Иновидцы

– Ну и хорошо. – Она не стала вникать, откуда он знает её имя и знает ли о ней что-нибудь ещё.

После фильма, которого они оба, по сути, и не видели почти, они шли к её дому. Инна попросила:

– Не надо стоять здесь каждый день. Холодно ведь, осень. Простынешь…

Молчит.

– Знаешь, лучше заходи иногда по вечерам чай пить или давай ходить куда-нибудь, а? Хочешь?

– Я каждый день хочу.

– Но я не смогу – каждый, – Инна растерянно засмеялась. – У меня лекции, мне заниматься надо. – Опять молчит.

– Давай ещё погуляем?

– Давайте.

– Не надо говорить мне вы. А?

– Хорошо.

Они гуляли, долго, в основном, молчали, Инна заговаривала несколько раз, но потом ей стало так хорошо с ним молчать! Она первой опомнилась, что город почти пуст. И оглянулась!

– Где это мы?

Дом был в приличном отдалении.

– А где ты живешь, Виктор? – Он сказал, и не просто сказал, а назвал даже дом и квартиру.

– Сосед? Итак, пошли домой, а?

Говорили они только о постороннем, на так называемые светские темы, хотя обоим очень хотелось задать тот единственно интересный каждому вопрос:

– А для тебя молния тоже была?

Но они не спросили. Каждый уверенно знал только о себе, но очень сильно чувствовал, что у другого – тоже была молния.

Тема тайная, секретная. Никогда и ни с кем они об этом не говорили – не с кем было. Потому что невинные попытки говорить на подобные темы всегда неизменно вызывали приговор: таких граждан надо в дурке лечить всю их оставшуюся жизнь.

Вот так они и стали встречаться. Но даже спустя несколько месяцев о самом важном и тайном они так и не заговорили.

Но Виктор впервые обнаружил, что эта девушка не вызывает у него отторжения. Более того, он осознал, что влюбился. Он, конечно, мог бы понять это ещё с первых дней, когда установил караул у её дома, но тогда он думал, что им надо поговорить о молнии. А поскольку она-то ведать не ведала, где его искать… А поговорить об этом было необходимо. Выяснить, что и зачем это было. И какие им обоим следовало бы сделать выводы. И какие, возможно, предпринять действия.

Но потом до него дошло: он таки влюбился! По-настоящему! А как только понял это, то в один прекрасный вечер, когда они дошли до её дома, он взял её руки, обе и зарылся в них на миг.

– Инна, я тебя люблю. – Тихо, не поднимая глаз. Ей почему-то захотелось плакать.

– Молчи. Я боюсь, что-то сломается, а я хочу, чтобы ты был. – Глаза у неё были опущены, но она знала, что он смотрит на неё. Она молчала, и странно было на душе: и радость, и страх какой-то.

– Завтра я вернусь к пяти. Запомни номер…

– Я знаю. И номер, и фамилию, и всё, что только можно было узнать.

– Тогда придётся тебе завтра рассказать мне о себе. Ладно?

– Всё?

– Именно всё.

– Тебе может не понравиться.

– Почему?

Завтра узнаешь.

…Музыка вдруг стихла.

– Я так не играю, – закричал Сергей. – Мне в самом деле, что ли, веник искать? Инна, я тоже хочу танцевать, причём с тобой! А, кстати, почему не пришла Вера, да и остальным не вредно бы появиться?

И, словно в ответ, резко зазвонили в дверь. Открывать пошли все. Вера быстро вошла, не здороваясь, и сразу – в комнату! На пороге вслед за ней возник какой-то парень. Он, конечно, удивился, увидев столько народу, но духом явно не пал.

– И к кому вы, мсье?! – Сергей был – сама любезность.

– К той девушке.

– А вы уверены, – вступила Инна, – что она жаждет вашего общества? И это, между прочим, мой дом.

– Не судите строго. Уж больно мне приглянулась ваша гостья. Решил познакомиться, а она никак.

Инна спокойно ждала. Парню ничего не оставалось, как уходить, потому что приглашения остаться так и не последовало.

Вера, проскочив прямиком на балкон, напряжённо курила, ожидая развязки. Когда вошла Инна, Вера не спросила ничего. Потом молча расстегнула карман рубашки и протянула Инне кулон: мелкие, в колечках, камешки и посредине небольшой камень.

– Поздравляю!

– Спасибо! – Кулон был красив, наверно, недёшев, но Инна, зная нрав Веры, поняла, что не откажешься.

И вечеринка потекла снова, как ей и положено. Пока народ не засобирался по домам.

– Инна, помочь?

– Право, не нужно, мы с Виктором управимся сами. Спасибо за всё!

– Кто-то спорил бы, мы – не будем. – Катя, конечно, не могла упустить случая уколоть лишний раз Виктора:

– Влюблённый, посуду не переколоти, хоть иногда гляди, куда идёшь и что несёшь.

Катя с Валентином оба также принадлежали к племени иновидцев, то так же хранили это в тайне от всех: кому же неизвестно, что стоит это о себе рассказать, немедленно получишь клеймо психа и не отмоешься от этого клейма впредь никогда. Даже за могилой будут помнить – пока вообще о тебе будут помнить – что ты из психов с большими отклонениями.