Пой, пока есть время!

– Черное явление! – сказали эти два легкомысленных подростка в голос.

– Ты с нами? – деловито уточнила Иванка.

С ними я совершенно не хотела. Но ведь пропадут они без меня! А ответственность, в том числе, за других, у меня идет под ручку с самоконтролем.

ГЛАВА 5. Черное явление

На внушающие ужас руины следует являться за пять минут до полуночи. Это все знают. Главное для нас – выбраться из общежития после десяти вечера. Можно конечно и раньше, но торчать два лишних часа на декабрьском воздухе – такое себе удовольствие. Так и голосовые связки застудить можно! Хоть и зима у нас теплая, температура редко когда падает ниже нуля, и снег – довольно редкое явление.

На Крухст любители острых ощущений потянулись начиная с половины двенадцатого. Чтобы выбраться за пределы кампуса, использовали свои прикладные способности. Надо сказать, после того случая наконец-то по периметру поставили высокоуровневые запирающие заклинания, которые может преодолеть лишь очень мощный маг. Но такому у нас и учиться без надобности. Впрочем, не буду забегать вперед.

Из общежития мы вышли, используя Иванкино волшебство. Она просто пожелала, чтобы нас никто не заметил, очень удобно. Еще и Антония из мужского корпуса извлекли, пока бедолага не приложился, куда не надо.

Удивительно, сколько у нас отчаянных и безответственных студентов!

– И это еще не все, кто хотел, пришли, – объяснял Тоник, – некоторые выбраться не смогли. Да и звали, знаешь ли, далеко не каждого!

На последних словах он надулся от гордости, как индюк. Фигурально выражаясь. А вот если бы я, когда это подумала, отвлеклась и протяжно вздохнула или присвистнула с голосом, то и в буквальном смысле такое произошло. Понимаете теперь, как мне с собой сложно?

Я насчитала около двух десятков человек, желающих приобщиться к чему-то леденящему душу, как ни странно, девушек было даже чуть больше, чем парней.

Все мы держали в руках по толстенной свече цвета ночной мглы, так было положено, если вы решили наблюдать легендарное “черное явление”.

В этот миф мало кто верит, так, страшилка для малышей. Мы проходили его в виде сказания на “магической литературе”.

Якобы, случилось все три века тому назад. когда Крухст был еще не развалинами, а красивым зданием с башенками. Говорят, даже веселенькой расцветки: оранжевой, бирюзовой и кремовой. И располагался в нем приличный пансионат, где воспитывались феи из благородных семейств. Крухст на древнем языке жителей Алсивана означает – “тот, что шепчется с небом”. Если судить по названию, высокий был комплекс! Сейчас, глядя на эту груду мраморной крошки, кое-где сохранившей первоначальные цвета, сложно представить красивые жизнерадостные постройки. Да и туристы постоянно растаскивают куски получше. В основном остался выгоревший до черноты фундамент. Огромный, ничего не скажешь, на его территории могло три дома легко разместиться. Или даже весь наш кампус, у меня сложно с оценкой площадей.

Пансионат счастливо функционировал лет двести, пока одна из воспитанниц не пошла в черные колдуньи. Звали ее Арника, красивое безобидное имя. Но в голове девушки мысли зрели самые что ни на есть злодейские. Она решила создать свою армию духов низшего порядка, чтобы они ей подчинялись. А потом завоевать весь Алсиван или даже Штиверию. Зачем ей это было нужно, не очень понимаю. С королевством в личном пользовании очень заморочено, как по мне. Эта Арника оказалась девица упорная, от цели своей не отступилась. Только вот не учла, что восемнадцатилетней барышне, даже способной, сложно управлять сотней духов, это не в куклы играть. Кроме того, сущности эти ведь тоже не безхозные.

Когда девушке удалось совершить жуткий и сложный ритуал и призвать себе рабов, как она думала, их тут же хватился их настоящий начальник, демон. И явился следом. В итоге Крухст разрушили, часть воспитанниц спаслась, но многих демон утащил как плату за вмешательство в потусторонние дела, в свой мир. Так они там и остались. Но раз в десять лет феям удается уйти из темной реальности в нашу, ровно на один час. Легенда гласит, что им очень скучно в том негостеприимном мире и они ищут себе живых и веселых соседок. И забирают с собой любую девушку, что попадется им на пути. Называют все это “черным явлением”, поскольку бывшие феи приходят как тени именно такого цвета.

Звучит как бред! Но многие в это верят. Я вот не верила. До той самой ночи.

Ближе к полуночи наша смелая компания начала тушеваться. Задорный смех сменило нервное хихиканье. Черный воск закапал руки, а подозрения в том, что акция с самого начала была глупой, закралась уже в сознание некоторых присутствующих. Тех, у кого это сознание имелось.

Мы стояли прямо на руинах, топтали мраморную пыль и обломки былой красоты. Без трех минут двенадцать начали рассеянно озираться, кое-кто даже решил повернуть назад. Но было поздно, во всех смыслах.

В центре развалин образовался небольшой смерч, будто черный ветерок скрутился в спираль, которая становилась все больше. Поток уплотнялся, становился все более осязаемым. А потом воздух словно распался на темные точки, которые полетели в разные стороны, пятная испуганных до ужаса студентов. А там, где все началось, сгустился мрак, и был он живой. Из движущейся почти бесформенной темноты смотрели на нас жуткие глаза.

Тут не выдержали все. Визг стоял страшный, причем как в девичьем, так и мужском исполнении. И что неприятнее всего сегодня вспоминать – я от остальных не отставала. Естественно, это имело последствия. От моего вопля и так потревоженная реальность совсем взбесилась. Мне показалось, словно небо упало на землю и перевернулось.

Я потеряла сознание, потому что не догадалась в такой момент достать заветный флакончик. А когда открыла глаза, все уже закончилось. Трясущийся Тоник прижимался к Иванке, которая рассеянно гладила его по голове. Рыцарь!

Я увидела трех своих однокурсниц, которые тоже обнимались и рыдали в голос. Что же произошло? Или они просто так испугались?

Ясность внес декан Штерн, который невесть откуда вдруг возник за спиной Иванки и угрожающе произнес:

– Судя по предварительным подсчетам, дематериализовались пять студенток. С оставшимися мы разберемся утром. И надеюсь, вам тоже захочется исчезнуть после того, что вы натворили!

Не знаю, как остальным. А мне – так сразу и захотелось.

ГЛАВА 6. Восставая из пепла

Сожаления о том, что случилось, остались со мной надолго. Еще один пункт в столбике “утренних сожалений”. Список тех, перед кем хочешь извиниться, но не можешь этого сделать, пополнился пятью именами как минимум. А если еще их родственников и друзей вспомнить, так вообще.

Я думала о том, что могла всех спасти, если бы не кричала, словно банши на вампирском девичнике, а спела что-нибудь конструктивное. Я ведь такое могу, не только всё портить, зря что ли училась? А получается, что и зря.

Уж не знаю, действительно это с нами приключилось “черное явление” или нет. Помню, Штерн тогда сказал:

– Крайне безответственно удаляться от общежития после отбоя. Разумеется, никаких темных фей из потустороннего мира вы бы тут не встретили. Но какие-то остатки древней магии тут есть. Плюс все здесь – достаточно сильны энергетически. А крик Виданы послужил ниткой, что связала все эти колдовские моменты и воплотила легенды в жизнь.

Вот так. Меня фактически обвинили в исчезновении пяти студенток. Всех, кто сумел вернуться в целости и сохранности, хотели исключить из Академии за непослушание, но потом пощадили. Решили, что стресса и так достаточно. А я чуть не ушла сама. Точнее, вначале так и сделала. Взяла академический отпуск на неопределенное время, меня не очень-то и задерживали, боялись, видимо. Как и в родной деревне. Я словно в изгнание попала. Внутрь себя, потому что говорить меня не тянуло ни с кем, даже с родителями. Хотя им, особенно маме, этого и не требовалось. Она за четверых справляется. Молчала я полгода, до лета как раз. Молчала – это значит не произнесла ни слова, ни песни не спела. Это был сложнейший период в моей жизни. Я постоянно гоняла в голове одну и ту же картинку: черные точки разлетаются, как зерна из-под жернова, а из воздуха проступает живая темнота. Ведь это не я вызвала, правда? Зависело ли только от меня то, что произошло дальше? Специальная комиссия, собранная по этому поводу, этого не подтвердила. Но и не опровергла.

Папа пытался меня как-то приободрить, учил кататься на водных лыжах, чтобы я наконец голос подала, например, вскрикнула, когда падаю. Но я не поддалась на эти невинные провокации и уста свои не распечатывала даже чтобы поорать.

В июне ожидался мой день рождения. Всеми, кроме меня. Я его отмечать не собиралась, путь даже и юбилей. А родители решили не просто отпраздновать, но и в некотором роде, реабилитировать меня в глазах общества. Назвали гостей, в том числе из нашей Академии, наготовили как три небольших свадьбы и даже продумали развлекательную программу, которая включала жонглирование огненными шарами с последующим их заглатыванием. Выступали приглашенные факиры, братья-ифриты. Видите, какой размах? Не знаю, сколько мои родители копили на этот праздник.

Я даже не могла им сказать, что мне всего этого не надо, поскольку дала обет молчания, фактически. Правда, не выдержала и догадалась начеркать записку папе, где просила прекратить все мероприятия по подготовке. Папуля отечески потрепал меня по голове и сказал, что праздник в первую очередь их, ведь это они двадцать лет назад стали родителями. А что уж там родилось, не так важно. И по-доброму засмеялся, добавив, что я их любимая маленькая дочурка.

В назначенный день, 12 июня, наш двор с самого утра начал заполняться гостями. Первыми прибыли супруги Синекожи. Их фамилия себя вполне оправдывала. Интересная раса, только не знаю, есть ли в ней что-то магическое, кроме расцветки. Потом приехали Антоний и Иванка, мамуля решила во что бы то ни стало затащить моих “друзей” из Академии. Не понимала, как больно мне вспоминать о произошедшем, или наоборот решила сделать это терапевтическим моментом. Ребята держались со мной скованно. А кто бы на их месте вел себя иначе?

– Не получается у него приехать! – услышала я громкий мамин шепот, пытаясь бочком оттесниться от поздравляющих и от стола подальше.

– Опять время не рассчитал? – понимающе спросил ее папа. Родители стояли за шатром, где отдыхали ифриты перед выступлением. Оно ожидалось, как стемнеет. Хоть бы не спалили ничего!

– Его задержали у канцлера, и он выехал чуть позже. А по пути один из броненосцев наступил на шип. Пятки у них не бронированные. Пока залечили рану, пришлось сделать остановку…

– И теперь Карл так опаздывает, что впору ехать обратно, – по обыкновению закончил фразу папа.

Значит, молодого дядюшки не будет. Что ж, и без его процессии народу многовато уже. Я попятилась, чтобы меня не заметили, к кустам ежевики. И врезалась в кого-то большого. Отскочила, чуть было не ойкнув (научилась сдерживать все эти непроизвольные реакции звуками), обернулась и словно застыла на месте. Передо мной стоял Гектор! Тот самый парень, что какое-то время будоражил мое воображение. Только выглядел он совсем не как при нашей встрече. В прошлый раз на нем был костюм, хоть и поношенный, но вполне приличный. Сейчас же молодой человек имел вид совершенно легкомысленный. Какая-то несерьезная рубашка с полурасстегнутым воротом, ярко-синие брюки, протертые на коленях и вдобавок платок, по-пиратски обвязанный вокруг головы. И длинные волосы собраны в хвост.

– Красотка, не подскажешь, который из этих ребят – Карл? – спросил он меня. Надо же, он и общается совершенно не так, как во время нашей беседы на моей пробежке. Где манеры, что он тогда продемонстрировал мне? Какой-то развязный молодчик. Да и выглядит он, кажется, младше, чем тогда. Может, это его братишка? Или просто солидный костюм прибавлял ему возраста… и воспитанности?

Такое несоответствие меня настолько взбудоражило, что я спросила, совершенно не отдавая себе отчета в том, что делаю:

– Гектор? Это вы?

Парень отшатнулся от меня.

– Эй, мы разве знакомы? – спросил он испуганно. – Я в ваше Дальнее Захудалье всего час как прибыл.

– А мы виделись не здесь, а в городе, в Колледже.

– Каком еще колледже? Не учился я ни в чем таком! – запротестовал Гектор.

– Ну как же, это два года назад было! – я вдруг поняла, что говорю. Ощущения были забытыми и довольно приятными. И слова складывать я не разучилась.

– Вот врешь, красотка, – нахмурился Гектор, – скажи еще, что у нас было что!