Рассказы, повести, сценарии и другое

– Ага, ясно, значит, мне уготована роль болвана в преферансе. А в тюрьму, если что, сяду я?

– Помнишь, за что меня из института вышибли с последнего курса?

– Ещё бы, весь курс за тебя просить ходил. Острослов ты наш! На чёрта зав кафедрой военной брякнул: «Вас, полковников, как собак не резанных!», кто тебя за язык тянул?

– Отомстил мне полковник Дуболомов, по полной, расстарался – лоб забрили и – в Чечню.

– И?

– Когда меня снайпер подстрелил, отправили в госпиталь, а там я с одним лейтенантом познакомился, весёлый такой, ушлый, сдружились, он пообещал кое с кем покалякать, кое-кого подмазать, короче, отмажет меня от войны. Думал, сбрехнул.

– Нет?

– Подлечили, да сразу пришло предписание: направить Нездольева в конный полк на «Мосфильм».

Игорь вдруг замолкает, пристально смотрит в зал ресторана, где, в окружении «клевретов» и охранников неспешно движется Вьюченко.

– Ты что? – спрашивает Игоря Сидоров.

– Прости, я на минутку, – Нездольев вскакивает и направляется навстречу Вьюченко:

– Игнат Львович! Я вам уже несколько раз звонил.

– Знаю, докладывали, но я срочно улетел по делам.

– Когда мы можем встретиться?

– У нас сегодня четверг? К сожалению, только в понедельник, – поворачивается к одному из «клевретов», – во сколько у меня окно будет?

– С 15.30 до 16 часов, – клеврет полон подобострастия.

– Устроит? – обращается Вьюченко к Игорю.

– Вполне.

– Договорились. Перезваниваться не надо. Жду вас, – и вся процессия следует к своему столику.

Игорь возвращается к Сидорову.

– Шагу зря не ступишь, – довольно раздражённо произносит Сидоров, – теперь я понял, почему ты меня именно в это ресторан затащил.

– Дело одно хочу сварганить с этим Вьюченко хочу, твёрдый орешек.

– Грязные игры?

– Да нет, как раз наоборот.

– Ну, ясное дело. Да ладно, продолжай.

– А на чём я остановился?

– На «Мосфильме».

– Да, да. Вот я там и заразился.

– На тебя чихнула больная сапом лошадь? – смеётся Сидоров (в первый раз исчезла его вечная озабоченность и ворчливость).

– Любовь к лошадям – это, я тебе скажу, пострашнее сапа. Давай выпьем? – Игорь доливает остатки водки, – Тогда же я и Алёну повстречал. И обещал ей, и костьми лягу, выполню всё, о чём мечталось…

– Счастливый ты, такая женщина!

– Недолгое это было счастье…

– Я знаю, Игорь, я помню, – и они замолкают надолго.

– А где теперь тот лейтенант?

– Пропал без вести.

– В плену?

– Может быть. Посылал запросы в министерство. Нет его ни среди живых, ни среди мёртвых.

А за окном, возле которого они сидят, уже темнеет.

31. Натура. Ласково. Конюшни. Поздний вечер.

Доктор и Ольга обходят стойла – вечерний осмотр. Негромко переговариваются.

– Посвети мне, девонька, чуть левее, фонарь подними повыше, – Доктор осторожно снимает повязку с левой ноги лошади, – гляди-ка, шовчик какой чистенький. Молодец, Ласточка, да стой ты смирно, вот егоза.

– Где она так?

– Барьер плохо взяла, ничего страшного. Пойдём, взглянем на твоего первенца, пока ты где-то пропадала, он такой рослый стал.

Они заходят в стойло, где спит стоя жеребёнок с белой звёздочкой на лбу.

– Какой колченогий, – с разочарованием произносит Ольга.

– Дай срок, он ещё на дерби трёхлеток все призы возьмёт, помяни моё слово. Кстати, знаешь, как его теперь называть: Чёрный Принц!

– Прямо-таки!

– Криво, – раздаётся голос Бено, – глупая женщина!

– А ну, живо отправляйся домой, для тебя рабочий день давно окончился, Ким тебе устроит головомойку! – Док сердится.

– Я не маленький! И свободный, что хочу, то и делаю.