Валька, хватит плодить нищету!

И Боря с упоением начал рассказывать о родителях, о городе, попутно они подняли на второй этаж сумки с вещами, которым не место на кухне. Галочка задавала и задавала вопросы, будто и впрямь интересно, главное, мужу интересно, а там разберутся.

– Ну а зять что? Ругаются?

– Да с чего им ругаться? Ты моих родителей знаешь… Валя тоже тише травы.

Как не на месте жилось Борису в собственном доме на втором этаже, задерживался на работе, иногда запашок от него чувствовался, но Галя не пилила его. Он ведь не прячется по углам в гараже, как раньше.

Семья вернулась к своей размеренной жизни. Ну как размеренной? Разве Галочка может без дела? Толика записала в шахматную секцию, а то говорит, скучно ему. Иногда привлекала его к самодеятельности у себя в санатории, если организаторы просили, для общего развития не повредит.

А к Новому году в доме появился телевизор. Галочкиными стараниями, пришлось на работе в кассу взаимопомощи обратиться, от мужа выслушать ещё больше, это ж какие деньжищи!

– Боря, что ты ворчишь как дед! Мы оба работаем, с моей зарплаты будут вычитать, на твою проживём. Ты только посмотри, как Толик рад, – сияла Галя.

Анатолий, действительно, обрадовался. Поставили это чудо техники в его комнате. Правда, теперь и родители зачастят к нему, но это не страшно, они ведь только вечером с работы приходят. А выходные пережить можно, в кругу семьи.

Из Ташкента пришли печальные вести в январе, Валя родила мальчика, но скончался он ещё в роддоме. Родители очень переживают, а Валентина и вовсе с ума сходит от горя. Ребёнок вроде здоровый был, что произошло, врачи объяснить не смогли.

Борис с Галиной тоже скорбели. Сын сразу отбил телеграмму родителям с соболезнованиями, Галя молча поддерживала супруга, но, когда его скорбь затянулась, она разозлилась на него.

– Борис! Ты так переживаешь, будто о своём, – прихорашивалась она вечером перед сном, расчёсываясь и рассматривая себя со всех сторон в большом зеркале.

– Она ведь девчонка совсем, за что такое испытание? Страшно подумать, что она сейчас чувствует.

– Ой, да ничего! Они ещё нарожают! Не переживай, это дело нехитрое, – Галя резко остановилась, заметив в зеркале гневный взгляд мужа. И чего они носятся с этой Валей, будто силком её вытолкали замуж в семнадцать лет!

– Га-ля, это был твой племянник!

– Жаль ребёнка, но что делать – это жизнь. Мы ведь не виноваты в этом.

Муж и жена примирились, но осадок у Бориса остался.

Уже в марте Римма Рашидовна отбила телеграмму сыну: «Витя и Валя выехали. Поезд 507. Вагон 10. 25 марта в 18-00»

Оба: и муж и жена подумали, что в гости едут родственники. Галина была в ужасе! Куда размещать всех четверых! И опять же: дети маленькие, это ж какой бардак в доме будет, на работу нельзя уйти. Так что Галочка готовила спальные места на кухне, благо – просторное помещение.

Встретили родню, честь по чести. На кухне никого не размещали, Борис не позволил. Толю забрали на время в свою спальню, а в его комнате устроили родственников. Галина проявляла невероятную заботу, с малышами помогала золовке. Трудно ребятам на новом месте, но комната интересная, с большим инструментом, телевизором, много книг. Книги им трогать запрещалось, даже подходить к полке нельзя.

Гена и Таня слушались маму, всю дорогу в поезде она строго поучала их, чтобы у дяди Бори и тёти Гали вели себя смирно, не баловались и слушались. Валя изменилась после смерти ребёнка, к старшим детям стала строга, иногда не сдержана, могла прикрикнуть или одёрнуть больно. От доброй мамы ничего не осталось, Виктор надеялся, это не навсегда.

Галя волновалась, как бы ни сломали чего, особенно телевизор. Музицировать Анатолий пока не может, чему он несказанно обрадовался, он больше всех радовался гостям, даже детям.

Не засиделся Витя у шурина и на следующий же день уехал на станцию «Минутка» сообщить, что прибыл на место с семьёй, готов приступить к работе.

Галочка старалась не подавать вида, но, когда услышала, что Борис приглашал сестру с семьёй на пмж, изменилась в лице. Он пригласил – они приехали.

– После всего случившегося мы решили поскорее уехать. Доктор запретил нам ехать на Север, Гена и так болеет часто, – Валя, убитая горем, сдержанно рассказывала обо всём снохе. – У Вити на работе дали запрос по месту, ответ пришёл быстро, мы собрались и выехали. Да и что нам собирать? Детские вещички? Думаю, завтра он на работу выйдет. Жильё пообещали, так что вы не обижайтесь, мы долго не задержимся, – оправдывалась Валя.

Куда делась круглолицая, улыбчивая, скромная Валя. Она будто повзрослела, огрубела, щёки ввалились, и глаза… Глаза всё время блестели от слёз.

– Что же, Валюша, вы так с места сорвались? Надо было сначала мужу приехать устроиться, потом ты с детьми. Торопиться не следует, мы, конечно, поможем на первых порах, но…

– Спасибо, Галина, не зря мама тебя боготворит, ты – святая женщина! Я не хочу быть обузой вашей семье, тоже на работу выйду.

– Да что ты, Валечка! А дети?!

– В сад определим. Ясли везде есть. Надо жить! Надо жить дальше. Спасибо вам, – кинулась она в слезах на шею снохе.

– Что ты… что ты! – гладила её неумело по спине Галя. – Мы же родственники. Кто, если не мы.

Ночью на втором этаже в спальне Борису было несладко, жена полушёпотом ругала его.

– Ты чем думал, когда… когда звал их?! Мог хотя бы предупредить меня. Как мы жить теперь будем? А если весь этот табор до лета останется? – закрывала она лицо ладонями, все её планы на весну и лето рушились. Ворота они опять не поставят.

– Как все будем! Пора тебе, Галка, не только о себе думать.

– Ах, вот как?! Разве я о себе думаю?! Всё для вас, для дома и вот она – чёрная неблагодарность! Спасибо тебе, Борис. Заслужила! За то, что живём не хуже других, за то, что родственников твоих как положено приняла, за то, что сына воспитываю как надо, – Галя даже всплакнула. – Как же тебе не стыдно!

Конечно, Борису стало стыдно, он извинился. Хорошо, что Толик уже спал.

Или не спал, он всегда делался незаметным в такие моменты. А ведь он многое слышал, ещё больше понимал, намного больше папы.

Одного не понимал, почему мама не пускает его гулять за двор с пацанами? Его уже начали дразнить по улице, когда он возвращался из школы, называли «мамкиным подъюбником» или «маминой дочей». Так хорошо его мама одевала, прямо как девчонку, бантиков не хватало. Теперь вот за малышами присматривать и нянчиться, хоть бы никто его не заметил из местных, а то засмеют и новую кличку придумают.

Но он радовался этим детям, с удовольствием играл с ними, как дитя малое носился по двору и по лестнице, мама при гостях ничего не скажет.

Глава 4.

Валя шла по невысокой насыпи вдоль железной дороги, в левой руке тяжёлая сумка резала ладонь, правой она держала за руку маленькую Танюшу. Девочка перебирала ножками быстро, спотыкалась, не поспевая за мамой, но не капризничала. Гена плёлся за ними и канючил: то он устал, то пить хочет, то жарко ему. Ещё дальше шли дядя Боря и папа Витя, у обоих тугие узлы на плечах, в руках – сумки, им точно не до детей.

Квартиру выделили молодой семье, и слава Богу.

Обстановка у родственников за месяц накалилась, Валя торопилась на работу, место уже нашлось, на трикотажной фабрике готовы принять с условием, что она пройдёт вечерние курсы закройщиков при фабрике. Валя не ругалась с Галиной, нет, просто Гале не нравилось, что дети клацают телевизор, бегают на веранде, там есть редкие цветы, привезённые с отдыха, а вдруг разобьют горшок.

Танюша пару раз описалась днём во время сна на новую раскладушку, Галя два дня демонстративно поливала её со шланга и сушила во дворе. Валя пыталась помогать снохе, старалась быть полезной, но видела – это раздражает Галю ещё больше. Не потому, что она плохая, просто не привыкла, чтобы на её кухне кто-то готовил, а в саду рассаживал смородину и малину.

Вечером после работы мужики могли посидеть, выпить пару раз в неделю, после этого Валя слышала громкие разговоры между братом и его женой, скандалы за стенкой. Галя почти в открытую винила Виктора в том, что Борис зачастил с выпивкой. Родственники всем телом ощущали, что мешают, больше всего Валя, Виктор-то почти сразу на работу вышел.

Поэтому Валя ухватилась за первый же вариант, предложенный мужу на работе.

– Виктор Матвеич, – объясняли ему в конторе, – квартира в отдалении от посёлка, на земле, до ближайшей станции 30 минут по насыпи, ну куда вам с маленькими детьми?

– Ничего, привыкнем.

– До школы далеко, садик ещё дальше. Потерпите, скоро освободится общежитие в городе. Там места, конечно, меньше и кухня общая, но зато всё рядом, удобства в доме. В октябре должны отбыть рабочие в другой город, тогда и переселитесь.

Но на следующий же день Виктор возвращался в контору и просил выдать ордер на то, что есть.

Вот и топала сейчас молодая семья к своему новому дому.