Время любить

– И ты помнишь ее? Я имею в виду в роли медсестры, которая приходила к Диме ставить капельницы?

– Нет.

– А она тебя видела. И узнала. И… точно не уверена, Давид, какая у нее цель… но вчера она пришла к нам в дом, чтобы увидеть тебя. Вы были любовниками?

Давид потер пальцами переносицу, нахмурился, встал и начал ходить по кабинету.

Алена знала эту его привычку. Когда он нервничал, он расхаживал и думал. Потом закрывал ладонями лицо, а когда сбрасывал их, у него уже было решение. Так же произошло и сейчас. Он снова сел в кресло, закрыл лицо руками, затем взъерошил седой ежик волос и ответил:

– Это было один раз.

Алена кивнула:

– Да, я знаю, что женщины у тебя больше одного раза не задерживаются.

– Это не так!

– Не важно, Давид. Я здесь не для того, чтобы учить тебя жизни и читать лекции о нравственности. Я для того, чтобы уберечь Сашку. Подтверди, пожалуйста, мои подозрения… она была проституткой?

Он ответил не сразу:

– Нет… Не знаю.

Затем опять вскочил с кресла и стал ходить по кабинету.

– Можешь собрать на нее информацию? – попросила Алена.

Он остановился и кивнул:

– Сам собирался это сделать.

– Надо так, чтобы Сашка ничего…

Давид ее довольно резко перебил:

– А то я не знаю, как действовать!

Алена понимала, что Давид расстроен не меньше, чем она, но все же не ожидала, что он так грубо с ней обойдется.

Она поднялась и направилась к выходу, когда дверь за ней почти закрылась, она услышала его «Прости!».

Алена села в автомобиль и разрыдалась.

Давно она не чувствовала себя такой… бессильной. Когда-то, много лет назад, она была волевой, выносливой и рассчитывала только на свои силы. Но когда в ее жизни появился Дима, он все взял на себя. И она так к этому привыкла, что расслабилась и просто шла по жизни и получала удовольствие. Все тревоги и проблемы были где-то далеко и не касались даже ее подошв. А теперь она должна забыть об этой жизни и вновь становиться сильной. Только где взять эти силы? Она была как пустой сосуд. Вся энергия ушла на спасение мужа, но его больше нет, она совсем одна, а кроме него, ее никто не мог наполнить.

Давид чувствовал себя таким же пустым. Дима для него был не просто братом и даже не лучшим другом, это был человек, с которым он провел всю свою жизнь. Ему хотелось выть от безысходности, наблюдая, как единственный друг угасает на его глазах, а уж после его смерти Давид совсем сдался, потерял всякий интерес, жил как в оцепенении, не испытывая прежнего вкуса к жизни и не наслаждаясь даже общением с родными людьми, которые были рядом.

Давид попросил секретаря приготовить ему кофе, а сам подошел к буфету и налил себе виски. Немного пригубив, он брезгливо поморщился и понял, что этот бокал его не спасет. Он отставил его, а сам уселся на кожаный диван, стянул с себя галстук и закрыл глаза.

Разбудил его Сашка, который зашел с огромным букетом и, кивнув на цветы, спросил:

– Красивый? Или сто одну розу подарить, как думаешь?

Давид потер глаза.

– Смотря для чего.

– Хочу предложение Але сделать.

– Сегодня?

– А чего тянуть?

Давид расстроился, и Сашка это заметил:

– Погоди, не вы ли мне уже лет пять заливаете, что мне пора жениться и завести детей? Дава, мне сорок в следующем году. Когда, если не сейчас?

Дядя молчал и хмурился. Потом поднялся с дивана и попытался подобрать правильные слова, чтобы племянник не обиделся.

– Погоди! – Сашку вдруг осенило. – Тебе не понравилась Аля?

Давид отвернулся, чтобы он не заметил его раздраженного лица, и направился к своему столу.

– Потому что она некрасивая, да? – спросил Сашка.

Давид резко остановился и обернулся:

– Думай, что говоришь!

– Ну а что еще думать? Мама тоже не в восторге от нее, хоть и держит это в себе. Но я-то ее знаю… может, я чего-то не вижу, что заметно вам с мамой?

– Я просто думаю, что ты спешишь. Сколько ты ее знаешь? Четыре месяца?

– А ты когда женился на Наде, сколько вы были знакомы? Месяц?

Давид растерялся, он не знал, что ответить. Да, они были знакомы всего месяц, но это ведь была любовь с первого взгляда, с первого вздоха! Они были так молоды, ему еще и тридцати не исполнилось, а Наде всего двадцать три было! Наверное, так счастлив, как тогда, он никогда не был…

– Прости. Я не хотел бередить старые раны… мне очень жаль, что все так вышло… Наверняка, если она не погибла бы, ты был бы с ней. И был бы счастлив.

– Я понял, что она моя, с первой секунды, понимаешь? И был с ней не потому, что меня кто-то упрекал, что мне сорок и я не женат, а потому, что дышать без нее не мог.

– Откуда ты знаешь, могу ли я дышать без Али?

– Я вижу. Можешь. И полной грудью. И… – Давид запнулся, но все же решил продолжить: – И в ее глазах я не увидел ни грамма любви к тебе.

– Просто она очень спокойный человек.

– А может, безразличный? Или черствый?