Воспитание спортом. Записки тренера по художественной гимнастике

на пьедестале почета, ОИ 2000

С благоговением наблюдая за своим кумиром по телевизору, нам, юным гимнасткам, хотелось стать такими же. Для нас, обычных детей, начавших заниматься именно в то время, Кабаева была недосягаемым идеалом, чем-то внеземным, сродни ангелоподобному существу, увидеть которое, не говоря уже о том, чтобы прикоснуться, было за счастье. Вырезки из газет с особым трепетом собирались в стопочки и вклеивались в тетради, а мы каждый раз с вожделением ожидали выхода новой газетной статьи или репортажа, как единственных доступных нам в то время источников информации. Несмотря на все надежды и прогнозы, на Олимпиаде 2000 Алина уступила, а чемпионкой стала Юлия Барсукова.

Но это не убавило народной любви к Кабаевой, а только разожгло ее. И в большей степени именно благодаря той роковой потере Алина и осталась в спорте еще на 4 года.

Поколение Pepsi

В период с десяти до тринадцати лет, попавший как раз на начало 2000-х, в нашей спортивной школе закончили заниматься 90% девочек моего года. Большинство по состоянию здоровья.

«Поколение пепси» испытало на себе всю прелесть новых экспериментов: запредельное количество трудностей тела в различных связках, требования к экстремальной гибкости, травмоопасность, отхождение от классической музыкальности и пластики к практически цирковому конторсионизму и трюковой зрелищности. Сколько гимнасток в то время «поломалось» в мире, так и не дойдя до вершины, стоит только гадать…

Условий также не было. Тренировки проходили в холлах школ, в актовых залах, без отопления, в зимних куртках, иногда без ковров, на голом дощатом полу с гвоздями. Мы занимались, соорудив нехитрую конструкцию из куска поролона на спину с пришитыми бретельками из резинок, чтобы кувырки на полу становились возможными. В силу юного возраста данные неудобства не воспринимались как нечто экстраординарное, это была наша обыденность. Олимп казался таким заоблачным и недосягаемым, что для обычных рабочих семей из Днепропетровска поездка даже в Киев на Кубок Дерюгиной приравнивалась практически к полету на Луну.

Уровень технического мастерства лучших гимнасток мира был очень высок. Над бесконечной чередой трудных задач приходилось буквально работать чуть ли не сутками. Тело после каждой тренировки изнывало и ноги частенько хватало судорогами. У меня же постоянно была крепатура. Нудно и монотонно приходилось отрабатывать удержания ног, турляны на баланс, распрыжки на выживание, после которых буквально нужна была кислородная маска. В упражнениях не было места ни интересным находкам с предметом, ни танцевальным дорожкам, на которых можно было передохнуть, ни творчеству. Нет. Это был нескончаемый поток: прыжок, прыжок, поворот, равновесие, прыжок. Должен, должен, должен. В голове жила единственная мысль: «Дотянуть до конца и через полчаса после тренировки просто попить воды». Вот по поводу воды, среди «наших» тренеров почему-то крайне популярными были так называемые тренировки «на сухую». Прочно бытовало мнение о том, что воду во время тренировки пить нельзя. Это приводило к тому, что практически все гимнастки, на протяжении всей многочасовой муштры, мучившиеся от жажды, во время походов в туалет тайно пили прямо из грязных, ржавых кранов. В сборной, где контроль был еще строже, вода употреблялась даже из бачков унитазов, прямо из рек на сборах и фонтанов во время выездов и экскурсий после соревнований. Дети годами страдали от обезвоживания.

Почему так, я объяснения найти не могу, но тренеры аргументировали это тем, что якобы повышалась нагрузка на сердце и «опухали» мышцы, прибавляя тем самым вес.

Мы принимали это все за чистую монету, так как авторитет и правота тренера никогда не ставились под сомнение. Даже мыслей не было. С этими убеждениями выросли целые поколения, и по сей день несущие те же убеждения своим воспитанникам…

По приходе домой после тренировки на уроки оставался вечер и ночь, примерно с двадцати двух и до часу. Шесть раз в неделю. Пару раз я даже засыпала за рабочим столом. На самом деле, оглядываясь назад, я понимаю, что нагрузки были серьезными. Но мы выдерживали и в череде нескончаемого дня сурка находили время и для простых детских радостей: сбора вырезок из газет с любимыми гимнастками, тренировок кукол и выставления им баллов за упражнения, тренировок друг друга и просто представления себя знаменитыми гимнастками.

После Олимпиады 2004 года и триумфальной, но скандальной победы Кабаевой, начался новый цикл. Ознаменовался он уже традиционной сменой правил, на этот раз с уменьшением максимального количества элементов в индивидуальной и групповой программе до 18. Эксперименты продолжались. Международная федерация наконец-то вынесла вердикт, что турляны на коленях являются крайне травмоопасными элементами, и запретила их. В том же году я приняла осознанное решение закрыть главу своей жизни под названием «Художественная гимнастика» и была уверена, что больше никогда не вернусь в этот деструктивный мир. Но я ошиблась…

Новые ведения ознаменовали начало золотого времени для динамических равновесий, бесконечных турлянов, в которых королевой была Ольга Капранова, а также прыжков с приземлением в равновесие.

В 2007 на мировой арене ярко заблистала омичка Евгения Канаева, ставшая впоследствии пока единственной двукратной олимпийской чемпионкой. Она ознаменовала возвращение гимнастики серьезной, глубокой и женственной.

В техническом плане с 2009 года по 2012 количество трудностей тела осталось неизменным – 18 у сениорок и 14 у юниорок.

Инна Жукова, Евгения Канаева, Анна Бессонова.

Олимпиада 2008

Евгения Канаева с золотой медалью Олимпийских игр 2012

В 2013 году наступлением очередных изменений правил максимальное количество элементов было уменьшено до 12 в индивидуальной и до 14 в групповой программе, что сделало упражнение более гармоничным. Новый период ознаменовал начало расцвета рисков, мастерства работы с предметом и танцевальных дорожек, которые открыли постановщикам и тренерам более широкие перспективы для творчества.

Глава 3.

Тренер – начало

Становление

Этот новый олимпийский цикл стал началом и в моем становлении как тренера.

В августе 2013 года после многолетнего перерыва волею судьбы я первый раз зашла в гимнастический зал. Первый раз за много лет я вдохнула знакомый запах тренировочного зала, прошлась по мягкому ковру, первый раз взяла в руки гимнастические предметы и поняла – я хочу сюда приходить снова и снова. Мне не хватало гимнастики. Мне нравилось видеть детей, занятых делом, трудящихся, преодолевающих свои слабости и трудности, нравится с ними взаимодействовать, обучать, вдохновлять, нравится преодолевать и свои слабости. Таким образом я обучаюсь и вдохновляюсь. Помогая другим, я развиваюсь. Я хочу быть примером, я хочу быть тренером.

Вскоре после этого знакового прихода в зал я начала тренировать. Сначала старших, а затем, через год, в 2014 году набрала уже свою группу малышей.

Видя определенные недоработки и слабые стороны у гимнасток, я понимала, что их можно было бы если не избежать, то значительно минимизировать, заложив правильную базу еще в детстве. Сильные качества можно найти у каждого и, если начать развивать их еще в детстве, можно помочь ребенку продвинуться намного дальше, став сильнее не только в физическом плане, но и моральном.

Постепенно, по мере того, как я все больше включалась в работу, мне открывались глаза на то, что как мои, так и тренировки моих коллег часто проходили «однобоко». Каждую тренировку происходило по сути одно и то же: разминка, растяжка, работа с предметом, прогоны. Но ведь при грамотном планировании эту программу можно было бы разнообразить. И касалось это не только физических упражнений, но и обогащения крайне скудного развития детей-спортсменов и вовлечения их в другие важнейше сферы – нравственную, творческую, социальную, эстетическую.

Моя мини-группа. Декабрь 2014

По этому поводу у меня была масса идей и задумок, постепенно формировалось собственное ви?дение художественной гимнастики как инструмента очень широкого спектра применения. Именно это ви?дение я с рвением желала реализовать на практике в тренировочном процессе. Естественно, были и амбиции, мне было интересно отследить «чистые» результаты своей методики, которая постепенно по крупицам собиралась из набирающегося практического опыта и из разнообразных информационных источников.

Но не все было гладко. Тренируя одних и тех же гимнасток из недели в неделю, следуя как по накатанной уже намеченному курсу, плану, в один момент я словила себя на мысли, что как тренер я постоянно испытывала какое-то внутреннее неудовлетворение и недовольство.

В голове звучали уже привычные: «Недостаточно», «маловато», «можно еще», «недотянули», «не докрутили». Стопы, колени, колени, стопы, дети голову «не включают», отвлекаются, несерьезные, балуются, разговаривают, невозможно их собрать. В итоге все-таки собирала детей, раздражалась, тратила кучу времени и энергии, объясняла и выкладывалась на все 200%. Попадая в воронку рутинной работы, утрачивая связь с реальностью, начинала требовать от детей, как от профессионалов, забывая, что передо мной всего лишь ребенок, а не профессиональный спортсмен. В конце я взвалила и на себя, и на детей непосильную ношу из постоянного недовольства всем и вся. А какая в такой атмосфере может быть продуктивная работа? Это – пытка.

Поэтому я понимала, что должна себя внутренне тормозить: «Еще не время, подожди, маленькая она еще. Не поймет сейчас. А если не поймет, то и исправить не сможет, поработай лучше с ней над тем и тем, спокойно и не спеша…»

Брала себя в руки, успокаивалась, меняла тактику, не забывая подбадривать ребенка, и у него, как по велению волшебной палочки, начинало потихоньку получаться! «Ну точно! Сама же виновата – спешишь. Эх ты, „профессионал“!» Снова недовольство, но уже собой. И в конце, получая результат, я сидела в раздевалке на скамейке как выжатый лимон и не знала, что с этим всем делать.