Большие истории маленького Вовки

Вот так дружной компанией они и добрались до автобусной остановки. Вскоре пути их разошлись. Женщина с дочкой вышли намного раньше. Наскоро попрощались, помахали руками вслед автобусу. Женя смотрела сквозь пыльное стекло на удаляющуюся фигуру грузной женщины и в сотый раз благодарила бога за доброго ангела- хранителя в ее образе. А Вова, сплющив нос на окне, провожал взглядом тонкую девчонку с косичками. Он был рад, что, наконец, его оставили с мамой вдвоем. На запястье до сих пор остался красный след от цепких рук Наташки. И чего эти взрослые такие беспокойные? Хоть девчонка и была не на много старше его, Вовка все одно ее причислил ко взрослым людям. Просто она вела себя так-же, хоть и была еще ребенок. Молчаливая, улыбающаяся, будто уже знает в этой жизни много больше мелкого пацана. Зазнавака, одним словом.

Сумерки звездно- серебристой вуалью накрывали землю. Уставшие, но довольные, что все долгие дороги позади, путники сошли с автобуса и потопали по узкой тропинке к деревне с интересным названием Лукоморье. В потемках очертания домов, бань и кособоких сараев были размыты. Чуть похолодало, Женя вытащила из сумки теплую курточку и бережно прикрыла тощие Вовкины плечи.

–Сама надевай, замерзла, ведь! – Вова недовольно повел головой.

– А ты не мерзнешь?

– Я мужчина. – Смешно хмурил брови сын.

– Ну- ну. – Женя старательно скрывала довольную улыбку.

Вовке, конечно, было холодно, но совсем чуть-чуть. Он шагал и трава холодная, сырая слегка хлестала его по ногам. Но он не капризничал и не просился к маме на ручки. Так было интереснее и веселее пробираться сквозь густые заросли высокой травы. Представлять себя великим путешественником, продирающимся сквозь джунгли непроходимые. Вот сейчас из черных кустов как выскочит зверь невиданный, да как зарычит нечеловеческим голосом. Жуть, как страшно!

– Миу!

– Ой, мама, кто это?

И снова чуть погодя, «Миу!». Да так жалобно и тоненько, как струнка на скрипочке. Впереди на лунной тропинке съежившись сидел маленький котенок. Грязный и мокрый. А уж тощий, как тряпочка костлявая.

– Смотри, какая животинка нас встречает. Хороший знак, когда кошка на новоселье. Возьмем с собой? – В ответ Вовка радостно закивал головой. Прижал хлипкое тельце котенка к себе. Тот мелко трясся то-ли от страха, то-ли от радости. Так добрались до нужного дома. Едва нашли калитку в темноте и озираясь, нет ли злой собаки, поднялись на крылечко. На осторожный стук в дверь выглянул сосед из дома за покосившимся забором. Видимо на тот момент он стоял на своем крыльце, курил.

–К кому это, гости ночные? С добром, аль с худом?

– С котом мы. -Женя устало сняла косынку с головы. – Нина Ивановна здесь живет? Что-то не открывает. Спит уже, наверно.

– Спит, да, верно, спит. – Древний дед подошел к забору. Помолчал, достал сигаретку, закурил. – А вы кто ей будете?

– Ее внук Владимир, а я – невестка Женя. Нина Ивановна нам бабушкой приходится. Мне свекровью. Наверно, не стоит ее будить, поздно уже. Мы из далека, добирались долго.

– Да, похоже, очень долго. – Дед покряхтел, потоптался валенками с дырявыми калошами по мокрой траве. – Померла ваша бабушка еще той весной, как раз на пасху. Святой человек, царство ей небесное. Дом так и стоит. Я присматриваю малость. Подкошу иногда, подтоплю печку. Собак отгоню. А одни что? Хозяин- отец ваш где?

Женя грустно улыбнулась:

– Одни мы теперь. «Хозяин» наш отцом больше быть не хочет. На волю вольную его потянуло. Ушел он от нас другую семью создавать. Я и не знаю где он сейчас. Два года, как дверью хлопнул. А потом и квартиру попросил освободить для новой жены. А нас с Вовкой отправил по месту прописки его, – Женя кивнула в сторону притихшего сына, – Он здесь родился, в этом доме у свекрови в первый наш год совместной жизни. Тут его и прописали тогда. А у меня ни дома, ни квартиры, ни кола, ни двора. Приехали сюда, думала свекровь приютит на время. Теперь не знаю, что и делать.

– Как, что делать? Дом, значит, ваш, коли внук прописан. Заходи да живи. Я вчера топил, тепло еще. А утром, опосля, что и порешаем. Открывай и заходи с богом.

Женя нащупала за косяком ключ. Открыла щелястую дверь. Из сеней пахнуло деревенской сыростью. Совсем темно.

– Мама, тут волки живут? – Вовка с любопытством сунул голову за белеющую большую печку. Стукнулся лбом о стоящий на стуле чугунок. Едва не упал, запнувшись за брошенный поперек прохода веник.

– Да где тут выключатель? – Женя шарила руками по стене, больно натыкаясь пальцами о вколоченные гвозди- вешалки. Электричество, по-видимому, от бесхозного дома было отключено. Найденный выключатель впустую щелкал кнопкой.

Стало совсем темно. Сквозь маленькие оконца едва просачивался сумеречный свет.

– Мы прямо тут ночевать будем? – Вовка присел на краешек старого дивана.

– Наверно. – Женя неуверенно повертела головой, вглядываясь в смутные очертания старенькой мебели. Неказистый шкаф со стеклянными дверцами, круглый стол у окна и промятый диван, на котором примостился Вовка с котенком. Женя безнадежно присела рядом.

– Приехали, называется. Ни свету, ни чаю или воды хотя бы с дороги напиться. До утра доживем? – Она грустно улыбнулась притихшему сыну. – Дед сказал, утром что порешаем.

– До утра- то мы доживем, – Вовка глубокомысленно свел бровки, а вот потом будем жить?

Высказывание прозвучало в данной ситуации очень многозначительно. Есть о чем подумать. Женя прижала Вовку с котенком и прикрывшись курточкой, закрыла глаза.

– Будем, Вовка, жить. И кот нас будет охранять… Если мы его откормим большого и толстого.

– Чем? – Вовка сонно шелохнулся под боком мамы.

– Чем – то очень вкусненьким. Что там кошки любят?

– Я знаю, я знаю! Мышами мы будем кота кормить. В деревне всегда мышей много.

– Ой, сынуля, давай не будем про мышей. Я их как-то не очень люблю. Может, завтра рыбки или молочка у местных поспрашиваем. Хорошо?

– Ладно, -Вовка легонько вздохнул. Помолчал чуток, а потом грустно замети: – Мыши должны в доме быть. А кошки должны их ловить. Иначе зачем мыши в доме нужны?

– Спи, уже поздно.

Вовка лежал, прижавшись к маме. Было тепло и уютно под маминым боком. Котенок пушистым комочком пристроился под ладошкой. Он не мяукал и не цапался. Тихонько иногда вздрагивал тощим тельцем, поднимал голову и таращил глаза в темноту.

Ночная тишина шевелилась в темных углах дома, постукивала в окна ветками кустов. Вдруг скрипнула половица в сенях. Потом еще разок. Котенок тревожно шевельнул ушами, прислушиваясь к шуршанию по стене, удаляющимся шагам.

Спать расхотелось. Вовка выглянул из-за плеча уснувшей мамы. Ловко сполз с дивана. Прижимая Котейку к животу, прошлепал босыми ножками по холодному полу к дверям. Прислушался. Там, за дверью, явно кто-то ходил. Вовка постоял у порога, не решаясь открыть дверь. Вскоре шаги стихли. Стоять на полу было холодно, и Вовка вернулся к маме. Проворно забрался на диван. Прислушался. Было тихо и спокойно. Он прикрыл глаза и незаметно уснул.

Утром было все интересно и весело. Солнце светило, птички пели, мама улыбалась и напевала что-то веселенькое отмывая и наводя красоту в стареньком доме. Вовка уже давно проснулся, облазил все углы, похлопал всеми дверцами, попрыгал на диване и с разрешения мамы оббежал разок вокруг дома. Было здорово залезть с ногами на лавку у крылечка и заглянуть с улицы в комнату через открытое окошко.

– Мама, привет!

– Привет, сынуля! – Улыбалась в ответ Женя.

Вовка, повисев на маленьком подоконнике, спрыгнул со скамейки и побежал сквозь заросший огород к забору. Из соседнего дома на крыльцо вышел вчерашний старик.

– Здравствуй, милок. Как ночевали? – Дед натягивал на валенки свои любимые дырявые калоши. Видно, другой обутки он не признавал. Натянул. Покряхтел. Притопнул ногой.

– Эх, валенки, валенки, не подшиты, стареньки…

– А мы в доме обживаемся. Мама пауков гоняет, а я мышей ищу для Котейки. Он голодный. У вас нет мышей? -Вовка старался просунуть голову между досок. Не пролазила. Тогда он стал карабкаться на забор. Старенькие рейки угрожающе затрещали… и пролет забора с Вовкой рухнул в крапиву.

– Ух, ты! – Белобрысая, довольная мордашка, расцарапанные коленки, грязные ладошки. Глазенки как зеленый крыжовник.

– Иди сюда, герой. – Дед протянул руку. Помог выкарабкаться из зарослей юному натуралисту.

– Мышей у меня нет. Сам разводи, если хочешь. У меня коза есть Манька. Знаешь, какое у нее молоко вкусное! Пошли, налью баночку. Свеженькое, с утречка доено.

Дед вынес литровую банку, прикрытую марлей. И в бумажном кулечке пару куриных яиц.

– Неси аккуратненько, не разлей. Мамке скажи, пусть к Анне сходит. – Он махнул рукой вдоль пыльной улицы. – Вон в том, желтом доме Аннушка пироги затеяла. Слышишь, как пахнет? Она одна живет, хорошая женщина. Поклонитесь, угостит.