Не девичья память

– Мы едем пока не к Елене Павловне, а к дому, где она проживает.

– Это не одно и то же?

– Нет. – Мирослава покачала головой.

– Понял.

Как и надеялась Мирослава, возле дома Коршуновой старичок и старушка выгуливали собак, молодая мама сидела на краю песочницы и смотрела за девочкой, съезжающей раз за разом с горки. На лавочке сидели две весьма пожилые женщины и о чем-то оживленно беседовали.

Мирослава вышла из машины, подошла к подъезду и набрала код квартиры Коршуновых. Естественно, ей никто не ответил.

– Вы к кому? – не выдержала одна из беседующих женщин.

– К Коршуновым. – Мирослава сразу обернулась и посмотрела на спрашивающую приветливым взглядом.

– Так Елены Павловны дома нет. Она часам к шести придет, не раньше.

– Как жаль… Я по делу об убийстве ее сына.

– Ой! Так дело не закрыли?! – оживилась вторая собеседница. – А что вы хотели от Леночки?

– Я хотела поподробнее узнать об Олеге. Каким он был в юности, в детстве, – Мирослава сделала вид, что замялась, – хотя, может быть, вы мне поможете?

– Конечно, мы поможем милиции, – заявила подошедшая старушка с пуделем, – это наш гражданский долг.

Мирослава не стала поправлять старушку, относительно того, что теперь милиции нет… И не стала сообщать, что сама она вовсе не из полиции. Вместо этого она присела на лавочку, чем расположила к себе всех собравшихся.

– А что именно, доченька, ты хотела бы узнать? – спросила самая старшая из присутствующих.

– Какая она тебе, Марковна, доченька! – осуждающе оборвала ее та, что помоложе и, обратившись к Мирославе, добавила: – Вы, товарищ следователь, спрашивайте.

– Вы, наверное, знали Олега с детства?

Женщины дружно закивали.

– Каким он вам запомнился?

– В детстве он был сорванцом. Вот, Марковна на первом этаже живет, так вечно мячом ей в окно попадал.

– Он не один был. У них тут целая компания была. Особенно он с Пашкой и Виталькой хороводился. Да, они и теперь дружат.

– В детстве все они похулиганить любили. Моему Мурзику однажды банку из-под шпрот к хвосту привязали. Я матерям жаловаться не стала, а всех прутом настегала. Так они мне один раз к двери крысу дохлую привязали. Вот супостаты!

– А как учился Олег?

– Учился неважно… В институт его Леночка пристроила, так он все равно бросил его.

– А конфликты с кем-нибудь у него были во дворе?

– Нет, ничего особенного, только то, что мы рассказали.

– А в какой школе Олег учился?

– Да вон она за углом так и стоит.

– Школа работает?

– Конечно, куда же детишкам ходить?!

– А когда Олег повзрослел, он изменился?

– Изменился. Вежливый стал.

– Да, ничего плохого за ним опосля не замечали, – кивнула Марковна.

– Только работать парень не любил, – встрял в разговор подошедший владелец мопса.

– Не он один, – отмахнулась одна из старушек, – тем более и нужды у него особой не было.

– Вот именно, – не унимался старичок, – сидел на шее у матери, на ее денежки шиковал.

– Но потом он все-таки работать устроился.

– Работа – не бей лежачего! Трофимовы его на теплое место и пристроили.

– Ты этого, Степаныч, не знаешь, – заметила Марковна.

– И так понятно. Квартиру ему мать оплачивала, машину Олегу опять же Лена купила, да и деньжат постоянно подкидывала.

– А вы откуда это знаете? – спросила Мирослава заинтересованно.

– Как, то есть откуда?! Я живу на одной площадке с Пашкой, дружком его. А Пашка к моей Ирке, это внучка моя, клеился. Ирка же ему и говорит, вот если бы ты такой же деловой был, как Олег. Пашка обиделся и выложил, что Олегу все мать покупает, и он на полном ее содержании.

Мопс и пудель мирно сидели рядом, и, казалось, внимательно прислушивались к разговорам людей.

Мирослава невольно улыбнулась, взглянув на их симпатичные мордашки.

– Спасибо, вы мне очень помогли, – тепло поблагодарила Волгина словоохотливых пенсионеров и отправилась в школу, где учился Олег.

Плюсом было то, что Мирослава застала учителей, преподававших в классе, где учился Коршунов, в полном составе.

Отнеслись они к детективу доброжелательно. Практически все, по крайней мере на словах, сочувствовали Елене Павловне и жалели Олега.

Минусом было то, что ничего нового Волгина не узнала. Да, мальчик не был отличником, озорничал, но был, собственно, не хуже и не лучше многих других учеников этой школы.

Мирослава не заметила фальши, но подозревала, что на оценку учителей мог повлиять небезызвестный тезис: «О мертвых либо хорошо, либо никак»…

И еще ее настораживало застывшее лицо директора и какой-то немигающий взгляд этой уже немолодой женщины. Может быть, в школе все-таки была какая-то некрасивая история, которую замяли…