Аквамарин: по моим правилам. Часть 2

И все трое исчезли за дверью.

Глава 2

Погрузившись в угрюмое молчание, прерываемое лишь на то, чтобы пригрозить нагонявшему ее автомобиль «Эскалэйду» с Марти и Эдди, которые развлекались тем, чтобы подъехать к девушке вплотную и глупо помахать рукой… точнее, махал один придурочный, с зарослями сорняков на голове, пустившими свои корни, судя по всему, глубоко в мозг и тем самым хорошенько повредив его, а второй, человек-феникс, только виновато разводил руками и что-то выговаривал веселому братишке, который с блаженной улыбкой разглядывал машущий ему женский кулак и ловил на себе молнии от взгляда Оливии. Девушка злилась, но внутри нее что-то как будто отпускало после той ситуации в бильярдной… Будто эта наивная и простая улыбка Марти помогала ей преодолеть неприязнь к себе, которая болталась на границе с абсолютным самопрезрением и ненавистью к своим действиям, к своим дурацким, стильным брючкам, на которых проявились пятна крови Уорта, будто насмешливая, горькая проекция пятен грязи на ее душе, к своим рукам и словам и той жизненной, веселой, как помойка на пустыре, ситуации, из которой она, дочка могущественного мафиозного босса и его единственная наследница, никогда не выберется.

По плану, следующим пунктом, который посреди ночи обозначил ей деловой Эйден в телефонную трубку, была проверка финансового отчета по казино за прошедший месяц. Зная, что отец и Брайан уехали на какую-то важную сходку, Лив решила заняться напряженным глазением на колонки цифр и болезненным для неподготовленных извилин финансовым анализом в тайном убежище отца – в клубе «Иль чьело стелато».

Охрана беспрепятственно пропустила ее в кабинет с таким знакомым уже дубовым столом, чопорными, с намеком на роскошь, диванами из натуральной крокодиловой кожи и прочими неизменными вещами, которые так сильно впитали в себя железный дух Эйдена Мартинеса, что Лив иногда ожидала, что настольная лампа или ежедневник ее папочки откроют жесткие, как сталь, глаза и, прочистив горло, со всей дури громыхнут на нее характерным для Эйдена низким и повелительным тембром.

Лив прошла за дубовый стол, плюхнувшись с разгона в удобное кожаное кресло и в который раз с раздражением посмотрев на свой «наряд деловой и серьезной женщины», окроплённый неподдающимися никакой здоровой характеристике свежими пятнами крови. Послав Марти на поиски шоколадного чиз-кейка, Лив вздохнула и окунулась в бездну цифр, сравнивая колонки с предыдущими показателями и отчаянно пытаясь не уснуть, в чем ей сильно помогало принесенное лакомство и разговоры, перемежающиеся с хохотом Марти, за дверью.

Плавая между финансовыми показателями и реальностью, Лив вдруг заметила кое-что из ряда вон выходящее, кое-что, что своими многочисленными нулями даже в колонку с трудом помещалось, и то – при уменьшенном втрое размере шрифта…

– Ну, Джонни, дубина, готовься к виселице! – воскликнула в сердцах Лив, гневно набирая номер своего единственного и горячо любимого мужа. Жуя чиз-кейк и нетерпеливо слушая длинные гудки, девушка яростно смотрела на вызывающую, мягко говоря, сомнение статью расходов в отчете и сочиняла всевозможные пункты назначения, куда «благотворительный фонд имени Джонни О-Коннела» может пойти вместе с тем физическим или юридическим лицом, которому ее муж так щедро разрешил отмыть свои денежки. Вроде бы, он должен быть на переговорах с поставщиками элитного алкоголя для сети умопомрачительно дорогих ресторанов «Колизей», предназначенных для тех денежных мешков, у которых немолодая, холщовая ткань успела достаточно сильно прохудиться. Эти рестораны когда-то принадлежали отцу Джонни, боссу другой мафиозной семьи Оливеру О-Коннелу, а после свадьбы Лив и Джонни им посчастливилось перейти в руки к его беспечному и веселому красавчику-сыну, умеющего, однако, иногда убедительно изображать серьезность и жесткость.

Наконец, долгожданный голос Джонни сменил противные гудки, и Лив, не смотря на гнев, ощутила десятикратные теплые вспышки внутри себя при звуках такого горячего, чертовски обаятельного и бесконечно любимого тембра.

– Лив? Что стряслось? Я, вообще-то, немножко занят… – влиятельно и серьезно проговорил он, что могло навести только на мысль о том, что рядом с ним действительно сидел кто-то, на кого необходимо было произвести благоприятное впечатление, но Лив все равно уловила то самое, что заставляло ее таять от любой его фразы. То самое энергетическое тепло, которое было адресовано только ей и принадлежало только ей…

– Джонни!!! – громыхнула Лив, получив в ответ эхо, отлетевшее от стен пустого помещения и вернувшееся к письменному столу, заставив ее поморщиться: надо же – заорала, прямо как папаша! Нужно срочно вычеркнуть из расписания встреч с ним пару дней, пока у нее не выросла щетина и не возникла непреодолимая тяга подымить дорогими, но от этого не менее вонючими, сигаретами… – Какого черта ты опять используешь мое казино в качестве дома для пожертвований нищим и безруким, а может, еще и безмозглым инвалидам???

Джонни весело вздохнул.

– Судя по всему, ты добралась до отчета…

– И до тебя доберусь, идиотина! Какие еще три миллиона на переделку освещения в главном зале??? Только если ты и твой новый дружок, которых ты ухитряешься подцеплять чуть ли не каждый день, уж не знаю, на какой выставке пожизненных неудачников, не собираетесь украсить весь потолок люстрами из платины, инкрустированными огромными бриллиантами, я клянусь, я прибью и тебя, и этого чертового пройдоху вашими же тремя миллионами, снятыми с карточки в ближайшем банкомате!!! Ты вообще в своем уме??? Мое казино тебе что, сортир для отмывания чьих-то грязных бабок??? – кричала Лив в трубку, пылая гневом и ощущая, как горят ее щеки.

Джонни рассмеялся.

– Неужели из-за какого-то, как ты выразилась, «пройдохи» и пожизненного неудачника ты уже готова стать вдовой в столь юном возрасте? Между прочим, этот пройдоха… Лив, давай обсудим этот вопрос позже? Я на совещании.

Лив вдруг услышала на заднем фоне у Джонни какой-то шум и томный женский голос отчетливо проговорил:

– Джонни, закажем шампанское? Я предпочитаю «брют» …

Услышав это, Лив вздрогнула от громкого щелчка внутри ее головы: так ее бешеный гнев переключается на не менее бешеную ревность. Она ощутила пульсацию по всему организму, кровь побежала по ее венам, спеша и спотыкаясь в каждом органе ее тела, а сердце яростно взвыло… Чертов Джонни!!! Любитель заигрываний и мечта всех женщин на земле!!! Угораздило же ее полюбить именно такого мужчину, которого вечно приходится выцарапывать из чьих-нибудь цепких, наманикюренных ноготков…

Как в тумане Лив услышала обходительный, с игривыми нотками, но достаточно деловитый ответ ее мужа:

– Конечно, Летиция. Все, что пожелаешь. – и затем, ближе к уху Лив:

– Лив, я освобожусь через час, встретимся и поговорим…

«Лив». Ревность, которая маршировала в глазах девушки на пару с желтыми кругами, угодливо подсунула ее мозгу мысль, что Джонни нарочно не называет ее привычным «Оливка» рядом с этой Летицией… Значит… значит… он… она… они…

– Джонни. – прошипела Лив, еле сдерживая связки от бешенного крика. – Что еще за Летиция??? Что ты делаешь с шампанским и какой-то там чертовой Летицией, а самое главное – где??? Отвечай немедленно, или я из тебя подушечку для иголок сделаю!!! Живо, Джонни, адрес!!! – уже гневно крикнула она, все-таки не удержавшись, а Джонни тепло рассмеялся:

– Лив, у меня переговоры, я же говорил тебе сегодня о них, помнишь? Не кипятись, через час я освобожусь, приеду к тебе и отвечу на все, интересующие тебя вопросы, идет? – он говорил тепло и спокойно, и Лив еще больше взбесилась, резко подскочив на ноги и полетев к двери, за которой, по обыкновению, должны были торчать Эдди и Марти, на ходу проклокотав в трубку:

– Джонни, идиот, если ты не скажешь, где ты, через час можешь приходить закованным в рыцарские доспехи, потому что то, что я собираюсь с тобой сделать, без брони ты вряд ли переживешь!

Она выглянула за дверь и многозначительно посмотрела на Эдди, затем указала на свой телефон и одними губами шепнула: «Проследи звонок». Эдди кивнул и, достав свой сотовый, развел бурную деятельность, бомбардируя звонками каких-то бедняг.

Тем временем, Лив, летающая на крыльях жгучей ревности, услышала строгий, приобретший жесткие, беспрекословные интонации ответ Джонни:

– Все это очень мило, Лив, и я бы с удовольствием узнал, что еще ты думаешь обо мне в эту секунду, но мне, к сожалению, пора. Не хочешь встречаться через час – увидимся вечером. Пока.

Короткие гудки.

Лив сжала зубы и кинула телефон на стол. Вцепившись руками в свои длинные, пышные волосы, она попыталась успокоиться. Это всего лишь переговоры. Только переговоры. Джонни ни с кем не заигрывает, никого не обольщает, он договаривается о поставках алкоголя с… Лив вдруг неожиданно припомнила, что сегодня утром, притворившись реактивным двигателем и разгоняя воздух по квартире в попытках собраться и позавтракать за двенадцать с половиной минут, Джонни мимоходом беспечно протрещал, что будет встречаться с каким-то там… Дорианом Валентайном, владельцем чего-то там… Лив не помнила. Но это уже не важно. Важно то, что Дориан Валентайн никак не мог говорить томным, призывным, а главное – женским голосом с кошачьими интонациями животного в весенне-обостренный период и покачивать бокалом прохладного «брюта» в руке…

– Чертов Джонни!!! И откуда вообще выкатилась эта любительница золотых пузырьков с явной аллергией на сахар и нездоровым интересом к чужим зеленоглазым красавчикам с дуплом в голове??? Я из него фарш накручу!!! – погрозила кулаком в воздух Лив и в этот момент услышала позади себя:

– Что, мисс Оливия, опять ревнуете бедного мистера О-Коннела? С кем он на этот раз?

Лив обернулась и увидела блаженного Марти, с милой, но глуповатой улыбкой следящего за ней, подперев своим широким плечом дверной проем. Он знал о том, что Оливия разрушительно и импульсивно, неистово и страстно ревнует своего чертовски обаятельного и неотвратимо притягивающего женщин муженька, ревнует… Ко всем на свете.

– Если она старая и страшная, с бородавкой на носу и культяпкой вместо левой ноги, я прощу ему все и не буду мешать пить дальше свою кислятину и наслаждаться романтическим обществом друг друга. – воодушевленно пофантазировала Лив, даже весело усмехнувшись от удовольствия, мечтая, чтобы хотя бы эта ее мысль воплотилась в прекрасную реальность.

Марти рассмеялся и добродушно пожал плечами. В кабинет вошел Эдди и с самым официальным видом сообщил:

– Мисс Оливия, мистер Джонни О-Коннел сейчас в ресторане «Колизей» на Хай-Уоллей-стрит.

– Отлично! Поехали! – обрадовалась девушка.

В ресторане они были уже через десять минут бешеной гонки, включая езду на красный свет и пару вылетов на встречную полосу движения. Администратор, милая девушка лет двадцати, тепло поприветствовала Лив, натянув дежурную улыбку: она прекрасно знала, кто такая эта рассерженная, миниатюрная блондинка, и с интересом покосилась на ее, необычного цвета, сопровождающих.

– Где мой муж? – вежливо, но с нажимом спросила Лив, сложив руки на груди. Девушка немного испуганно потупила взгляд:

– Простите, миссис Мартинес, у него важная встреча, он просил не беспокоить…

Лив слегка наклонила голову, испепеляюще глянув на нее.

– Веди. Немедленно. Не бойся, он тебя не накажет.

Девушка недоверчиво улыбнулась, но со вздохом подчинилась: с различного рода мафиозными дочками было опасно пререкаться, особенно для здоровья… О характере жены владельца «Колизея» наслышан был весь персонал. Жаль, что он выбрал ее, и какая муха его укусила? А такой деловой и эффектный молодой мужчина, красивый, сильный, обаятельный… Такие мысли крутились вихрем в голове администратора, пока она вела Лив и ее неформатную охрану к закрытой кабинке, где и находился хозяин заведения собственной персоной.

Распахнув чистую, с золотыми узорами на матовом, непрозрачном стекле дверцу, администратор вытаращила наполненные благоговейным ужасом глаза на Джонни, удивленно и немного сердито сверкнувшего на нее взглядом зеленых глаз.

– Прошу прощения, мистер О-Коннел… Я… я сказала, что вы заняты, но…

Джонни перевел взгляд с администратора на стоящую позади нее Лив, внимательно и с открытым, мощным вызовом разглядывающую его партнера по переговорам, за спиной которой возвышались две мощные фигуры в черных костюмах с разноцветными головами. Насмешливо и обреченно вздохнув, он спокойно посмотрел на девушку-администратора и проговорил:

– Все в порядке, Бет. Ее даже солнечный удар во время землетрясения не остановил бы. Можешь идти.

Девушка зарделась, украдкой взглянув в его горячие зеленые глаза, и удалилась, мысленно уничтожая Оливию самыми страшными способами, о которых только знала.

Лив с триумфальной улыбкой и злорадным сиянием в глазах посмотрела на Джонни, чуть приподняв брови. На самом деле ей удавалось тщательно скрывать такое знакомое ей, радостное чувство восторга, тепла и трепетной любви, которое всецело поглощало роль холодной и язвительной тигрицы и замещало ее на неистовое желание прильнуть к нему, окунуться в такую обожаемую ею ауру тепла, исходившую от него, ощутить себя в его крепких объятиях и целоваться с ним, пока не наступит поздняя ночь… Она не удержалась и бросила жадный взгляд на его губы… в прочем, через секунду опомнившись. Джонни же, вопреки всему, заметил его, и в его ясных, и таких очаровательных и игривых зеленых глазах вспыхнул горячий огонек.