Тариф на счастье

Ее наглость просто ошеломила его.

– Девочка, я что-то не помню, чтобы приглашал тебя в свой дом! И не помню, как просил хозяйничать!

Она робко улыбнулась, одергивая вниз и без того длинный свитер:

– Это моя инициатива…

– Але-е-е-е-ена, – специально протянул ее имя Дима, – иди-ка ты на хер, милая.

Она присела на табуретку, едва сдерживая дрожь в голосе, и замотала головой.

– Я хочу, чтобы ты стал моим первым мужчиной.

Он опять рассмеялся и с презрением бросил:

– У меня не встанет на тебя. Ты же пугало, ты в зеркало на себя смотришь хоть иногда?

Он специально хотел ее обидеть, чтобы она вспыхнула и убежала. Не в его правилах было оскорблять женщин, и уж тем более так нелестно отзываться об их внешности. Но эти ее бесхребетность, наглость и тупость оскорбили его до глубины души.

Она нервно сглотнула комок, подступивший к горлу, и тихо произнесла:

– Ты меняешь женщин как перчатки, каждый день у тебя новая. Получается, что ты спишь со всеми подряд, и какая разница – красивая я или нет?

– Ты меня сюда оскорблять пришла?! – взорвался Дима.

Алена залилась краской от накатившего стыда и виновато опустила голову:

– Нет, прости.

Но Диму уже было не остановить. Вот же сука какая! Ну я тебе устрою!

Так сильно его давно не унижали. Он открыл холодильник, вытащил бутылку водки, открутил крышку и демонстративно, на ее глазах почти всю выпил, разливая на рубашку большую часть.

– Без водки трахать тебя не смогу, – как бы виновато произнес он, но в его глазах горел огонь ненависти.

Он расстегнул ширинку, вытащил член и подошел к ней. Она ахнула, румянец стал пунцовым, и она резко отвернулась.

Дима грубо взял ее за подбородок и приказал:

– Рот открой!

Она стала прижиматься спиной к стене, но он пальцами открыл ей рот и впихнул туда член, который практически сразу стал увеличиваться от возбуждения. Она закашлялась, стала давиться, ей не хватало воздуха, и она открывала рот, чтобы вдохнуть, а Дима хватал ее за гульку и нагло заталкивал член в горло.

– А теперь сама! Быстро!

Он отпустил ее голову и ритмично задвигал бедрами, поддерживая член рукой. Он действовал жестоко, разорвал ей рот, из губы закапала кровь, но это его еще больше завело.

Он вытащил член из ее рта, схватил Алену за руку и поволок в спальню. Швырнув на кровать, сорвал юбку, затем колготки и трусы.

Она уже не сопротивлялась, просто тяжело дышала и тихо скулила.

– Первым быть хорошо, – спуская джинсы, сказал Дима. – Даже презерватив надевать не буду!

Он широко развел ее ноги и резко вошел. Она завыла.

– Как узко! – Он стал двигать бедрами, стараясь зайти в нее поглубже и сделать как можно больней. – Как тебе? А? О-о-о-о-о, классно, правда?

Она скулила и пыталась свести колени. Он видел, как ей больно, но специально раздвинул ее ноги еще шире, прихватывая за ягодицы и подтягивая на себя. Пару минут он грубо насаживал ее, пока она извивалась в попытке вырваться, затем перевернул спиной к себе и вошел сзади. Минут пять он насиловал ее в таком сумасшедшем ритме, что сам устал, но кончить никак не мог: маленькая, худощавая задница его совсем не впечатлила. Он опять развернул ее лицом к себе, сорвал с нее кофту и майку, оголяя малюсенькую грудь, и стал делать резкие, глубокие толчки. Очень скоро он почувствовал, что она не сопротивляется, вошел в нее так глубоко, как только мог, и кончил.

Когда он опустил ее на постель, она упала без чувств. Он не сразу понял, что она потеряла сознание. Сначала пошел на кухню, достал из холодильника еще одну бутылку водки, сделал пару глотков и вернулся в спальню, на ходу немного пригубив.

Алена лежала точно в такой позе, как он ее оставил: ноги криво разведены, руки разбросаны на кровати, глаза закрыты, все лицо и постель были испачканы кровью.

Он потрясенно смотрел и не мог поверить, что это натворил он. Тут же подскочил и попытался поднять девушку, но она не подавала признаков жизни и была похожа на большую сломанную куклу.

Дима стал ее трясти, приподнимая за плечи, влепил пару пощечин, но она не шевелилась. Он наклонился, прослушал сердце, дрожащей рукой нащупал пульс на шее. Под пальцами забилась венка. Он побежал на кухню, из крана наполнил стакан водой, подбежал и выплеснул ей в лицо. Она дернулась, застонала и мотнула головой, не открывая глаз. Он наклонился над ней, а она распахнула глаза, увидев его, резко вскочила и стала натягивать на себя одежду, со страхом поглядывая на Диму. У него дрожали и руки, и ноги, а сердце так бешено колотилось, словно готово было вырваться и убежать. Бежать хотелось и ему самому, потому что только сейчас Дима понял, что натворил.

Алена попятилась от него, как будто увидела чудовище, и выбежала в коридор. Через несколько секунд он услышал, как хлопнула входная дверь.

– Делай, что хочешь, – Дима отвел взгляд. – Мечтаешь стать отцом этим детям? Без проблем. Я – пас. Понял?

– Как скажешь, Димон. Как скажешь.

Прошла неделя, друзья больше не поднимали этот вопрос и, казалось, совсем забыли о прошлом разговоре.

Рабочий день подошел к концу, время было позднее, и Дима уже стал собираться.

– Где поужинаем? Опять будем есть стряпню твоей Марии Сергеевны?

– Можем поехать в твой любимый «Мир», – Давид хихикнул, – поглядим на геев в аквариуме, это уж точно лучше моей Марии Сергеевны.

– Очень смешно, – Дима отключил компьютер и подошел к окну, – давай в «Белый таракан»?

– Нет, спасибо, месяц назад там ОМОН всем посетителям зубы повыбивал. Антоха наш случайно попал под горячую руку. Ну их на фиг. Я туда больше ни ногой.

В кабинет постучали, друзья переглянулись.

– Добрый вечер, – в дверь просунулась голова Кирилла, – Давид Валентинович, можно?

Давид кивнул и бросил взгляд на Диму. Друг сразу догадался, зачем пришел Кирилл – лучший сыщик их агентства.

– Если тебе неинтересно, то можешь уйти, – сказал Давид, пальцем подозвал гостя и указал ему на стул напротив.

– Да нет, почему же, очень даже интересно. – Дима подкатил свое кресло ближе и уселся, положив ноги на стол.

Кирилл присел, вытащил из папки фотографию и протянул Давиду.

– Елена Павловна Морозова, 1965 года рождения, уроженка села Парбик, Томской области. Отец, мать, старшая сестра проживают на родине. Она же после окончания школы уехала в Москву, пыталась поступить в педагогический, не поступила, за год отучилась в кулинарном училище, со второго раза поступила на факультет иностранных языков в пединституте, окончила его и никогда не работала по специальности.