Театр призрачных масок. Мир для двоих среди преступлений

– Если не ответишь правду, я тебя балета лишу под Новый год! – выпалил он.

Девочка прикусила губу от обиды, помолчала, а потом пожала плечами и отвернулась, но руки предательски дрожали.

– Я так и знал, – прошипел он, сжав кулаки, – ну, ничего, я сегодня позвоню Станициным! Пусть поговорят с сыном и его другом, а заодно родителям этого пацана передадут! Что ж… Вот неугомонный! Надо было его выкинуть через мост, глядишь, плавать бы научился!

– Может, не стоит? – тихо проговорила Светлана Эдуардовна.

– Ещё как стоит! – с сарказмом процедил Олег Матвеевич, – совсем парни озверели! Всё туда же! Дочка, а зачем ты с ним потащилась? Лучше ответь мне, а то балет точно не увидишь.

– Он просто извиниться хотел, – тихо проговорила она, – мы пообщались пять минут и он ушёл, а тут вы подъехали.

– Знаю я таких извиняющихся, – сквозь зубы пробурчал он, – зачем ты врёшь? Для чего эта ложь? Не можешь сразу нормально сказать? Мы тебя этому не учили! Что ещё за номера?

– Я просто испугалась, – сдавленно проговорила она, покраснев, – боялась, что ты рассердишься и помчишься бить его.

Она стояла, обхватив себя руками и пристыженно опустив глаза.

– Ладно, я понял, – он вздохнул, подошёл к ней и обнял, – давай больше не будем ругаться, милая. И ты не будешь врать нам. Хорошо? Договорились?

– Договорились, – тихо проговорила она, вздыхая и заглядывая ему в глаза.

Весь вечер девочка гнала от себя грустные мысли, вместе с матерью готовила, а сама молчала.

От Светланы Эдуардовны не укрылось подавленное состояние дочери, но она решила, что она расстроилась из-за ссоры.

– Не грусти, – тихо проговорила женщина, ловко защипывая тонкими пальчиками небольшие пирожки с мясом, – просто в следующий раз скажи правду, а не придумывай отмазки.

Матильда покусала губу и покраснела, врать матери совершенно не хотелось.

– Скажи, а у папы всё в порядке? – тихо спросила она, испуганно оглянувшись на дверь, – на работе, например.

– Да вроде всё нормально, – улыбнулась женщина, – а что? Почему тебя это вдруг так заинтересовало?

– А… – девочка помялась и села на стул, – он никогда не переступал закон?

– Закон? – Светлана Эдуардовна села на стул и замерла.

– Ну да, – девочка порозовела, – не было ничего такого?

– Да вроде нет, – женщина выглядела чересчур встревоженной, – дочка, почему ты об этом спрашиваешь? Что-то случилось?

– Да ничего такого, – пожала плечами Матильда, – просто любопытно.

– Ты не просто так про это заговорила, – Светлана Эдуардовна тряхнула волосами, – доченька, пожалуйста, скажи мне.

– Просто… – Матильда обхватила себя руками, решившись, – только папе не говори, пожалуйста… Этот мальчик приходил не просто извиниться. Он мне кое-что рассказал… Кое-что очень странное.

Она передала короткий разговор с Сергеем, изредка бросая робкие взгляды на мать, которая замерла изваянием на стуле.

– Так и сказал? – тихо спросила она, побледнев, – но… Боже! Боже… Олег!

– Не надо! – в панике крикнула девочка, испугавшись.

– Тихо, не бойся, – помотала головой Светлана Эдуардовна, – всё хорошо.

Олег Матвеевич мгновенно примчался на зов, выслушал рассказ жены, а потом посмотрел на испуганную дочь и чертыхнулся.

– А этим пацанам какое дело? – сквозь зубы спросил он, опустившись на стул, – чего они лезут, куда их совершенно не просят?

– Думаю, просто любопытно, – вздохнула Светлана Эдуардовна, – парни начитались детективов и вот… Этот мальчик ведь сын следователя. Раз он говорит, что мечтает по стопам отца пойти, то ничего удивительного. Меня другое волнует и ты, милый, знаешь, что именно.

– Знаю, – кивнул он и задумался, – пойдём в кабинет, поговорим.

Женщина кивнула, вымыла руки и кивнула на тесто.

– Дочка, делай пока пирожки, – и вышла из кухни.

Проводив грустным взглядом родителей, девочка занялась выпечкой, а мысли роем вились у неё в голове.

Только сейчас она осознала, что в их семье много разных тайн и неурядиц.

Почему-то её бабушка почти не приезжает к ним, а когда приезжает, то с собственным сыном разговаривает сквозь зубы, а на невестку даже и не смотрит, демонстративно игнорируя её.

Общается с внучкой и уходит, не говоря ни слова, да и дедушка то же самое.

Интересуются её успехами в бальных танцах. В художественной и музыкальной школах. Рассматривают скульптуры, что она иногда лепит из глины, восхищаются и уезжают.

Матильда вдруг отчётливо поняла, что между её родителями и их родителями происходит нечто странное и необъяснимое.

Родные практически не приезжают, даже старший дядя с семьёй редко появляется в их доме. Её тёти по отцу от второго брака бабушки тоже никак не реагируют, только их дети иногда заходят.

Все праздники они проводят вне дома, ходят в театры, галереи, выставки и кафе, иногда на каток или за город, на концерты…

Девочка замерла, не понимая. Неужели отец что-то натворил и от него резко отвернулись родные и близкие? А мама? Она так любит его, что простила ему всё! Это девочка понять могла, но не понимала другого.

Зачем её отцу это надо!? Неужели нельзя жить законопослушно?

Она вздрогнула, услышав лёгкий шорох, и увидела родителей, вернувшихся на кухню. Оба были бледны и встревожены.

– Что случилось? – тихо спросила она, подняв глаза.

– Ничего, солнышко, – погладил её по голове отец, – всё в порядке. Ты не волнуйся… На тебе лица нет, малышка.

– Ты что-то натворил? – слабо спросила она, заглядывая ему в глаза.

– Ничего я не натворил, – равнодушно ответил он, при этом поглядывая на супругу, – просто какие-то глупости парням в голову взбрели.

– Трое убитых и одна пропавшая – глупости? – изумлённо спросила Матильда, слегка растерявшись.