Ветер под моими крыльями

Валери тряхнула головой. Все это не ее дело. Она аккуратно поставила на колени лэптоп, открыла его и приготовилась вносить изменения в свой красивый график. В том, что изменения будут, она не сомневалась.

– Я слышал, ты хочешь взять отпуск. – Филипп без экивоков приступил к делу.

– Верно. Я даже попросил Валери найти нам подходящий семейный тур. – Макс сдвинул свои зеленые очки на затылок и выглядел теперь, как подросток, которого ругает директор школы. – Ты что-то имеешь против?

– Нет, не имею, я ведь у тебя работаю, а не ты у меня, – вздохнул Филипп. – Так что придется приспосабливаться. Хорошо, Тунису я отказываю. Но, может быть, прежде чем улететь, ты согласишься на небольшую роль? Три дня, не больше.

– Действительно, небольшая роль, – подала голос Валери. – Неужели Макса Эвершеда теперь зовут играть «кушать подано»?

– Очень смешно, – сказал Филипп грозно. – Рад, что юмора вам не занимать, юная леди. Это сборник новелл уже снискавших себе славу режиссеров, обычная фестивальная штучка. Рекомендую согласиться – такого рода проекты делают неплохую рекламу, а работы немного. Но с полной отдачей.

– Концептуальное нечто?

– Естественно. – Филипп протянул Максу папку со сценарием. – Ознакомься. Умирающий от рака отец пятерых детей пытается найти выход, чтобы после его смерти они не умерли с голоду и их не забрали в приют.

– Жестко. – Макс сосредоточенно листал сценарий. Валери наблюдала за Эвершедом: в такие моменты, когда он погружался в работу, его невозможно было не любить еще сильнее. Он был таким… настоящим, таким талантливым, и так на своем месте. – Десять минут, как я вижу.

– Все верно. Режиссер – Стэнли Кейз. В прошлом году его фильм «Акварель» получил «Оскара» за лучший сценарий.

– Я хочу участвовать.

– Я так и думал, – довольно улыбнулся Ливенс. – Сразу, как увидел сценарий. Отлично. Начало съемок в понедельник, к вечеру среды будешь свободен. После этого мы можем тебя отпустить. Скажем, на десять дней.

– То есть на десять дней у нас нет никаких срочных предложений? – уточнила Валери. У нее начал болеть желудок – верный признак, что настроение испорчено окончательно. – А как же Линдси Эдвардс?

– Они готовы подождать.

– В таком случае, я готова искать тур со следующей пятницы, – ровным голосом сообщила Валери.

– Это было бы замечательно, – пробормотал Макс, вчитываясь в сценарий. Окружающий мир для него перестал существовать, темные волосы упали на лоб, очки сидели криво. Валери подумала, что однажды, наверное, захочет его убить. Или просто уйдет, не оглядываясь. Да, Рейчел в чем-то права.

Глава 5

Тур Валери подобрала и вправду замечательный. Мальдивы. Острова, затерянные в лазури Индийского океана, – тишина, покой, умиротворение – любой каприз за ваши деньги. Рекламные картинки впечатляли, да и Макс, насколько знала Валери, еще не посещал те дивные места. Значит, Мальдивы. Там им с Шеррин и Адрианом будет хорошо.

А она останется в Нью-Йорке, сбрызнутом ноябрьским морозцем, и попробует не повеситься и не сойти с ума за эти десять дней.

Он ведь и раньше уезжал, говорила себе Валери. Он беспечно просил ее забронировать ему билеты на самолет, брал в охапку сына, иногда – если съемочный график тому не мешал – и Шеррин, и они уезжали. Только раньше сердце почему-то болело меньше. Или это сейчас так кажется?

Когда же она влюбилась в него? Когда он в первый раз сказал это свое: «Привет, я Макс», – или все-таки пятью секундами позже? Иногда Валери казалось, что она любила Макса всегда, как всегда умела дышать. Что она родилась с этой любовью к Максу в крови. Она росла, играла с братьями, кузенами и кузинами, смеялась, бегала, говорила, – и все это было для него, вдохновлено им, без него не обходилась ни одна минута, просто до поры до времени Валери не знала, что именно без него. А когда она впервые его увидела, поняла: так и есть, вот он, человек, для которого я дышу.

Только ему ее дыхание не нужно. Ну, дышит и дышит кто-то рядом. Подумаешь.

– Валери. – Макс помахал перед ее лицом ладонью. – Ты спишь?

– Нет. – Она вздохнула. – Просто задумалась.

– Не спи, пожалуйста. – Он выглядел очень уставшим. Так как все сцены с ним требовалось отснять за три дня, работать приходилось напряженно. Маленькая студия в ста двадцати милях от Нью-Йорка, где работал Кейз, казалось, не простаивает ни минуты. – Стэнли обещает закончить через пятнадцать минут. Я хочу, чтобы ты посмотрела. Если что-то не так, скажи мне, ладно?

– Хорошо, Макс. Хорошо.

Валери еле удержалась от попытки потереть лицо, чтобы проснуться – вспомнила о макияже, – и прошла вслед за Эвершедом к съемочной площадке, залитой жарким светом софитов. Несмотря на работавшие вентиляторы, в павильоне было душно. Снимали уже четырнадцать часов, а ведь еще обратно ехать. Валери рассчитывала, что все закончится раньше. Они с Максом приехали сюда на одной из его машин – иногда Эвершед любил сам сесть за руль, но обратно рулить, как пить дать, придется ассистентке. Макс заснет сразу же, как сядет в машину.

Кивнув знакомому помощнику режиссера, Валери аккуратно устроилась в сторонке, чтобы никому не мешать, и попыталась сосредоточиться. Макс помотал головой, подвигал плечами, разминая мышцы, и гример прошлась широкой мягкой кисточкой по его лицу.

– Готовы?

– Да, – спокойно ответил Макс, нашел глазами Валери и подмигнул: дескать, следи, чтобы все было в порядке. Она была его индикатором, зашкаливавшим, если он что-то делал не так.

– Приготовились! Тишина на площадке! Мотор! Начали!

Сумрачная комната, шатающийся стол, стул, на котором сидит человек, которого играет Макс. У окна стоит подросток – его старший сын. Долгое молчание.

– Сонни спрашивал: а правда, что египетские пирамиды построили инопланетяне?

– Правда, – говорит Макс и аккуратно соединяет крохотные проводки. Он служил в армии, был сапером. Он знает, как изготовить взрывчатку. Он сейчас ее доделает и выйдет на площадь, требуя справедливости. – Все правда, во что ты поверишь.

Они говорят не о пирамидах, и оба это знают.

– Почему ты уходишь?

– Потому что я хочу, чтобы с вами все было хорошо.

– Ты нас бросаешь.

– Нет, Джейми, я вас люблю. Я вас никогда не брошу.

– Ты говорил по телефону, что умрешь. Я слышал.

Макс резко поднимает голову.

– Я никогда тебе не врал. Посмотри на меня и скажи, что ты не хочешь, чтобы я умер.

Бомба уже готова.

– Я всегда тебя ненавидел, – буднично говорит Джейми, – но сейчас не хочу.

Макс протягивает ему бомбу.

– Если ты меня ненавидишь, так, как раньше, дерни за красный провод и пойдем со мной, черт тебя дери.

– Ты псих, – говорит Джейми, отступая в угол. – Ты псих, папа.

Макс аккуратно кладет бомбу на стол и тихо говорит ей:

– Да, я псих. Только ты не ненавидишь меня, Джейми. Ты меня любишь. Хотя нет. Это больше, чем любовь: мы друзья. Так что ты меня простишь.

– Дурак! – кричит Джейми и выбегает из комнаты. Макс встает, берет бомбу и аккуратно кладет ее в карман.