– Далёко ли, позволь спросить?
– Очень, на другую планету.
– Личность должна иметь чёткую цель и стержень, нельзя…
– Ты прямо ходячий сборник цитат, – смеётся Ольга.
– Всю жизнь я отдала педагогике, а свою дочь так и не сумела воспитать человеком с большой буквы.
– Мама! – Ольга обнимает мать. – Я напишу тебе. Слово даю!
– Дети уходят, родители ждут, такова участь…, – плечи матери опускаются, в глазах слёзы – своеобразный контрпунк между тусклой банальностью и истинным страданием..
28. Вечер. Переулок в центре Москвы. Вход в ресторан «Моя прекрасная леди».
Швейцар открывает дверь Антону.
Интерьер ресторана. Антона встречает метрдотель:
– Добрый вечер. Хотите столик на одного, или…?
– Кто тут у вас главный. Его хочу. Проводи к нему.
– Как вам угодно, – метрдотель подчёркнуто вежлив.
– Угодно. Попроворней поворачивайся.
Интерьер. Комната заведующего.
– Вы заведуете этим рестораном?
– Допустим. А в чём проблема?
– Три дня назад ваш посыльный приносил обед моему знакомому. Позовите его.
– Изложите свою жалобу.
– Я не жалуюсь, а хочу просто поговорить с посыльным, пригласите его.
– Хорошо, – заведующий набирает номер по телефону, – Костя ещё не ушёл? Пусть зайдёт ко мне.
Входит посыльный, но уже без формы, в джинсах и курточке:
– Звали?
– Вот этот господин хочет поговорить с тобой.
– А что случилось?
– Ничего, – Антон явно раздражён, – ты вчера в 15 дом по улице Клеверной заказ привозил?
– Да.
– Посмотри на меня повнимательней, узнаешь?
– Нет.
– Не видел меня, когда отъезжал от подъезда?
– Нет.
– А я тебя видел.
– И что?
– Ты должен со мной в милиции пойти и сказать, что я там был вечером.
– Алиби на выворот? – смеётся посыльный. – Это что-то новенькое.
– Сейчас поедем в отделение, ты там скажешь, во сколько я подъехал к подъезду…
– Стоп! Во-первых, мне некогда. Вернее, во-первых, я вас не видел. И вообще, опаздываю в университет на занятия, – посыльный поворачивается, чтобы выйти, но Антон хватает его за рукав.
– Не кобенься! Я тебя видел, значит, и ты меня тоже.
Посыльный легко, играючи перехватывает руку Антона, выворачивает её.
– Больно, отпусти. Велите ему отстать от меня, – обращается Антон к заведующему.
– И не подумаю. Пришёл тут, понимаешь, права качать! Приказывай у себя на кухне, а в моём заведении, – ни, ни! Выведи его вон, Костя, только аккуратненько, не покалечь, силушку свою не демонстрируй.
Натура. Возле ресторана.
Посыльный, ещё не отпустив Антона из своих цепких рук, подводит его к стоянке:
– Какая тачка твоя?
– Вон та, отстань от меня, наконец!
– Вали, глаза б мои на тебя не глядели, придурок.
Интерьер. Антон в машине, колотит кулаком по рулевому колесу, бормочет проклятья. Звонит мобильный телефон.
– Кто? Следишь за мной? Ах, позвонил? Откуда же он твой телефон знает? Ну, да, ну, да, в накладной на заказ записано. Все-то тебя любят, холят, лелеют, всем-то ты нравишься, даже ресторанному посыльному. Ты как та дама приятная во всех отношениях. Не-на-вижу! – прокричав, Антон отсоединяется.
29. Натура. Раннее утро. Дорога вдоль поля.
Ольга идёт вдоль дороги. Останавливается на том же месте, где когда-то впервые встретилась с Доктором. Поднимает голову, смотрит в небо. Но осенью уже не слышно жаворонка. Вместо облаков и темнеющей синевы неба она видит только что взошедшую, круглую, прозрачную луну, которая, чудится Ольге, превращается в кошачий глаз с чёрной поперечиной зрачка. И вновь откуда-то издалека слышится чуть хрипловатый голос – то ли речитатив, то ли песня: «Мне не жить, мне не петь в этом мире тумана и сырости, \\Где певцам серокрылым подрезаны связки, \\Где поэтам кидают отбросы из милости, \\Где озёра подёрнуты мутной, зелёною ряской…». Ольга закрывает уши ладошками. Сразу наступает тишина, на бледном небе прозрачная, тающая луна. И никаких видений.