Любовь – не повод

– У нас есть основание полагать, что вас с Анной Леоновой связывали более близкие отношения, о которых узнал Виктор. Он Вам угрожал?

Гаврилюк и Гера в один момент подняли головы и с удивлением посмотрели на Меркулова. Но у него на лице не шевельнулся ни один мускул.

Ткаченко выдержал паузу, а потом ответил:

– Мы живём в двадцать первом веке. Советского союза больше нет. За измены не отчитывают на партсобраниях и не выгоняют с работы. Тем более за дружеские отношения. Едва ли подобным мне можно было бы угрожать.

– Вы живёте в квартире жены, поэтому в случае развода оказались бы на улице?

– Так себе мотив, товарищ майор, – усмехнулся Ткаченко. – Я взрослый самодостаточный мужчина. Да ещё при звании. Могу и на служебное жильё претендовать. Как видите, слабоват повод рискнуть ближайшими двадцатью годами своей жизни.

– Где вы были в момент убийства?

– Дома. Спал. Подтвердить может моя жена.

– Спросим.

– Товарищ майор, ваши обвинения не стоят и ломаного гроша.

– Обвинения? – Меркулов изобразил на лице удивление. – Вас в чём-то обвиняют? Мы проводим расследование и опрашиваем свидетелей. Спасибо, что смогли уделить нам время и ответить на вопросы. Не уезжайте, пожалуйста, из города. До свидания.

Меркулов снова занялся бумагами, всем своим видом показывая, что разговор продолжать не намерен.

Ткаченко встал со стула, окинул взглядом застывших от удивления оперов, и молча вышел из кабинета.

– Юрий Романович, это что было? – тихо спросил Гаврилюк через несколько секунд после того, как дверь закрылась.

– Это, Володя, доказательство того, как опасно смешивать личное с профессиональным.

– Вы о чём? – вмешался в беседу Гера.

– Терпеть не могу этого Ткаченко. А он ещё и метит на должность начальника следственного комитета. И не просто метит, а очень вероятно, что её получит. И вот тогда нам хана. Лучше б сел.

– А Вы что, тоже на неё метите? – осторожно спросил Гера.

– А я, товарищ лейтенант, выполняю свою работу. Чего и вам советую. – Меркулов хлопнул папкой, взял куртку и вышел из кабинета.

Пройдя по длинному коридору и спустившись по лестнице, Меркулов попал в небольшую пристройку, полностью отведённую для экспертов. В одном из кабинетов, уткнувшись в бумаги, сидел худощавый высокий мужчина в очках. Когда Меркулов вошёл, он даже не поднял глаз, но уверенно поприветствовал вошедшего.

– Как ты узнал, что это я? – майор с недоверием посмотрел на эксперта.

– Товарищ майор, прежде, чем заходите Вы, заходит Ваш классический Хуго Босс, который я ни с чем уже не перепутаю, – улыбнулся эксперт, взглянув наконец на Меркулова.

– Ладно, Дима, что у нас по Леонову есть? Скажи мне, что что-то есть?!

– Что-то есть, – парень открыл папку и продемонстрировал оперу снимки. – На крышу давно никто не ходил, там три слоя пыли. Соответственно найденные отпечатки ботинок и пальцев принадлежат Леонову. Следов нахождения других людей не обнаружено.

– Может, преступник был в перчатках? – предположил майор.

– Ага, и поднялся на крышу по воздуху. Говорю ж Вам, следы на ступеньках ведут только вверх и принадлежат кроссовкам трупа.

– Интересно. Значит, это может быть самоубийством?

– Не может. Потому что Леонов упал не сам. Его толкнули. Скорее всего, окликнули, а когда он повернулся, сбросили с крыши.

– И что это за убийца-призрак, не оставляющий следов?

Дима усмехнулся, пожав плечами.

– Видимо, он уже ждал его на крыше и попал туда через другую парадную. Ну, ладно, спасибо, – Меркулов, задумавшись, вышел из кабинета.

***

Корнилов приехал очень быстро. Вбежав на нужный этаж, позвонил в дверь, не успев отдышаться. Александра открыла почти сразу. Она велела ему войти, а сама вернулась в комнату. Мужчина закрыл за собой дверь, разулся и вошёл вслед за подругой.

– Успокойся, у них ничего на него нет. Это вообще какая-то ошибка, – Корнилов сел на диван рядом с Александрой не зная, то ли обнять её, рыдающую, то ли не надо.

– Саш, это всё как гром среди ясного неба. Пришли, забрали… А ведь ты знаешь, как у нас бывает. Могут и невиновного посадить.

– Я тебе одно могу сказать, Меркулов – мужик, которого я уважаю. Он, конечно, заносчив и тщеславен, но именно поэтому добирается до самой сути. Это не тот человек, который закроет невиновного.

– Ты думаешь, у них есть основания подозревать Лёшу?

– Я не знаю. Видать, что-то накопали, раз вызвали. Уточнят и отпустят. Но пока его отстранили от дела, мне по дороге звонили. Передали дело мне. Неожиданно быстро сработали, явно Меркулов вышел через свои связи.

– Саш! – вдруг Александра подняла голову и взглянула глазами, полными слёз на приятеля. – А давай сходим на крышу?

– Не понял?

– Ну, на место преступления.

– Зачем?

– Я хочу посмотреть. Вдруг эксперты что-то не заметили? – Александра взглянула на друга и, встретив недоверчивый взгляд, добавила. – Я ещё и книгу пишу. Детектив. Мне очень нужно.

Саша пожал плечами:

– Если ты хочешь, мы можем сходить, но я не думаю, что мы что-то обнаружим.

– Я сейчас оденусь.

Через несколько минут они уже поднимались по парадной лестнице дома напротив.

– Я тебя понимаю. Больше всего в таких случаях убивает бессилие и осознание того, что мы ничего не можем сделать…

Александра резко остановилась и обернулась. Так, что Саша, шедший на две ступеньки ниже, чуть не уткнулся носом ей в грудь, что, в общем-то, не принесло ему негативных впечатлений.

– Мы можем. Мы можем намного больше, чем думаем! – она отвернулась и продолжила подниматься вверх по лестнице.