Просто поверь

Глава 3

Небольшой особняк желтого цвета находился далеко не в центре Лондона и за прошедшие годы успел обрасти соседними домами, однако Рэймонд без труда его отыскал. Он спешился, бросил поводья лошади Кевину и объяснил:

– Конюшня с той стороны, можешь отвести коней туда. А потом пообедай, скажи на кухне, что приехал со мной. Я наверняка задержусь.

– Да, сэр.

Дверь открыли сразу же и без всяких ойканий.

– Добро пожаловать, сэр. – Тут дворецкий был старый, седой, как лунь, с круглыми, как будто вечно удивленными глазами. – Мы вас ждали.

– Я ведь не говорил, что приеду, – хмыкнул Рэймонд, отдавая ему шляпу, плащ и перчатки.

– Мы все равно каждый день готовы принять вас, сэр.

– Прекрасно. Вроде бы лесть, Броуди, а вроде бы и нет.

– Только гостеприимство, сэр.

– Ну, думаю, и правда оно. Где Лоуренс?

– Он пьет чай в малой столовой. Мне проводить вас?

– Смеешься, Броуди?

– Немного, сэр.

– Это хорошо, – одобрил Рэймонд и отправился в малую гостиную: этот дом он знал не хуже, чем свой собственный.

Окна широкой просторной комнаты выходили в небольшой сад, и здесь не наблюдалось никаких тяжелых портьер, только легкие муслиновые занавески, всегда собранные и опускавшиеся очень редко. Хозяин дома сидел в кресле у распахнутых дверей в сад, на маленьком столике рядом стоял поднос со всем необходимым для чаепития, и это фарфоровое великолепие переливалось в лучах заглянувшего сюда солнца. Когда же хозяин поднял голову и увидел вошедшего, резко поставленная чашка жалобно стукнула о блюдце, метнув отчаянный блик.

– Рэйн! Господь всемогущий, неужели это ты?!

– Не Господь, всего лишь я, – засмеялся Рэймонд и в следующее мгновение оказался в крепких объятиях друга.

– Да ты на себя не похож! – заметил Лоуренс, отступая. – Загорелый, как турок! Ты писал, что ездил к ним кофе пить; там и приобрел этот скандальный загар? Дамы будут шокированы.

– Не больше, чем обычно. Частью в Турции, частью во Флоренции, солнце нынче везде жарит. Кроме, как я посмотрю, старушки Англии.

– Твой отец говорил, что ты, возможно, приедешь. Ну, садись, садись. Броуди тебя видел? – Рэймонд кивнул. – Тогда звонить не имеет смысла, сейчас все принесут… А, вот и вы, Броуди! Благодарю.

Пока дворецкий, удостоивший долгожданного гостя такой чести, что лично подал вторую чашку и свежий чайник, расставлял посуду на столике, друзья с улыбкой смотрели друг на друга. Рэймонд не мог судить, насколько в глазах Лоуренса изменился он сам, но полагал, что достаточно, дабы получить сейчас ворох вопросов. А вот Лоуренс очень походил на себя прежнего, стал лишь немного массивнее, хотя и теперь крепким телосложением не отличался.

Если бы людей можно было сравнивать с собаками (хотя, почему бы и нет? Вроде не существует никакого специального закона, это запрещающего), Лоуренс получился бы биглем, жизнерадостным и верным. Рэймонд знал его давным-давно, и вместе они через многое прошли, включая сомнительные похождения, о которых судачил весь Лондон. Но еще до того, как они вместе кружили головы неопытным дебютанткам и опытным вдовушкам, друзья вместе выросли, хотя познакомились не в самом юном возрасте. Впервые Рэймонд увидел Лоуренса, когда обоим исполнилось одиннадцать, дни рождения их разнились лишь на месяц. Тогда-то сосед Хэмблтонов в Уилтшире, барон Невилл, пригрел у себя осиротевшего племянника. Холостой барон не жаждал связывать себя узами брака, а титул когда-нибудь следовало кому-то передать. Рэймонд полагал, что, будь Лоуренс старше, или хуже того – совершеннолетним, не видать бы ему баронства как своих ушей. Очень уж злился старик Невилл на своего непутевого младшего брата, женившегося на девушке не дворянского происхождения. Будь Невиллы менее знатны, тогда, может, старик бы и смягчился, но брат барона и торговка – это немного слишком. Тем не менее, когда оба родителя Лоуренса умерли во время эпидемии простуды, и мальчик остался один, дядюшка родственным долгом не побрезговал. Полюбовавшись на доставшегося ему тощего воробья, барон Невилл заявил, что сделает человека из этого бродяжки, и в своих начинаниях преуспел. Он приодел мальчишку (родители Лоуренса не бедствовали, однако до баронских доходов им было далеко), представил всем как своего официального наследника и, когда племяннику исполнилось тринадцать, вместе с Рэймондом отдал в Итонский колледж.

Мальчишки сдружились и раньше, но в Итоне эта дружба переросла в настоящее товарищество. Более тихий и спокойный Лоуренс повсюду следовал за Рэймондом, соглашаясь участвовать во всех начинаниях, как бы рискованны они ни были. Славившийся железной дисциплиной Итон пытался обломать эти молодые побеги, однако изобретательная юность побеждала. И колледж оба закончили, не будучи исключены, несмотря на многочисленные выговоры и наказания. Что ж, теперь об этом весело вспоминать.

У Лоуренса было длинное симпатичное лицо, русые волосы, завивавшиеся на концах, и веселые серые глаза. С годами он делался все более похож на своего дядюшку, барона Невилла, которого, к сожалению, уже почти полгода как не было в живых. Насколько знал Рэймонд, друг должен вступить в права наследника через год после смерти барона, когда закончится траур, а значит, следующей весной. А пока он все еще в непонятном положении, будто стоит на шатающейся лестнице.

– Итак, – сказал Лоуренс, когда Броуди вышел, – ты вернулся. Надолго?

– Пока не знаю. – Рэймонд взял с подноса чашку: чай тут подавали превосходный. – Зависит от того, что я решу. Отец вызвал меня, но пока беседа у нас не сложилась.

– Ты остановился дома?

– Да.

– Ты же знаешь, в случае чего двери моего особняка всегда для тебя открыты… ну, не совсем моего, – усмехнулся Лоуренс, – но ничто не помешает ему все-таки сделаться моим в апреле. К тому же, все дядюшкины условия я выполняю, как примерный племянник. Я тебе писал. Ты получил это мое послание? – Он заметно волновался, когда спрашивал, и Рэймонд и без того знал, о чем друг говорит.

– Ты помолвлен. Верно. Как тебя угораздило?

Разговор пошел легко, как будто друзья расстались только на день, а не на несколько лет. Рэймонд улыбнулся. После душного отцовского особняка, после злого, напряженного разговора беседа с Лоуренсом – это будто очищающая молитва для грешника. Здесь не надо притворяться другим. Хотя, конечно, и Лоуренс не знает всего…

– Сначала я просто искал невесту, как дядя и велел, – вздохнул друг. – Ты же понимаешь, условия завещания… А затем я понял, что одна девушка давно затронула мое сердце. Вот и присмотрелся к ней повнимательнее. Оказалось, что и она ко мне неравнодушна. И так, слово за слово…

– Поцелуй за поцелуй… – живо дополнил Рэймонд.

– Что ты! Нет. Это другой случай. Признаюсь, я поцеловал ее один раз, но то было лишь легкое прикосновение губ, ничего больше.

– Удивляюсь тебе, Лоуренс. Так кто она? В письме ты не упоминал ее имени и был потрясающе загадочен. Одно это являлось причиной для того, чтобы я наконец приехал в Лондон. Теперь ты откроешь ее имя?

– Лучше! – заявил Лоуренс. – Я сегодня познакомлю тебя с нею. В шесть начинается музыкальный вечер у Гилморов; я редко езжу на большие приемы, все-таки траур пока не завершился, а тебя там охотно примут вместе со мной. Она будет там. Я хочу, чтобы для тебя это было сюрпризом.

– Сюрпризом? Так я ее знаю?

– Возможно, возможно. Однако не пытайся гадать – все равно не угадаешь, к тому же, так веселее. Ну что, поедешь к Гилморам со мной?

– Поеду, – вздохнул Рэймонд. – Я надеялся, что ты приглашен куда-нибудь сегодня. Мне хочется развеяться и взглянуть, во что превратилась столица за время моего отсутствия. Полагаю, окончательно заплесневела, а?

– Тебя тут не хватало. – Лоуренс взглянул на него серьезно. – Но если без шуток, Рэйн, – ты будешь моим шафером? Все ждал, пока ты приедешь, чтобы спросить, а если бы не явился, лично отправился бы за тобой во Флоренцию. Я не могу представить таковым никого, кроме тебя.

– Конечно. Разве может быть другой ответ? – Рэймонд был тронут, действительно тронут. Что б там ни говорили некоторые, а сердце у него есть, и таких друзей, как Лоуренс, нигде не сыщешь. Только с ним Рэймонд вел постоянную переписку все эти годы, только Лоуренс знал о нем некоторые вещи, что не упоминаются вслух никогда, даже в собственной семье, где происходят. Впрочем, даже Лоуренсу Рэймонд сейчас не доверял до конца, однако это вопрос времени: некоторые вещи следует рассказывать лично, никак не в письмах. Он выберет вечер для долгого разговора, и тайн не будет. А пока… – Ты мой лучший друг, я не оставлю тебя одного дрожать перед алтарем в опасениях, явится невеста или нет. Кто бы она ни была. Но я уверен, что ты выбрал достойную девушку.

– Она… да. Ты сам все поймешь, когда увидишь ее. – Лоуренс мечтательно вздохнул. Ох, опасный признак; похоже, дело серьезное. Рэймонд был рад за друга. – Пока же оставим завесу тайны висеть там, где висит. Лучше расскажи мне, как ты добрался, и почему приехал столь внезапно?

– Я получил письмо от отца, – скривился Рэймонд и, подумав немного, вкратце пересказал другу сегодняшний разговор. Вот это точно скрывать не стоит, и, возможно, удастся вместе придумать какой-нибудь выход.

Лоуренс слушал, не перебивая и досадливо морщась.

– Значит, твой отец настаивает на женитьбе. Мне кажется, у стариков что-то такое щелкает в голове, когда они достигают определенного возраста. Надеюсь лишь, нас с тобою эта чаша минует, когда состаримся. То же и с моим дядей: сам не удосужился привести в дом жену, а от меня перед смертью потребовал, что я привезу в Невилл-хаус невесту не позже следующего декабря. И в завещании это прописал.

– Смотри на вещи шире. Если бы твой дядя в свое время женился, может, и не был бы добр к тебе.

– Тоже верно, – согласился Лоуренс. – Никогда не знаешь, где наткнешься на доброту… Но я-то лишь рад, что так сложилось! Если бы я по-прежнему продолжал смотреть мимо потенциальных невест, то, может, и свою бы не увидел… А вот с тобой дело другое. Или нет? – он пристально всматривался в лицо Рэймонда, пытаясь разгадать его черты, словно ребус. – Ты действительно другой. Немного иначе двигаешься, и выглядишь иначе. Откуда этот шрам над бровью?

– Недоразумение.

– Ты каждый день дрался, что ли?