Не девичья память

– Зато я разбираюсь. Хотя грибы собирать не обязательно, можно просто погулять.

– Можно погулять, – отозвалась она со вздохом и добавила: – Птичек уже не слышно.

– Как это не слышно, синички в саду посвистывают весь день. А в лесу и другие птицы остались.

– Я соловьев люблю, иволгу…

Морис улыбнулся:

– Дроздов, пеночек, сизоворонок.

– Сизоворонки у нас не водятся, – вздохнула она.

– Неужели?! Ну, ладно, ладно, – добавил он примирительно, – если хочется птичек, то можно послушать старую пластинку или пение по Интернету.

– Так я хочу живых послушать! – возмутилась девушка вполне искренне.

– Тогда придется подождать весны.

Она кивнула.

– Кстати, – заговорил Морис, – звонил Шура и просил передать, что подъедет часов в девять.

– Хорошо.

– В какой-то мере пение соловья пока может наш Шура заменить, – невинно обронил Миндаугас.

Наполеонов неплохо играл на гитаре, сочинял песни и сам их напевал. Морису нравилось.

А Мирослава, как догадывался Миндаугас, от исполнения Шуры была в восторге.

Мирослава рассмеялась:

– Значит, лес отменяется?

– Ничего подобного, в лес мы поедем гулять и любоваться красками осени.

– Звучит романтично… – Легкая ирония, прозвучавшая в ее голосе, задела Мориса за живое.

– Свой внутренний мир нужно обязательно подпитывать красотой, – заметил он серьезно, – иначе он поблекнет и жизнь станет пресной.

– Это открыли английские ученые?

– Нет, это открыл я.

– Ну, если ты, то я согласна сходить в лес, – улыбнулась Мирослава.

Шура прибыл ровно в девять вечера, завел машину во двор и, войдя в дом, сразу направился на кухню. Втянул острым носом воздух:

– Вкусно пахнет! Что у нас сегодня на ужин?

– Запеченная с овощами камбала, жареный картофель, салат из фруктов, пирог с яблоками и твой любимый чай.

– Тогда я по-быстрому умоюсь, вы без меня не начинайте!

Мирослава фыркнула, а Морис отвернулся на миг, пряча улыбку.

Шура, благоухающий лавандовым мылом, явился через десять минут, поправил свои коротко остриженные волосы с рыжеватым оттенком, и на полном серьезе заявил:

– Я готов.

Они уселись за стол и, пока ели, мило болтали ни о чем. После чая Шура посмотрел на Мирославу своими зеленовато-коричневыми глазами мудрого лиса, и сообщил:

– Я вообще-то сегодня по делу.

Мирослава ответила ему вопросительным взглядом.

– В общем, один мой хороший знакомый попросил помочь, и я, Слава, рассчитываю на тебя.

– На меня?!

– Я сейчас все по порядку расскажу.

– Рассказывай…

Но рассказывать Шуре особо было нечего. Он изложил все, что услышал от Трофимова, упомянул о хорошем гонораре, о том, что про крестную Богдана ему ничего не известно, но Трофимовы – люди небедные.

– Дело и впрямь меня заинтересовало, – ответила Мирослава задумчиво, – но, как я понимаю, раскрывать его придется в Н-ске?

– Увы, – развел руками Шура, заметив краем глаза, как тень недовольства скользнула по лицу Мориса.

«Ничего, не маленький, переживет, – подумал Шура, – можно подумать, Мирослава в первый раз из города уезжает».

Мирослава тем временем взяла на руки тершегося о ее ноги Дона и уткнулась носом в его пушистую, мягкую шерсть.

– Тебе надо подумать? – осторожно спросил Шура.

– Секундочку…

Наполеонов кивнул и взял с тарелки еще один кусок пирога.

Морис долил чай в его чашку.

– Пожалуй, я возьмусь за это дело.

– Ну, вот и ладушки, – обрадовался Шура.

– А этот Н-ск далеко от нас? – печально спросил Морис.