Враг моего врага. Том 1

Она чуть не рассмеялась. Частное лицо! Сказал бы еще, как туристка.

Лопес разругался вдрызг с ее мужем, сгоряча пообещавшим отозвать из ООН представителя Аравии, но своего добился. Салима дрогнула. Не смогла равнодушно слушать о том, что творится вокруг рудника Комба. Фархаду было пять, а Фахиму два года, когда она оставила детей на старшую жену и улетела. Фархаду было шесть, а Фахиму три, когда она вернулась. Война в Южной Африке так и не разразилась, города отстроили. Вместо того, чтобы делить месторождение, Салима правдами и неправдами заставила заинтересованные стороны объединиться. Лопес приезжал благодарить, помирился с Саллахом и рассказал о новой проблеме. С тех пор и покатилось…

Фархаду было девять, а Фахиму шесть, когда Фернандо Лопес ушел в отставку и обратился ко всем жителям Земли с просьбой голосовать за нее.

– Шайтан! – раздался за окном огорченный вопль, и Салима отвлеклась от воспоминаний. Ругался Фахим, сломавший лыжу. Она покачала головой и вернулась к горячему чаю.

– Не пойдешь к сыну? – удивилась Оливия. – Ему, наверное, нужна помощь.

Салима пожала плечами.

– Лыжа – не нога, и Фахим не ребенок. Молодой мужчина справится с этой мелочью без мамочки. Надеюсь, кто-нибудь из телохранителей объяснит ему, что поминать шайтана на всю округу, рискуя вызвать лавину, неразумно.

Оливия задумчиво побарабанила по чашке.

– Скажи мне по секрету, Салима: война скоро?

– Какая война? – мимика, отработанная годами, была безупречна. О том, что удивление наиграно, могла догадаться лишь близкая подруга.

– Война с шитанн.

Салима покачала чашечку в руках.

– Почему ты думаешь, что мы намерены с ними воевать?

– Салима, я не слепая, – улыбнулась Оливия. – Более того: то, что я вижу, как правило, воспринимаю адекватно. Когда я смотрю в зеркало, то наблюдаю не сказочную красавицу, а располневшую стерву, которой недолго до старости. Когда я вижу, что у границ сектора неспокойно, и в это самое время мы усиливаем ГС-флот, несмотря на прорехи в финансах, мне становится ясно: быть войне.

Салима кивнула. Подруга никогда не была дурой.

– Дальше, – поощрила она. – Почему Шшерский Рай?

– А кто еще? – Оливия всплеснула руками. – Рай – наш потенциальный противник уже более тысячи лет.

– Почему? – с интересом спросила Салима. Не то чтобы она была несогласна…

– Скажешь тоже! – фыркнула Оливия. – Они подходят на эту роль уж тем, что их планета ближе всех.

– Достойная причина, чтобы быть добрыми соседями, – пряча веселье, заметила Салима.

…Просто она любила подразнить собеседника.

– Все беды как раз от добрых соседей, – заявила Оливия. – Которым непременно надо сунуть нос в твой амбар на предмет того, что плохо лежит. А уж такие добряки, как шитанн… Они же спят и видят, как превратить Землю в большой донорский пункт. Они – наши естественные враги.

– Однако уже тысячу лет они к нам не суются, – как бы задумчиво проговорила Салима. – Крепко по носу получили.

Однажды она встречалась с шитанн. Это был координатор Шшерского Рая, вынужденный приехать на ее выборы, исполняя свой долг представителя ближайшего мира. Хмурый бледный мужчина с седым чубом на голове, прячущий лицо в капюшоне от настырного солнца, которое, как назло, радовало погожими деньками, и мечтающий поскорее убраться с этой неприветливой планеты. Салима была рада гостям с Тсеты и Дуурдухана и много с ними общалась, с шитанн же они обменялись лишь дежурными речами, заверениями во взаимном уважении и мирном соседстве, сводящимися к одному: мы вас не трогаем, вот и вы держитесь от нас подальше.

Потом она сокрушалась о своей сдержанности. Традиции традициями, но следовало бы прощупать соседа попристальнее. На всякий случай – такой, например, как сейчас. Этот сумеречник с еще сильнее поседевшим чубом до сих пор выступает за Шшерский Рай, и предсказывать его действия можно было бы гораздо точнее, если бы…

Да чего уж теперь жалеть!

– Худой мир лучше доброй ссоры, как по-твоему? – она шутливо ткнула Оливию кулаком в плечо. Когда-то они кидались друг в друга подушками; Всемилостивейший, где те благословенные времена? – Зачем нам воевать с Раем, если можно этого не делать?

Оливия взглянула на подругу искоса.

– Нлакис, Салима. Сейчас ведь такой удобный момент. Слегка помочь Гъде добить вампиров, а после добить Гъде – и нлакисский траинит наш. Так?

Не так. Салима отложила чашку и серьезно посмотрела прямо в голубые глаза.

– Это твое личное мнение, Оливия? Или позиция Евросоюза?

– Позиция Евросоюза будет такой, как скажу я, – голубые глаза жестко сощурились.

Да, Оливия, ты стерва, святая правда. Такая же, как я. Думать, будто мне все удается потому, что я белая и пушистая, мог только мой бедный покойный муж. Даже Фейсал в это не верит. Но я тебя люблю, Оливия, потому что мы подруги, и мы помогали друг дружке со школьной скамьи. Ты списывала у меня историю, я у тебя – математику…

– Тогда ничего не говори, – тихо ответила Салима. – Война, конечно, будет. Может, и с Раем. А скорее, нет.

Все зависит от того, как шитанн себя поведут.

Радужное свечение, заливающее экраны, померкло, и взору коротко, под «ежик», стриженого шитанн предстало черное, без верха и низа, бесконечное небо. Капитан «Райской молнии» служил на ГС-линкоре больше десяти лет, но прокол пространства всегда заставлял душу трепетать. Световые годы исчезали, и одно «здесь» таинственным образом становилось в радуге другим «здесь». Несколько минут назад ты видел знакомые с детства созвездия, а теперь рисунок звезд иной, и сзади, где только что было родное красное солнце, горит и пышет жаром зеленоватый диск чужой звезды. А прямо по курсу – оранжевая планета. У Нлакиса нет лун, но серебристые точки, занявшие высокие орбиты, хорошо видны в звездных лучах.

– Доложить готовность, – зазвучал в коммуникаторе голос адмирала Ррхлу.

– «Райская молния» прокол прошла, – тут же отозвался Мрланк Селдхреди. – К штурму готовы.

– «Райский гром» прошел прокол, – послышался доклад другого капитана.

– «Райский костер» прошел…

– «Райский блик»…

Эскадра из пяти ГС-линкоров, во главе с флагманом «Райское пламя» – это сила. Конечно, у Ена Пирана больше кораблей. Но эскадра зашла со стороны солнца, атакующие корабли очень непросто различить, когда приборы слепит яркий свет звезды. А эсминцы Гъде – как на ладони, наводи да стреляй.

Задачей эскадры было снести заслон Гъде у Нлакиса, деблокировать планету и принять у добытчиков, с трудом отбивающихся от инопланетных конкурентов, но не прекращающих разработку, автоматические корабли с траинитом. Программа-максимум – приблизиться вплотную, занять низкую орбиту и поджарить с нее конкурентов лазерными залпами. Это если к Ену Пирану не подойдут дополнительные силы. Адмирал Ррхлу мыслил трезво: к райской эскадре помощь не придет. Удача в этой войне на стороне противника, вероломно истребившего большую часть ГС-флота. Так что нужно делать то, зачем пришли, а не предаваться мечтам. Мечты порой доставляют удовольствие – тем горше потом разочарование.

В одном Мрланк Селдхреди не сомневался: адмирал правильно выбрал позицию. Если повезет, наблюдатели Гъде заметят нападающих, когда будет уже поздно, и тогда Ену Пирану конец. Если не повезет, и их обнаружат раньше – что ж, кому-то из гъдеан удастся спастись.

– Господин адмирал, – дерьмовый Ихер Сим неслышно подкрался сзади в самый неподходящий момент: Ен Пиран размышлял, как поступить с поданным на завтрак овощем – напластать его на ломтики вдоль или поперек.

– Чего надо? – рявкнул он.

– С вашего позволения, господин адмирал… Наблюдатели засекли пять проколов пространства со стороны светила.

– Каких еще греховодников сюда принесло? – проворчал адмирал. Пять проколов – не шутка.

– С вашего позволения, идентифицировать их с помощью оптики невозможно: они маскируются диском звезды, приборы отказывают. Проколы были обнаружены только по вибрациям гравитационного поля.

– Прячутся, – уверенно сказал Ен Пиран. – Чтоб им в дерьме утонуть, такой завтрак испортили! Эскадре – боевую готовность. При попадании в огневой горизонт любого из эсминцев – стрелять на поражение.