Догнать любовь

Когда самолет подлетал к Петербургу, она выглянула в иллюминатор, увидела россыпь озер и переплетения речушек и вдруг отчетливо поняла, что спортивная карьера – это прежде всего удаленность от дома и от матери. «Я шесть лет прожила в интернате, я месяцами пропадаю на сборах, я редко виделась с мамой. Разве я смогу сейчас, когда наша жизнь так меняется, быть далеко? Даже если я поступлю в институт, буду пропадать на сборах и соревнованиях. А я хочу быть дома, рядом с мамой, наладить эту жизнь. Это ведь тоже не так просто – переехать в город и начать все заново». Новгородцева вдруг поняла, что предпринимаемые ими шаги повлекут за собой пересмотр ее собственных планов. Елена Владимировна словно прочитала ее мысли:

– Знаешь, тревожно от перемен. Они и на тебе скажутся. Главное, чтобы твои планы не пострадали. У тебя ведь будущее. Так все говорили и в спортивной школе, и в федерации.

– Откуда ты знаешь, мама?

– Я разговаривала с твоим тренером. Советовалась, стоит ли тебе так упрямо оставаться в спорте.

– И что же тебе сказали? – Алина даже не рассердилась за такой тайный шаг.

– Вот это и сказали – способная, очень.

– Мама, мы не знаем, что ждет нас здесь. – Алина кивнула в сторону иллюминатора. – Как оно пойдет, так и будет.

Самолет покатился по полосе, подпрыгивая на стыках плит. Алина сидела на своем месте, наблюдая, как самые нетерпеливые пассажиры достают свой багаж. Бортпроводники ненадолго успокоили их, но уже через мгновение все опять засуетились. Вскоре самолет остановился, и к выходу подкатили трап.

Алина с матерью много вещей не брали. Самое необходимое на эту неделю, в которую должен был решиться вопрос с квартирой.

– Поедем на такси, перелет был тяжелым, – сказала Елена Владимировна,

– Да. – Алина глубоко вдохнула жаркий воздух. – И тепло так. А еще говорят, что город северный.

– Тут ветер. Он погоду определяет, – сказала мечтательно Елена Владимировна.

– Ты рада, что приехала сюда?

– Знаешь, я как будто и не уезжала, – вздохнула та.

А Алина подумала, что в их маленькой семье появилось новое действующее лицо – город Петербург, населенный воспоминаниями.

– Мама, мы правильное решение приняли. Мы должны жить здесь.

Пока они выезжали из Пулкова и машина кружила по развязками, Алина сидела, откинувшись назад и прикрыв глаза. Она не увидела пригородов, новостроек и тех безликих районов, которые могли относиться к любому большому городу. Очнулась она только тогда, когда услышала голос матери:

– Если вас не затруднит, давайте проедем через центр. Невский…

– Так это же какой круг! – изумился водитель и добавил: – Я, конечно, не против, мне же лучше, но…

– Поезжайте, я здесь не была очень много лет. А завтра мы уже будем делами заниматься и по городу ходить будет некогда, – улыбнулась Елена Владимировна.

Водитель пожал плечами и развернулся. Алина уже не закрывала глаз. Очень скоро они ехали по улицам с высокими и мрачными домами, мимо подворотен и проулков. Алина много читала про этот город, но никогда здесь не была. И поэтому чужие впечатления, по которым она судила о Петербурге, разбились вдребезги. Вместо них вдруг появилось собственное ощущение пейзажа за окном. Еще Алина присматривалась к толпе – улицы были запружены людьми. Казалось, что это демонстранты вышли и сейчас идут не в ногу.

– Летом здесь всегда так. Туристы. Отовсюду. По Невскому не ходят только ночью, – сказала Елена Владимировна.

– Ну, только если эта ночь – не белая, – включился в разговор водитель.

– Да, конечно. В это время еще больше людей.

– С ума сойти, – задумчиво сказал Алина, – это же совсем другая жизнь.

– Это и город и жизнь другие, – улыбнулась Елена Владимировна.

– Мама, а как же вы с папой могли уехать отсюда?

– Понимаешь, мы поженились, а жили с папиными родителям. Снимать комнату можно было, но здесь это всегда было сложно. А тут отцу предложили работу. Главное, жилье сразу обещали, дом. Представляешь? Дом. Отцу хотелось себя попробовать, он понимал, что сидеть в конторе какой-нибудь – интереса нет никакого. Он жаждал живой работы. Мы собрались в одно мгновение. Ты уже родилась там.

– А если бы я родилась здесь, ты представляешь, сколько возможностей у меня было бы?

Елена Владимировна с усмешкой посмотрела на Алину:

– Видишь, какая разница – отец считал, что возможности там. Ты считаешь, что – здесь.

– Речь, мама, идет о старте. У папы он был здесь.

– У него был так себе старт. Мог бы в хулиганах так и ходить. То джинсами фарцевал, то книжки перепродавал, а то на концерте подрался.

– Ого! – рассмеялась Алина. – Такая богатая история у семьи.

– Да, у нас тут много всякого намешано.

К отелю они подъехали не скоро – пробка на Троицком мосту была длинной и почти неподвижной. За то время, пока они ползли, Алина успела рассмотреть самые известные питерские виды – Петропавловскую крепость, мечеть, Ростральные колонны, извернувшись, она увидела Зимний дворец.

– Тебе повезло – в первый же день все сразу увидела! – рассмеялся таксист.

– Точно, повезло. – Алина почувствовала, что может расплакаться.

Ее охватило странное двойственное чувство. С одной стороны, она была потрясена городом и уже мысленно дала себе слово остаться здесь. Ее поразили улицы с домами-дворцами. Ей глянулись их старина, обшарпанность и грандиозность. В них она почувствовала историю, а еще умение жить и смотреть на мир иначе. «Обычный дом можно сделать таким, чтобы в нем было приятно жить», – Алина вспомнила страшненькие пятиэтажки в областном центре – потемневшие фасады, хлипкие рамы, покосившиеся двери подъездов. Она будто снова ощутила запах тех подъездов и поморщилась.

– Мам, я понимаю, что история, войны… Но почему нельзя было архитектуру другую выбрать. Понимаешь, тут даже руины другие.

– Вы не видели здешних коммуналок. Вот где трэш, – опять включился в разговор таксист, – и сделать ничего нельзя. У людей денег на ремонт таких потолков и окон не хватает. Понимаете, они так и будут жить среди старой проводки.

– А городские власти?

– Городские власти?! – со смехом переспросил таксист.

– Проблема глубже, – серьезно ответила Елена Владимировна, – и она не сейчас и не здесь возникла. Вы думаете, что в Венеции везде евроремонт во дворцах? Там подчас живут в одной комнате. Остальное тихо разрушается. Правда, если это памятник старины, то государство требует поддерживать его в надлежащем виде. Иначе – продавай! У властей денег на все сразу хватить не может. Но я думаю, что все равно город сохранят. Здесь такие люди живут…

– А вот это правда, – согласился таксист и добавил: – Мы приехали. Вот ваш отель «Азимут».

За разговорами они преодолели пробку, проехали по Каменноостровскому проспекту, развернулись и, покружив в переулках, оказались на Малой Пушкарской улице. Алина вышла из машины и очутилась перед подъездом обычного доходного дома.

– Вон, видишь звоночек, – сказала Елена Владимировна, – нажми. Нам откроют.

Отель бы небольшим и занимал первый этаж то ли усадьбы, то ли дворца.

– Здесь раньше был приют, а до того церковь. Но случилось несчастье, и ее на этом месте восстанавивать не решились.

– Мама, а как ты нашла этот отель? И откуда ты это все знаешь? – изумилась Алина.