Я наклонилась, чтобы прошептать Эмме на ухо:
– Сильно претенциозный?
Она хихикнула и легонько ткнула меня локтем. Его глаза встретились с моими, и я снова испугалась, что при виде него у меня остановится сердце. Боже правый, как он был хорош! И опасен – этого я не должна забывать. Игнорируя нас, он повернулся, чтобы что–то тихо сказать своему секретарю, явно решив, что мы недостойные противники.
– Горяч. Чертовски сексуален, – прошептала она в ответ.
Я посмотрела на нее.
– Верно, но ты не можешь об этом даже думать. Этот человек, скорее всего, будет твоим начальником, – напомнила я ей.
Она посмотрела на меня и ухмыльнулась:
– И твоим.
Я потрясла головой, пытаясь выбросить из нее фантазию о нем и обо мне на моем столе. Нет, я бы никогда не осмелилась! Хотя, если бы он был кем–то другим, я бы определенно посмела. Мужчина был высоким темноволосым красавчиком, отчего у меня намокло между ног.
Его глаза снова встретились с моими.
– Встреча пройдет здесь, – объявил он, приглашая нас в свой кабинет.
Эмма, Борис и я вошли в огромный кабинет, стены которого были отделаны красным деревом. В комнате не было тех воздушных цветов, которые заставляли человека чувствовать себя желанным гостем. Я будто попала в мрачное подземелье. На мой вкус, кабинет был слишком темным и неприветливым, и я подумала, что он очень подходит своему хозяину. Пожилой мужчина сидел в удобном на вид кресле лицом к столу, на носу у него были очки в тонкой стальной оправе, и он изучал портфолио. Он даже не потрудился поднять головы, когда мы вошли. У претенциозного человека, очевидно, был претенциозный адвокат. Что это именно он, я поняла в ту же секунду, как только увидела его.
– Присаживайтесь. – Каледин указал на места возле стола, на котором лежала стопка картонных папок. Я уставилась на них так, словно они были ядовитыми змеями, готовыми укусить. Я знала, что это такое. Какие бы документы ни находились в этих папках, от них зависела судьба моей компании, а также моя собственная.
Мы прошли по настоящему восточному ковру, в оранжевых и коричневых тонах в тон комнате, и заняли свои места. Эмма и я сели на диван, а Борис напротив нас, оставив кожаное кресло во главе стола свободным для хозяина, как тот, вероятно, и ожидал. Меня так и подмывало встать и занять это место просто для того, чтобы позлить его.
– Это Эдуард Сергеевич, мой адвокат.
Мужчина что–то пробормотал, бросив на каждого из нас беглый взгляд, прежде чем вернуться к своему чтению.
– Это Борис Николаевич, мой адвокат, а с Эммой вы встречались на днях в магазине.
– Мельком, – кивнул он. – Могу я предложить кому-нибудь выпить? – спросил Максим Леонидович, подходя и становясь рядом с полным баром у стены.
Я намеренно посмотрела на крошечные часики с бриллиантами у себя на руке.
– Нет, спасибо, – сказала я, не нуждаясь в напоминании, что было десять часов утра.
Он ухмыльнулся и налил себе немного красного вина, прежде чем занять свое место.
– Я подготовил предложение, которое более чем справедливо. Мой адвокат ознакомился с ним, и я полагаю, вы захотите, чтобы ваш юридический отдел также ознакомился с ним.
Он ожидал приезда всего моего юридического отдела? Но у моего юриста всего пара помощников. Я поняла, что мне следовало захватить с собой побольше людей. Борис взял одну из папок на столе, я тоже. Эмма посмотрела на меня, прежде чем взять другую из стопки. Адвокат Каледина сидел молча, как будто его здесь вообще не было, и это пугало. Я подумала, что за таким демонстративным поведением стояла какая–то цель.
Я выбросила посторонние мысли из головы и сосредоточилась на предложении, лежащем передо мной. Пока я читала, я чувствовала, как мое сердце опускается в желудок. В ушах зазвенело, а во рту пересохло. Я надеялась, что никто не заметит, как дрожат мои руки, державшие бумаги, и изо всех сил старалась выглядеть так, будто все было совершенно нормально.
Я теряла свою должность, прими я его предложение. Я больше не была бы генеральным директором своей компании, я стала бы безработной. Совершенно потерянная, я посмотрела на Эмму, на лице которой было выражение печали, затем перевела взгляд на Бориса. Он все еще читал. Хорошо. Я хотела, чтобы он не пропустил то, что написано мелким шрифтом.
– Ну? – спросил Каледин, глядя на меня.
– Что «ну»? – огрызнулась я.
– Вы будете подписывать?
– Вы хотите, чтобы меня сместили с поста главы компании? – спросила я, желая услышать, как он произнесет эти слова.
– Именно так, – кивнул он, не сводя с меня глаз.
– Но почему?
– Я считаю, что смена руководства наилучшим образом отвечает интересам компании.
Я бросила на него сердитый взгляд в ответ, прежде чем снова вернуться к просмотру документов. Я была так зла, что мне было трудно контролировать свою внутреннюю реакцию – встать и в раздражении покинуть кабинет. Но я не могла так поступить. Не только я потеряла бы свою работу, но и все люди, которые работали на меня, тоже оказались бы на улице.
Борис наконец посмотрел на меня. Я знала, что он считал это честной сделкой. Так оно и было на бумаге, но для меня это было все равно что вырезать свое сердце.
– Мне бы хотелось несколько дней подумать об этом, – сказала я.
– Мы можем это устроить. Как насчет того, чтобы я зашел к вам в офис в понедельник?
Он вел себя так, словно говорил о том, чтобы зайти выпить кофе.
– Прекрасно.
Я встала, пожала ему руку, как профессионал, и вышла из кабинета с высоко поднятой головой. Я не хотела, чтобы он узнал, как сильно я выпотрошена. Мой адвокат спустился со мной и Эммой в вестибюль. Он столкнулся с кем–то из своих знакомых и извинился, пообещав позвонить мне во второй половине дня и высказать свое мнение и предложения по доработке. Я кивнула, не в силах вымолвить ни слова.
Как только мы вышли на улицу и отошли от огромных дверей, я заплакала. Эмма, утешая, поглаживала мою спину.
Я промокнула глаза салфеткой, стараясь не размазать макияж.
– Меня собираются уволить.
– Мне правда жаль. Может быть, мы сможем придумать какой-нибудь другой способ спасти компанию?
Я покачала головой.
– Мы обе знаем, что только Каледин проявил интерес к компании. И он уже ясно дал понять, что, если он уйдет, нами никто больше не заинтересуется. Она просто исчезнет. Его предложение – это единственный способ сохранить двери компании открытыми.
Мы шли по оживленной улице Москвы, и я надела свои солнцезащитные очки, спрятав глаза за большими темными стеклами.
– Я не понимаю! Он спросил меня, почему я хочу остаться. Я надеялась, он оценит, насколько я предана своему делу. И потом он вытворяет эту чушь?
– Это было подло.
– Мне нужно попытаться еще раз. Может быть, мне удастся убедить его дать мне шанс, например на испытательный срок. Я имею в виду, что это сэкономит ему деньги в долгосрочной перспективе. Я разбираюсь в этом бизнесе, у меня есть контакты в отрасли, которых у него просто не может быть, есть прочная репутация, – сказала я, отстаивая свою необходимость остаться на посту генерального директора.
Она глубоко вздохнула.