Враг моего врага. Том 1

Шитанн слабо улыбнулась. Кетреййи не отличают риторических вопросов от тех, что действительно хотят задать.

– Умница, – отметила она. – Знаешь ответ на вопрос «зачем», и ерунда, что неверный. Мрланк не такой уж замечательный любовник, чтобы мчаться к нему за этим с другого континента. Как считаешь?

– Да, правда, – вынужденно согласилась Эйзза.

Обворожительный хирра Шфлу нравился ей куда больше. И землянин Бен был чудо как страстен. Сейчас она могла бы уйти от Мрланка, тем более что тот сам ее выставил. Но как бросить человека, которому плохо?

– Мне нужно поговорить с ним о делах, не терпящих отлагательств, – сказала Айцтрана. – Впрочем, и против секса возражать не стану. Если он захочет. Или сочтет должным. Супружеский долг, знаешь ли, надо иногда выполнять.

– Вы его не любите, хирра? – растерянно спросила Эйзза.

Айцтрана выдавила горькую усмешку. Все у кетреййи просто: любит – не любит. У них жена всегда любит мужа, а муж – жену, до самой смерти. Так принято, а как же иначе? Аж завидно. А ты тут сидишь и не знаешь, что сказать, как объяснить неуловимые нюансы девушке с совсем иным уровнем душевной организации.

– Любила, – промолвила она. – Как этого героя не любить? Отважного пилота, первопроходца космических трасс, будь они неладны. Ушла к нему в клан, голову побрила под «ежик». Я вообще-то из Арранц.

Браки между кланами не запрещаются, но встречаются не так чтобы сплошь и рядом. Даже в городах, где кланы давно перемешались, волей-неволей тянешься к своим. Традиционные браки-договора всегда устраивают внутри клана. Между – только по любви.

– Послушай совет, Эйзза: если тебя станут сватать за парня, который ходит в космос – отказывайся, даже если клан будет настаивать. Это лишь на первый взгляд круто: офигенная форма, фото вполоборота за пультом, космический жаргон… А потом начинаются будни, которые он проводит в рейдах, дети растут без отца…

Разве это так страшно? Между буднями есть и выходные. Жена хирра Мрланка не выглядит старше его, их не коснулся временной разрыв, ведь он ходит на ГС-кораблях. В эпоху Эйззы все было гораздо печальнее. К моменту возвращения корабля из экспедиции дети успевали повзрослеть, а жены – состариться. Хирра Ччайкар знакомил ее со своим праправнуком – и не с маленьким мальчиком, а с дяденькой в летах. Его жена умерла очень быстро после того, как он начал ходить в дальние рейсы. Быстро – для него. Вспомнив о хирра Ччайкаре, Эйзза украдкой смахнула слезинку.

– А военные – худшие из всех космических героев, Эйзза. Экипажи торговцев или пассажирских кораблей видят мир, прекрасные пейзажи других планет, картины иной жизни. Вояки – только врагов, разрушение и смерть. Мозги у них повернуты. Они месяцами обходятся без женщин, привыкают пить мужскую кровь. Что это за жизнь? Ладно, пусть бы жили хоть так, лишь бы жили. Но каждый раз не знаешь, живой ли, – она поежилась, и Эйзза, сев рядом, сочувствующе обняла ее, – увидимся ли еще, или только компенсацию перечислят, а рассказать, как погиб, и то будет некому… Вчера передали, что «Молния» вернулась, сердце на место встало. А сколько тех, кто не вернулся?

Эйзза вспомнила Ттеирру Ихстл. И толпу, из которой она вышагнула – наверняка все они ждали. Ждали напрасно.

– Как он? – негромко спросила Айцтрана. – С ним все в порядке?

Эйзза сглотнула и покачала головой.

– Нет, хирра. Он… – те люди, столпившиеся у загородки, наверняка считали, что хирра Мрланку повезло, а ведь он умирает. – Ему очень плохо, хирра Айцтрана, – может, приедет сейчас, увидит жену в последний раз и умрет. Эйзза не сдержалась и заплакала.

Айцтрана встревоженно затеребила ее:

– Милая, ты что? Что случилось? Он ранен? Скажи толком!

Эйзза подавила всхлип и дрожащим голосом принялась рассказывать толком. С того момента, как она попала на «Райскую молнию», и до того, как обзавелась разрешением служить на ГС-линкоре. Айцтрана успокаивающе поглаживала ее, обняв за плечи.

– Этого я и боялась, – прошептала Айцтрана. – Он такой. Один из всех спасся, радовался бы – нет, из-за этого он себя в могилу загонит. Помоги ему, если сможешь. И мне немножко помоги, а то что-то совсем зябко, – она потянулась к Эйззе, сдвигая пушистую накидку в сторону и расстегивая молнию тяжелого дорожного платья, прижимаясь кожей к теплому телу кетреййи.

– Ты совершенно не думаешь о семье! Все время болтаешься где-то в космосе!

– Дорогая, у меня такая работа, – в голосе больше усталости, чем вины.

– На кой черт нужна такая работа, если мы тебя месяцами не видим? – руки в боки. – Живем, как в разводе!

– Послушай, – терпение начало уходить, – ты разве не знала, за кого замуж выходишь? Подругам в уши жужжала, на телефоне дни напролет сидела, какой у тебя крутой жених, всем героям герой, космолетчик с охренительным жалованьем. Или думала, космолетчики дома живут и каждый день в офис ходят, с девяти до шести?

– Все равно! – женская логика – это нечто непостижимое. – Ты должен уделять семье больше внимания! Когда мы последний раз ходили в ресторан, а?

– Ну, в прошлый мой приезд…

– Это было четыре месяца назад! Четыре! – она выставила четыре пальца, чтобы доходчивее донести до него эту мысль. – Пропадаешь черт знает где, а о жене думать забыл! Волочишься там за девками…

– За какими девками? – взвыл он. – Дорогая, ты что? Где я их возьму, девок этих? То есть… – он спохватился. – Слушай, я ни за кем не волочусь. Как ты это представляешь? У меня в экипаже практически одни мужики!

– А враги? – она сердито скомкала последний кусок фарша в котлету, сняла сковородку с крючка на стене и требовательно ткнула его в пресс.

– Какие враги? – в мозгу промелькнула странная картина: он преподносит букет цветов Ену Пирану. Он поспешно замотал головой, прогоняя ужасное видение. – Ты с ума сошла! Я тебе ни с кем не изменяю, ни со своими, ни с врагами, клянусь! – что за кошмар, кому из ребят сказать – на смех поднимут.

– У тебя дочь растет, а ты даже не знаешь, в каком она классе учится! Ты хоть раз о ней вспомнил в каком-нибудь чертовом бою? – она подталкивала его сковородкой, а он отступал.

– Делать мне нечего больше, в бою о Хеленке думать! – рявкнул он, отпихивая сковородку. – Этак можно и выстрелить не туда!

Хелена, легка на помине, выползла из своей комнаты, лениво жуя жвачку. Что-то в ее облике было не то… Ну да, покрасила челку в розовый цвет, идиотка.

– Па-ап, а ты мне что-нибудь привез?

Он заскрипел зубами. Ну за что его дочь такая дура?

– Нет!

– Да-а, – капризно заныла она, – а вот у Лауры и Милы отцы если куда-то ездиют, то обязательно подарки привозят.

– Боже мой! – он схватился за голову. – Ну о чем ты говоришь? Лаурин отец работает в турагентстве, Милин – шофер на фуре. А я тебе что могу привезти из рейда-то? Скелет шитанн или тушку кетреййи?

Хелена радостно округлила глаза:

– А чё? Привози! Ни у кого нет, а у меня будет. Па-ап, а кто такое кетреййи?

– Кто-то вроде тебя, – плюнул он в сердцах.

И тут же огреб по макушке сковородкой.

– Йозеф, как ты смеешь сравнивать дочь с этими дебилами? – заверещала Марта.

– Они еще и поумнее будут, – буркнул он и едва увернулся от второго удара. – Черт знает что такое! Марта, прекрати и доделай наконец эти чертовы котлеты. Я есть хочу!

– Мусор вынеси! Ты четыре месяца ничего по дому не делал!

– А ты четыре месяца мусор копила, не могла без меня вынести? – вроде и понимал, что надо бы остановиться, но родные и любимые его раздраконили. – Тогда ты такая же дура, как твоя дочь!

Тресь! Искры в глазах. Кто только придумал делать сковородки из чугуна?

– Да чтоб тебе пусто было, Марта! – он вывернул жене руку и отнял оружие, от греха подальше. – С меня хватит! Я ухожу из этого дурдома. Кончатся деньги – может, подобреешь.

Умом он понимал: никогда. Никакие пытки не заставят его жену подобреть. И скорее шитанн станет другом землянину, чем его дочь поумнеет.

Он рывком закинул на плечо свой саквояж и хлопнул входной дверью.