Ромашка

Ромашка
Наталья Николаева

После этого Вы стали писать? В самом деле, это закономерный исход. Жизнь (такая неоднозначная жизнь) научила Вас неординарно мыслить и чувствовать. А это, в свою очередь, неизбежно привело к необходимости увидеть глазами то, что всю предшествующую жизнь Вы ощущали всем своим существом. Удивительно, но, читая написанное Вами, не испытываешь ощущения, что Вы долго размышляли над тем, как написать. Не работали над текстом, а просто писали, едва поспевая за воспоминаниями. Это явный признак таланта и состоятельности как писателя. Завидую. Совсем светло завидую. Не Вашей жизни, а Вашему таланту. Жду чего-то еще большего. Поспевайте, пожалуйста, за Вашими женскими мыслями и воспоминаниями: это – настоящее! Б .Агеев. (Ромашка)

Наталья Николаева

Ромашка

В давние-давние времена, когда я была совсем взрослой и серьёзной…

Да уж, прошло всего десять лет, а, кажется, это было в прошлой жизни. Будто я родилась заново и взираю на всё, произошедшее тогда, совершенно другими глазами, глазами веселой жизнерадостной девочки, вольной и дружелюбной, даже и не думающей оценивать, а, тем более, хаять поступки других людей.

Но тогда всё было по-взрослому. Муж «в загранице», я – начальник отдела крупного банка, следовательно, серьезная респектабельная особа, изредка позволяющая себе отдых в приличной компании. Никаких поклонников и, боже упаси, флирта. Очередной свой день рождения я решила отметить на даче с шашлыками и волейболом в обществе бывших одноклассников. Погода прекрасная, солнце, тепло. В прошлом второгодник, а ныне нувориш повёз бОльшую часть компании на своем весьма вместительном авто, а мы с девчонками решили добраться на такси, тем более подруга посоветовала своего давнего знакомого, занимавшегося частным извозом. Ехали с приключениями. Привыкшая к тому, что меня всегда привозят куда следует, я не сразу смогла вспомнить поворот с главной дороги к даче, чем повеселила и пассажиров и водителя. На него (водителя) я не обращала внимания, т.к. в упор не замечаю бледнокожих блондинов. Он помог нам выгрузить вещи, и подруга вдруг стала уговаривать его остаться с нами праздновать. Мне было странно это слышать, но я из вежливости присоединилась к её уговорам, и он тут же согласился. За хлопотами я забыла про него, но, услышав в гараже необычные звуки, заглянула и обнаружила водителя, точившего кухонные ножи. От робкого взгляда ярко-голубых глаз и извиняющейся улыбки я вдруг расслабилась, прислонилась к косяку и зажмурилась. «Вы хорошо себя чувствуете?» «Очень»– пропела я. Как-то незаметно он взял все мужские заботы на себя, и мне оставалось лишь накрыть стол и веселить гостей. За обедом он непринужденно поддерживал общую беседу, ухаживал за соседками, и от его улыбки на душе становилось спокойно и тепло. Он был моложе нас, но вел себя как старший. Рядом с ним было удивительно уютно и солнечно. Мы чумились, играли в волейбол на пляже и, когда мяч полетел в воду, он один побежал за ним, не задумываясь о том, что вода ещё ледяная. По дороге с пляжа мы разговорились. Вроде так, ни о чем, о природе, о погоде, но чувство защищенности, возникшее у меня в гараже, росло и радовало. Такой большой, светлый, с широкими плечами и спокойной ласкающей улыбкой, он взирал на меня сверху, и хотелось прижаться к его теплым, уже загорелым рукам. Да, что-то я рассиропилась. Надо «собраться» и заняться гостями. Уезжать не хотелось. Свобода, простор, свежий ветер, нежные листочки деревьев, алые тюльпаны – бросить всё это и снова в асфальт и бетон! Девчонки помыли посуду и помогли собрать вещи. Он помог сложить все в машину, и мы уехали.

Жизнь пошла своим чередом. Дом, работа, работа, дом, лицей, консерватория, мама. Муж писал, что переехал в другой город – древнюю столицу той страны, и что там необыкновенно красиво и есть университет. Мы с дочерью подумывали, когда же начать учить язык и чем мы там, в Европе, будем заниматься. Когда-то я неплохо водила машину и мне нужно было восстановить эти навыки. Эврика! Тот водитель, что возил нас на дачу, прекрасно владеет этим искусством, да и человек он спокойный. С ним будет легко. Переговоры длились недолго. Занятия начались.

Катались мы на его машине. Она была желтая, будто солнечная. Как улыбка моего учителя. Я брала с собой подушку, чтобы подкладывать на сиденье (я же маленькая), и это забавляло его, и он смеялся тихим музыкальным смехом, похожим на мелодии из сказок. Я старательно выполняла всё, что положено, но на трассе за разговорами вдруг забывалась и гнала, обходя тихоходов и выписывая крутые виражи на поворотах. При «разборе полетов» он ласково пенял мне на забывчивость, но видно было, как гордился мной, моими успехами.

Пришла пора собирать землянику. Треть моей дачи занимало поле с нашими любимыми ягодами. Одной мне было не справиться, и мы поехали с ним по известному с весны маршруту. Я за рулём, он рядом. Утомленная напряженным рабочим днём, я ехала нервно. Ещё тучи висели над головой, а это не вселяло оптимизма. Приехав, мы разошлись в разные стороны: он – в поле, я – ставить чайник. Вскоре он пришел с полной пригоршней отборной земляники и протянул мне её так, будто сердце пульсировало на его ладонях. Я поблагодарила, мы сели за стол, и вдруг до меня дошло, что он влюблён и боится этого. Я взглянула ему в глаза, и его вдруг прорвало. Он стал рассказывать о себе, о семье, причем, такое, что не рассказывают малознакомым людям. Я предложила перейти на «ты», и мы, не сговариваясь, вдруг встали и обнялись. Я почувствовала себя дюймовочкой. Моя макушка едва доходила до его плеча. Рядом была лестница на второй этаж. Шаловливо взбежав на ступеньки, чтобы быть выше, я обернулась и так близко увидела приоткрытые нежные губы, что не в силах была думать. И закрыла глаза. Возвращались мы довольно поздно. Полулежа на пассажирском сиденье, я наблюдала тяжелые, необыкновенно красивые густые облака, так и не пролившиеся дождём.