пор, как он в последний раз был там. Да и в этом мире годков пролетело немало, хоть и не столько, чтобы Мерлин успел почувствовать себя старым. Жить маг любил и не задумывался над числом прожитых дней – может, поэтому и не обнаруживалось сходство между незадачливым учеником Асмодеуса и великим волшебником Мерлином.

Как пестрая бабочка вылупляется из серой высохшей куколки, так и хмурый, вечно чем-то недовольный Фальстааф перерождался то в улыбчивого невероятно везучего барда Мирддина Эмриса, то во всеми уважаемого солидного мага. Если первый вызывал у людей презрение и ненависть, граничащую со страхом, то последнего принимали, чуть ли не за святого. От Фальстаафа ждали мелких пакостей, а Мерлину приписывали великие подвиги. Как будто между первым и вторым не существовало никакой связи. Даже внешнее их сходство стало малозаметным. Да и где эти люди, помнящие, как выглядел забытый ученик Маэстро, сожранный драконом? И эта давняя история и даже ее очевидцы давно рассыпались в прах…

Мало что изменялось ныне в жизни Мерлина – большую часть времени он проводил в мире, чуждом волшебству. Но и покинуть родной мир навсегда чародей не мог. Если его приятель Ульрик адаптировался в чужой земле полностью, то у Мирддина лишь развилось привыкание к плодам цивилизации и спокойной, размеренной холостяцкой жизни.

Иногда душа хотела чего-то большего, рвалась назад, как птица из золоченой клетки. Сейчас на родине мага настал час для великих дел. И в этот час последний маг не земле не собирался бездействовать…

Волшебник взял в руки потрепанную книгу, которую откопал давным-давно в книжной лавке. Мерлин задумчиво пролистал несколько страниц…

Книга повествовала о канувшем в Лету времени настоящих рыцарей и волшебников, прошлому одной страны этого мира, в котором еще было место для подвигов.

Никто уже толком и не знал: происходили ли эти истории на самом деле и были лишь приукрашены сказителями или их выдумали люди целиком и полностью, в назидание потомкам. Но случайным поступком на своей, отдаленной по времени, родине маг воплотил одну из легенд в жизнь. Или подобие этой легенды…

По другую сторону Врат реально существовал заключенный в камень символ королевской власти – огромный меч. Сам Фальстааф не случайно назвался Мерлином – к этой глупой шутке над жителями страны, называвшейся ныне Британией, подтолкнула его все та же книга. Но уж никак не мог он предвидеть, что кое-что в его мире будет и дальше происходит так, как написано в этом потрепанном томе черным по белому. На троне уже сидел король Утер, и была у него когда-то возлюбленная – замужняя леди Игрейна. Возможно, все это – простое совпадение… А, может, и нет?

Сын родился у леди Игрейны. Что, в общем-то, не удивительно, ведь любовные связи обычно и заканчиваются детьми. Вот только ребенка Мерлин назвал Артуром, подчиняясь правилам начатой в стародавние времена игры…

Что до остального – книга могла умолчать, приукрасить или даже приврать. Ведь писали-то ее обычные люди. Кое-что дошло до авторов из устных преданий и летописей. Недостающие моменты истории домыслили, некоторые события изложили так, как больше понравилось рассказчикам.

Но совпадения казались скорее закономерными, чем случайными… И это было чрезвычайно любопытно.

Легенда превращалась в быль… Не объявился, правда, еще король Артур, а за круглым столом и рыцарями разве дело стало? Мерлин не знал, насколько велика была его роль в воссоздании сказаний этого мира на собственной родине, но не сомневался, что переложенная легенда предстанет в совершенно ином ракурсе. Но уж больно эта занятная история была запутана… Смущал Мерлина и печальный конец Артура, но маг не понимал, что могло бы ему помешать предотвратить смерть короля. А, впрочем, чем гибель на поле брани хуже бесславного угасания в собственной постели, тем более что, по представлению чародея, Артур успел к моменту кончины достигнуть почтенного возраста.

«Я перепишу эту историю, черт возьми!» – захлопнул книгу Мирддин. «Я перепишу ее хотя бы потому, что знаю, чем все может закончиться, а Мерлину из сказки было не дано знать финал, хоть и был он великий маг». Ни на минуту чародей не задумался, что, возможно, читает сказку про самого себя, что эта роль с самого начала была предназначена именно ему.

Маг наблюдал лишь забавную череду совпадений.

«Артуру должно быть сейчас чуть меньше двадцати пяти», – вспомнил Мерлин. «Самое ему время стать королем! Если, конечно, он жив… и совпадение нечто больше, чем просто совпадение…»

Еще пол века назад, по времени его родного мира, Мерлина глубоко уязвляло, что никто из живших ранее и ныне здравствующих героев не выполнил его предсказания – не вытащил из камня меч, окрещенный Экскалибуром, и не стал великим королем Британии по праву доблестного подвига. Но с тех пор, как он дал одному младенцу мужского пола и неопределенного происхождения имя «Артур» – отсутствие рыцарей, способных вырвать железку из объятий поросшего мхом валуна перестало его волновать: знать, не выросли еще эти рыцари, не возмужали еще.

С тех пор у мага было много других дел, не менее занимательных, так что он и позабыл напрочь о своем предсказании и младенце с именем из сборника сказок другого мира. Но вдруг, злосчастная книга попала вновь в руки чародея, и опомнился он – подсчитал дни, месяцы и годы и пожалел о своей легкомысленной забывчивости. Будущий великий король уже ждал своего звездного часа.

И надо сказать, ждать ему оставалось недолго, ибо нынешнему дряхлому королю Британии – Британии то ли сказочной, то ли всамделишной – недолго осталось протирать бархатную обивку высокого трона. Король Утер был очень плох, что было вполне естественно для его преклонных лет.

Мерлину пришлось заняться обустройством пути к тому месту, где находились Врата, дабы его перемещения оставались незамеченными для любопытных прохожих – хоть по отводу глаз маг и был непревзойденный мастер. Из башни покойного учителя чародей отправился прямиком в королевский дворец потратив лишь несколько минут на переодевание.

Воспользовавшись помутненным рассудком престарелого правителя, Мерлин предложил устроить состязание за право обладания Экскалибуром. Победитель не только завладеет волшебным мечом, но и станет наследником престола Британии. Утер загорелся этой идеей настолько, что взялся за ее реализацию без промедления, ибо трудности у короля с назначением приемника были немалые – сына он не нажил, а из бесчисленных внуков от законных и внебрачных дочерей никого не счел достойным.

Как по мановению волшебной палочки в Лондиниуме выросли походные шатры, в которых день-деньской кутили высокородные повесы со всех окрестных земель, упражняющиеся в изъятии железной реликвии из недр гранита. Тщетно… Запасы провизии таяли с угрожающей быстротой, Пендрагон чах, а герой все не приходил…

______________

Прошла неделя, а Ульрик так и не соизволил появиться. Мерлин не на шутку обеспокоился за приятеля – ожидание казалось ему самой изощренной пыткой в мире. Терпение не принадлежало к числу добродетелей чародея. Наконец, Мерлин собрался в дорогу, в надежде, что получит весточку от Ульрика на месте.

В Драконьей башне Мерлин переоделся, приняв вид, подобающий волшебнику. Цепляясь звездчатой мантией за все придорожные кусты, путаясь в плаще, и, спотыкаясь об собственный посох, чародей отправился во дворец.

Толпа храбрых рыцарей встретила мага на площади сдавленными смешками и ехидными шепотками, касающимися его облачения. Мерлин лишь хмыкнул в ответ на столь непочтительное поведение юнцов, да погладил свою накладную бороденку. Для острастки он вызвал проливной дождик с громами и молниями, чем немало наглецов напугал – ибо еще за минуту до появления волшебника во всю светило яркое солнышко. Рыцари разбежались по своим белым шатрам – как известно, волшебники шуток не понимают. Мало ли что в голову чародею взбредет, возьмет да поразит молнией не успевшего спрятаться насмешника

Мерлин поправил съехавший на ухо колпак и вошел во дворец.

Придворные кучковались у дверей королевской опочивальни, гадая, сколько еще протянет живучий старикашка Утер.

Мерлин прибыл как раз вовремя: рыцари вовсю разбирались, кто из них старше, храбрее и знатнее в не совсем честных поединках. В кушанья подсыпались яды, а припозднившийся после адюльтера конкурент, пробираясь задворками во избежание огласки своих «подвигов», мог запросто схлопотать несколько дюймов холодной стали в бок.

Однако простой люд, по всему видать, собирался признать лишь короля законного и поэтому за ходом состязания следил строго. С восторгом был принят королевский указ о том, что попытать счастье может любой желающий, вне зависимости от рода-звания и достатка.

______________

Маг вторгся в апартаменты Утера, разогнав стайку слуг и придворных лекарей. По-хозяйски обошел комнату, раздвинул портьеры и открыл окно, чтобы разрядить удушливую атмосферу спальни и развеять дурманящий запах знахарских снадобий. Поспешно ворвавшийся в комнату ветерок значительно облегчил дыхание Мерлина. В витражах заиграли солнечные зайчики, и помещение сразу потеряло свою зловещую мрачность.

Мерлин поинтересовался у сиделки, выполнялись ли его предписания, и не вздумал ли кто из знахарей заменить выданные Мерлином антибиотики высушенными и истолченными жабьими шкурками. Затем он присел у изголовья болящего.

Утер дышал тяжело и прерывисто, из горла вырывались хрипящие и булькающие звуки, маг даже решил, что в сознание старик уже не придет. Но король открыл глаза и неожиданно сильно вцепился своей иссохшей клешней в загорелую мускулистую руку волшебника…

– Это ты, Мерлин? – прохрипел король.

Маг кивнул и отер пот с королевского чела звездчатым рукавом.

– А ты все не стареешь, колдун…– завистливо выдохнул король, – Ты всегда был таким… даже когда я был еще молод…

Мерлин припомнил, что в первый раз он появился при дворе Утера, когда королю перевалило за полвека. Что ж … восьмидесятилетний старец может назвать это молодостью…

– Какой там «не стареешь», – отмахнулся волшебник, – Голова вся белая…

– Меня не обманешь… особенно теперь, – горько выдохнул король, – Твои руки крепкие, как у молодого воина, хоть и привыкли скорее к рукояти посоха, чем меча… Годы не согнули твою спину, не вдавили в череп очи, не покрыли морщинами кожу – она гладкая на ощупь… Это привилегия волшебников? – спросил Утер.

Мерлин лишь пожал плечами – умирающего сложно одурачить. Волшебник действительно не старел – он носил седой парик и накладывал на лицо грим, чтобы создать иллюзию старости.

– Не знаю, Утер, – ответил чародей, – Я не прикладываю к этому никаких усилий… Это дар. Так же как и мои способности к волшебству.

– Когда же ты умрешь, колдун? – злобно прошипел король…

– Когда сам захочу? … – улыбнулся Мерлин, – Когда придет мое время. Когда мне надоест этот мир и любой другой тоже.

– Мне бы не надоело, – уже спокойно произнес Утер и зашелся в приступе надсадного кашля.

Мерлин подумал, как странно цепляться за жизнь в таком состоянии. Смерть представлялась ему милосердной избавительницей от унизительной немощи старости…

Король потерял сознание или забылся в коротком сне, но когда Мерлин собрался уходить, Утер очнулся и заговорил очень тихо и жалобно.