сердце упало, услышав родное дыханье,
прикосновенье, когда-то чужое,
такую же кожу, но чуть погрубей,
будто холст,
на котором напишут —
икону.
А ты (я, она ли – не важно)
в недрах вожделенного безвременья
заходишься в серебристом плаче и смехе,
всё та же, и только лишь ждёшь,
чтобы дверь отворилась, чтоб дверь отворилась.
……………………………………………………..
И закончилась смерть.
Четвёртая
(утопленница)
Как мне назвать и как поведать, как прикоснуться
к заживо погребённой святыне, к утопленной в океане святыне,
перед погребением завёрнутой в нефтяную плёнку?
О ужас, но она жива; как привидение живёт.
Вокруг неё подгнивший кедр и медь, и золото,
погибших кораблей носы, и ржавчина, и кости,
слизь и нити
каких-то водорослей.
Так вынесло на берег поэзии тело странной гостьи
со дна морского. Она встаёт из вод;
Она как дива из кино, неоновая фосфорная дива,
чешуйчато бледна, намеренно покорна, одинока,
как будто вся вселенная глядит
на жесты и волнения её, и осуждает фосфорную выскочку,
за гибельную непоседливость и пережжённые локоны
(когда-то она блондинилась и ездила на лето в санаторий).
Господь молчит, молчит и Преподобный. Он не видел женщин.
Она для всей вселенной призрак, она кошмар мой детский,
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера: