– Дышать, – Алехандро встал и вышел из-за стола. – Так что же здесь тебе мешает дышать?
– Я не буду с тобой спорить, мне нужен всего лишь портрет.
– Ты постарел отец, – Алехандро смотрел на старика, его отец уже не тот, кого он так боялся и слушался.
– Я уже давно сдался, – Херардо тоже встал. Их взгляды встретились. Давно уже отец не смотрел сыну в глаза. И сейчас он все еще пытался увидеть там раскаяние, прощение. Но в них лишь был вызов.
– Если ты хочешь жить и видеть эту, – Алехандро махнул на портрет, – тебе придется сюда переехать. Но Николас пусть даже не смеет перешагивать порог моего дома.
– Дом, – Херардо шагнул к сыну, не опираясь на трость. Его голос, который минуту назад был слабым, старческим, сейчас имел стальные нотки. – Это что угодно, только не дом. Даже твой сын бежит из него при любой возможности.
– Да. Твой внук, которого ты так жаждал, и что? Ты даже не видел, как он растет.
– Не обязательно присутствие, чтобы иметь представление. Но мне жаль тебя, Алехандро. Жаль, что ты так ничего не понял.
– Твоя сентиментальность меня просто убивает, вот что делает старость с людьми.
Херардо посмотрел на сына.
– Старость не так страшна, как одиночество в этот момент. А ты очень одинок, ты еще даже не представляешь на сколько. Ни твой сын, ни твоя жена, не будут рядом с тобой, когда ты начнешь стареть. Все покинут тебя. Ты останешься один. И, может быть, ты тогда сможешь признаться, но будет поздно.
– Признаться, – Алехандро нахмурил бровь. – Мне не в чем оправдываться. Мне не о чем сожалеть, – вслух произнес Алехандро, а про себя подумал, кроме одного – потери второго сына. Сына, который наверняка представлял бы из себя что-то стоящее, не то, что Карлос.
– Каждому есть о чем сожалеть.
– А ты сожалеешь?
– Да, я сожалею. И дня не проходит без этого.
– И о чем же? Хотя нет, постой. Я тебе скажу сам – твоего решения жениться на этой…
– О нет. Я сожалею лишь о том, что видел, лучше бы я этого не видел.
– О чем ты? – Алехандро нахмурился.
– Все равно ничего не изменить. Жаль, что из памяти нельзя стереть отдельные моменты.
– И можно узнать какие?
Херардо смотрел на сына. Нет еще слишком рано.
– Так портрет, я его заберу?
– Нет.
– Дедушка, – Карлос вошел в кабинет. – Ты пришел к нам. Я очень рад тебя видеть, – Карлос подошел к Херардо.
– Я уже ухожу, – Херардо оперся на руку внука.
– Жаль, я не знал, что ты у нас, я провожу тебя. Мне уже тоже надо ехать.
Алехандро не стал их задерживать. Пусть идут. Николас ничего не получит из этого дома. Пусть довольствуется тем, что имеет.
Дом Рафаэля.
Сабрина, Даниэль и Виктория стояли у порога. Даниэль уже нажал звонок. Виктория не знала, как ей быть. С одной стороны, очень хотелось познакомиться с их матерью. С другой стороны, было не очень удобно мешать встрече сына и матери, но ей безумно хотелось увидеть, как это произойдет. Да и Карлос еще не освободился. Дверь открыла очень красивая женщина. С каким чувством облегчения, что с сыном все в порядке, с какой радостью и любовью она его обняла. И Даниэль, сколько нежности было в его взгляде. Неужели так бывает? Неужели возможны такие отношения в семье.
– Даниэль, сынок, слава богу, – Кристина обняла сына. Казалось, что гора упала с ее плеч. – С тобой все в порядке. Я так волновалась. Сабрина, девочка моя, заходите, – Кристина пригласила всех в дом.
– Мама, – Даниэль поставил сумки в холле. – Познакомься, это Виктория, мы вместе работаем и подружились. Ты надеюсь, не будешь против, что она с нами выпьет кофе.
– Ну что ты, конечно, я сейчас всем сделаю кофе. Твоим друзьям я всегда рада. Проходите в гостиную, – Кристина понимала, что у детей к ней полно вопросов, но при гостье они их задавать не будут. Она проводила всех в гостиную, понимая, что сами они здесь в первый раз. – Дом небольшой, но очень уютный.
Сабрина, Даниэль и Виктория с интересом рассматривали комнату.
– Мне здесь нравится, – Виктория улыбнулась, – и ваша мама тоже. В ней столько нежности к вам.
– Да, мама ходит за нами, как квочка, – ласково сказала Сабрина, садясь на диван, ей хотелось посмотреть дом, но они еще это успеют.
Кристина вздохнула с облегчением, расспросы на время отложены. Может оно и к лучшему, что дети пришли не одни. Она принесла кофе. Всем подала.
– Это просто восхитительный кофе. Даниэль был прав. Вы его готовите превосходно, – Виктория расслабилась. – У вас так уютно.
– Спасибо, Виктория, – Кристина поставила чашку на столик. – Мы здесь правда очень давно не были, дом стоял закрытым. Может, конечно, обстановка уже устарела.
– Мама, здесь очень красиво, мне тоже нравится. Наш дом. Жаль, что мы здесь не бывали. По дороге сюда, я увидела больницу. Хочу туда сходить. Может у них будет место. Я думаю, остаться здесь вместе с Даниэлем. Ему будет не скучно.
Кристина побледнела.
– Сабрина, а как же твоя практика? Думаю, что Рафаэль будет против.
– Мама, а почему папа должен быть против. Моя практика уже закончилась. Диплом я получила. Все дороги передо мной открыты. Да и потом, в больнице я научусь большему.
– Это правильно, но думаю, что прежде, чем принимать какое-либо решение, тебе обязательно надо поговорить с отцом.
– Мам, – Даниэль налил себе еще кофе. – Пусть попробует. Нам проще будет здесь вдвоем. Может и вы тогда с папой сюда переедете. Вы же без нас не сможете, – Даниэль улыбнулся, – да и как мы тут без вас будем?
Виктория была поражена теплой беседой, заботой друг о друге. Казалось, что она попала в другой мир. Ей совсем не хотелось уходить, но Карлос уже звонил.
– Мне пора, Карлос уже освободился, он заходил в больницу, ту самую, что мы видели. Так что, если ты, Сабрина, действительно надумаешь туда устроиться, думаю, что тебе стоит попросить Карлоса. Он поможет. Так уж сложилось, что ему часто приходится там бывать, и он знает много врачей и руководство больницы. Он может посодействовать.
– Виктория, а может Карлос к нам зайти? – Сабрина решила действовать. – Ты познакомишь нас.
Кристина лишь качала головой, дети окончательно рушили ее планы скорейшего возращения.
– Кристина, а вы не будете против, – Виктория посмотрела на эту удивительную женщину.
– Разве я могу быть против, когда дети меня просят? Они моя жизнь, я все для них сделаю.