Ошейник с кружевным воротником

Джульетте не понравилось, что Пищик валяет дурака:

– Пищик, ты перестанешь заниматься своим хвостом? Лучше послушай, что было со мной, когда я была маленьким пушистым щенком. Мы жили в просторной квартире вместе с моей хозяйкой, которую все называли мадам. Моя мадам любила танцевать. Она брала меня за лапы и мы кружились с ней по комнате под дивные мелодии вальсов Штрауса.

Кузьма подпрыгнул от удивления:

– Никогда не знал, что страусы пишут музыку! Я думал, что они только умеют быстро бегать!

Джульетта засмеялась:

– Ха-ха-ха, Кузьма, я говорю о композиторе Иогане Штраусе, который жил в Вене и писал вальсы! А ты думаешь о страусах, которые бегают быстрее чемпионов мира, но не умеют писать вальсы и не могут летать как другие птицы!

Пищик засмеялся тоже:

– Хи-хи-хи, аф-аф, дядя Кузьма! Ты такой большой и не знаешь, а я такой маленький, а знаю! Моя Марь Василька мне читала сказку про страусов. Эти страусы не только быстро бегают, но ещё и откладывают самые большие, самые огромные яйца!

Кузьма почувствовал себя неловко. Какой конфуз! Как можно не знать, что жил когда-то на свете композитор Иоган Штраус, который писал вальсы?! А не знать, что страусы откладывают огромные яйца? Стыдно! До чего же стыдно! Что теперь подумает Джульетта?

Пищик заметил, что Кузьма расстроился и решил его развеселить. Он подошёл к Джульетте, шаркнул лапкой, пригласил Джульетту на танец и запел на ходу придуманную им песенку:

Джульетта, раз, и два, и три
Мы кружимся с тобою!
То вверх, то вниз и поднялись
Над самою землёю.

Как шарики – то вверх, то вниз
Мы по ветру летаем!
Летим-летим, летим-летим,
И в небе пропадаем!

Кузьма отвлёкся от грустных мыслей и стал подпевать Пищику:

А я один, но раз-два-три,
Я вальс танцую тоже…

Все собаки запели вслед за Кузьмой:

И раз-два-три, и раз-два-три,
Танцуем все как можем!

И раз-два-три, и раз-два-три,
Мы по ветру летаем!
Летим-летим, летим-летим,
И в небе пропадаем!

Кузьма остановился и взглянул на Джульетту:

– Уаау-уау, афф-афф-афф! Я опозорился! Венский вальс не для меня. И я не для Джульетты. Какое безразличие в её глазах, какой холод! Пойду покручусь возле буфета, все уже давно проголодались.

Мы с Полиной смотрели как танцуют собаки и слушали, что говорит Кузьма о себе, и о Джульетте. Все это нас нисколько не удивляло, потому что мы всегда знали, что собаки умеют говорить как люди, умеют веселиться, когда им весело, и плакать, когда им больно.

Беспечная мадам

Кузьма собрался уходить, но тут он услышал крик Пищика:

– Дядя Кузьма, ты куда? Я пойду с тобой!

Потом закричала Джульетта:

– Пищик, остановись! Отойдёшь от Кузьмы, потеряешься как я… Когда-то очень давно, в моём детстве…

В том детстве, где-то там,
Беспечная мадам
Меня держала в холе.
Звала малюткой колли.

Но как-то раз она,
Конечно не одна,
Под круглою луною
Гуляла не со мною.

За нею я бежала.
Я плакала, дрожала.
Не до меня ей было там —
Меня не видела мадам.

Шёл дождь, кругом вода.
Она исчезла вскоре.
Ушла моя мадам,
Забыв про колли.

Она ушла, а я осталась в этом парке одна.

Шёл дождь. Кругом вода.
Её следы размылись.
Ушла моя мадам.
Мы навсегда простились.

Джульетта поднесла лапы к глазам и тихо проговорила:

Беспечная мадам!
Верна я буду вам.
Хоть вспоминайте что ли
Свою малютку колли.

Пищик слушал Джульетту и хлюпал носом:

– Эта мадам тебя не видела? Ты по ней скучаешь? Плачешь?! Бедные мы, бедные! Нет у нас с тобой никого на свете!