Колдуй баба, колдуй дед. Невыдуманные истории о жизни и смерти

– И в кого они у вас такие? – эту фразу мы с Танькой слышали от разных людей не раз. Причем, было непонятно, то ли нас похвалить хотят, то ли наоборот – побранить.

– Упрямые, как отец! – фыркала мама, когда сердилась на нас с сестрой.

Но едва появлялся повод для родительской гордости, как мама расплывалась в улыбке:

– А все-таки хорошие у нас девочки, все в меня!

Папа, в минуты гнева кричал, что мы такие же дурынды, как наша мать. Но стоило в каком-нибудь вопросе занять папину сторону, и его мнение о нас резко менялось.

– Моя школа! – светился от счастья он.

Вот и думай после этого, в кого мы с Танькой такие уродились.

Волки

Мама моя родилась в деревне Иваново.

Когда младшая дочь появилась на свет, бабушка по деревенским меркам считалась уже старой – 33 года. Но дед очень хотел сына, и она решила беременность сохранить.

С сыном не получилось, Бог снова послал им девочку – Ангелину.

Мама росла хилым и болезненным ребенком. Часто простужалась, подолгу лежала в больницах – то с ангиной, то с ревматизмом. Однажды даже пропустила учебный год.

Ей было пять месяцев, когда дед приехал за ней и бабушкой в город на лошади.

Зима, мороз минус тридцать, темнеет рано, а путь до Иваново не близкий. Да еще дед, как на грех, явился в больницу навеселе, уже успел отметить где-то выздоровление дочки.

Бабушка потеплее укутала маму в одеяло, прижала ее к груди и, завернувшись в широкий овчинный тулуп, села в сани. Едут. Сумерки, скрип полозьев, убаюкивающее покачивание младенца на руках – бабушка сама не заметила, как задремала и выпала из саней где-то на полпути между городом и деревней. Дед пропажу обнаружил только дома. И то лишь, когда прабабка Матрена вышла навстречу с фонарем и, увидав пустые сани, воскликнула:

– Слав, а Люда-то с Гелей где? В больнице, что ли, остались?

Весь хмель из дедовой головы выветрился в ту же секунду. Он развернул лошадь и помчался обратно во весь опор.

А бабушка в это самое время, выбиваясь из сил и увязая по пояс в снегу, брела по санному следу, сжимая в руках крошечного ребенка.

Сзади мелькнули зеленые огоньки. Много. Очень много. Они приближались.

Вот уже слышен леденящий душу вой. Волки! Кричать? Бесполезно. До деревни далеко, никто не услышит. Бабушка уже было распрощалась с жизнью, но на ее счастье мимо проходил на лыжах припозднившийся охотник. Заметив одинокую фигуру, он остановился, взял у бабушки пищащий сверток и пошел вперед.

Бабушка двинулась за спасителем следом. А тут и дед на лошади подоспел.

Зеленые огоньки исчезли, сгинули во мгле.

Самая умная

В юности дед с бабушкой учились в одном сельскохозяйственном техникуме.

Статный чернобровый юноша с разноцветными глазами – один карий, другой голубой, считался на курсе первым красавцем. Многие девушки хотели с ним дружить, но дед кроме Людмилы, казалось, никого не замечал.

Люда была чуть старше Славы и не блистала особой красотой. Худенькая, темненькая, весь нос в веснушках. Чем она приглянулась избалованному девичьим вниманием парню, история умалчивает, но злые языки утверждали, что Людка Славку приворожила.

Сама бабушка уверяла, что женские чары тут ни при чем, и дед выбрал ее, потому что она была лучшей ученицей и старостой группы. Да, не красавица, зато умница!

На третьем курсе, в 1943 году, деда забрали на фронт. Бабушка осталась в тылу.

Потом была война с японцами. Слава служил пограничником на Дальнем Востоке, там его и завербовали в МГБ. На родину он вернулся нескоро. А когда вернулся, устроился в Глазове на военный завод и был у начальства на хорошем счету, пока не проштрафился.

Дело было так: он возвращался навеселе с какого-то праздника, и чтобы побыстрее добраться домой, поймал попутку. Шофер везти пьяного попутчика отказался.

«Ах так?» – дед выхватил из кобуры наган и пригрозил, что прострелит тому башку.

Испугавшись, водитель все же посадил бузотера в машину, но потом куда следует донес, и деда из органов выгнали.

В 1950 году, окончив техникум и получив диплом, дед уехал в Иваново, где его любимая Людочка Дерендяева работала агрономом. Возглавил колхоз. Молодые поженились.

Правда, когда в местном магазине освободилось место продавца, бабушка из агрономов ушла. Была в ней коммерческая жилка наряду с деревенской хитростью и смекалкой. Она так умела вести дела, что комар носу не подточит. Хвалилась:

– Ни одна ревизия ко мне не подкопается! Любого вокруг пальца обведу!

Девять камушков

Однажды маленькая Геля пришла к матери в магазин.

Увидала на прилавке кулек своих любимых шоколадных конфет «Мишка на севере». Дай, думает, съем одну, не убудет. Съела конфетку, за ней другую, третью.

Опомниться не успела, как кулек опустел, остались одни фантики. Испугалась.

Но матери побоялась признаться. Выбежала на улицу, набрала камушков с земли, завернула в фантики, сунула в кулек, а кулек положила на место.

Мать, которая о подмене была ни сном, ни духом, конфеты продала.

А вечером к ней в магазин явились рассерженные покупатели. Ты зачем, кричат, трам-тара-рам, камнями вместо конфет торгуешь?

Ну и досталось Гельке дома на орехи! Одно дело ревизоров дурить, – учила ее уму-разуму моя бабушка. – Другое – покупателей обманывать. Соображать же надо!

Заначка

В шесть лет мама совершила еще одно страшное преступление – стащила из магазинной кассы пятьдесят копеек. Потом рубль. Потом еще один. И еще.

Уж очень ей хотелось заиметь новенький велосипед ко дню рождения.

Главное, рассказывает, стяну монетку, а потом хожу, от страха трясусь. Не за себя – за маму. Вечерами расспрашиваю ее осторожно:

– Мам, а тебя не посадят?

Та удивляется:

– За что?