Месяц на море

– А если бы я не приехала, ты бы с кем пошел? – вдруг шепотом спросила Архипова.

– Один, – совершенно не удивившись, ответил Сергей Мефодьевич.

– Брось! В такое место, на таких исполнителей? И один?

– Саша, перестань ерунду городить, – вдруг совершенно по-домашнему сказал Колесников. – Я же не спрашиваю, с кем бы ты гуляла по Питеру, если бы не я.

– Одна, – пожала плечами она.

Колесников лукаво на нее покосился, и они оба прыснули. Вокруг возмутились:

– Тише, пожалуйста!

– Тс-с!

– Прошу вас!

Этот концерт Архипова совершенно не запомнила. Она отметила, как прекрасно выглядит маэстро Спиваков, какая очаровательная солистка и какая милая первая скрипка. Она услышала знакомые звуки увертюры Верди, но все это были лишь эпизоды. Большую часть времени она разглядывала зал, сумерки Михайловского парка, картины и думала о том, как иногда причудлив путь событий. Только утром она обижалась на этого человека, возмущалась его черствостью, непониманием. Настолько возмущалась, что вдруг почувствовала равнодушие. «Как равнодушны мы бываем к грубым людям в трамвае. Наступили на ногу, не извинились, мы на секунду обиделись и… забыли!» – думала Александра под звуки скрипок. Она искоса посмотрела на Колесникова и обнаружила, что он весь поглощен концертом. Он не придуривался, а, казалось, полностью погрузился в звуки. «Любит он музыку, не придуривается. Интересно, что же он пишет?» – Архипова нашла руку Колесникова и сжала ее. Он не ответил, а чуть позже аккуратно высвободил ладонь.

Концерт был одноактным. Несколько небольших музыкальных произведений, рассказ маэстро о том, как возникла идея устроить такую встречу… Потом вышли спонсоры, что-то вручали солистам. Архиповой это было неинтересно, Колесников тоже проявлял нетерпение. Как только приличия позволили сорваться со своих мест, они оба бросились на улицу.

– Как хорошо на свежем воздухе, – сказала Архипова, – музыка тоже красивая, но…

– Душно, вот и вся проблема, – сказал практичный Сергей Мефодьевич.

– Странные мы. Народ там тусуется, обменивается мнением, не спешит, с бокалами шампанского бродит…

– А нам некогда, – привычно бросил Колесников.

– Куда мы можем спешить в такое время? Уже около двенадцати.

– Есть одно место. Туда тоже попасть непросто.

– О, – только и вымолвила Александра. Про себя она подумала, что не прочь бы уже лечь в постель.

Несмотря на поздний час, машин на улицах было полно. И опять Колесников приятно удивил ее. Он не ворчал, а ехал спокойно, мурлыкая себе под нос. Архипова прислушалась.

– «Сила судьбы», Верди.

– Что? – не понял Колесников.

– «Сила судьбы». Ты пытаешься напевать увертюру.

– А, да. Она мне очень нравится. Полнотой своей. И законченностью.

– Симфоничностью, я бы сказала.

– Молодец, правильно уловила.

«Знал бы он, что у меня тоже музыкальная школа за плечами и собиралась я быть пианисткой. Но лучше этого ему не говорить. Или я уже сказала?» – Архипова вдруг испугалась, что она совершенно не помнит их разговоров. «Как же так?! Он так интересно рассказывает… Вон про цилиндры, шляпы касторовые рассказал, а я не помню, о чем мы говорили неделю назад! Надо быть внимательнее, нельзя обижать человека!» – Архипова подобралась и стала внимать словам Колесникова.

– …Вот тогда они, его друзья, решили дописать его реквием… – донеслось до нее.

– Сережа, про реквием поняла, а куда едем-то?

– В ресторан. Нет, в кабачок. Там атмосфера такая, понимаешь… необычная. А вот мы приехали…

На стоянке, куда они заехали, горели огни. Вернее, факелы. Факелы крепились на высоких кольях и освещали площадку тревожными всполохами.

– Ну-ну. – Архипова разглядела человека в средневековой одежде.

Колесников бросил ему ключи:

– Отгоните на задний двор. Возвращаться на такси будем.

– Будет сделано, – поклонился человек в колготках, штанах-буфах и остроугольной шапочке.

– Это Робин Гуд? – тихо спросила Александра.

– Это его друг, – ответил Колесников не моргнув глазом, – так сказать, соратник по борьбе с английским империализмом.

– Феодализмом, – машинально поправила Архипова.

– Да без разницы.

Колесников взял ее за руку и повел в низкое здание, сложенное из крупных камней.

– Как они только его построили! – удивилась Александра.

– Не поверишь: подъемным краном, при помощи цемента. Достижения прогресса проникли даже в английскую глубинку.

На этих словах Архипова рассмеялась в голос. Так забавно было слушать человека в этой странной, почти киношной обстановке.

Они вошли в дом, преодолели три мощные ступеньки и оказались в полумраке зала. Повсюду стояли огромные столы, лавки. Сидели люди. Кто-то был в обычной одежде, кто-то в средневековых костюмах. Причем ряженые сидели многочисленными группами, громко разговаривали, смеялись, воздевали к потолку огромные пивные кружки.

– А вот и гости. – К ним подкатилась круглая тетка. Чепчик сидел набекрень, фартук был в пятнах, а из белой блузки вываливалась мощная грудь. Грудь тетка пыталась убрать на место. Удавалось ей это плохо.

– Мы…

– Да знаю. Вон столик в углу у очага. И тепло, и не на глазах. Когда парочки приходят, главное, их подальше от людей спрятать. А то начинают тут обниматься…

Колесников и Александра прошли в угол. В очаге пылали поленья. Здесь они были незаметны. Зато зал оставался как на ладони.

– Все как всегда? – обратилась тетка к Колесникову, потом перевела взгляд на Архипову. – Не подумай ничего, твой парень здесь один бывал.

– Я вообще не умею думать, – сказала Александра, немного одуревшая от гомона.

– Вот и правильно. Наше бабье дело простое: деньги давай, любовь получай и сваливай…