Я исполню твои мечты

Было странно в тридцать пять лет чувствовать, что завёлся, как сопливый мальчишка, впервые увидевший грудь.

Анни молча слушала всё, что говорил Виссарионов, кивала в нужных местах, вздыхала, в итоге сказала, что, конечно, постарается вступить в наследство, несмотря на то, что происходящее страшно смущает её. Постарается – слово, которое категорически не понравилось Александру.

– Нужно не стараться, а вступить. В этом нет ничего сложного, и такова последняя воля Олега Максимовича. Стоит уважать её, понимаете, Анни? Или Анна?

– Анни… вернее, Анна.

Александр нахмурился. Девушка, эта Анни-Анна, производила странное впечатление. Помимо того, что одуряюще, совершенно некстати вызывала в нём почти животную страсть, несвойственную пресыщенному женщинами, самодовольному, тридцатипятилетнему мужчине, Анни выдавливала слова, будто через силу, испуганно, возможно, так оно и было.

Он не исключал, что чем-то пугал это создание, несмотря на то, что старался сбавить обороты, помнить, что не на совещании со своими топ-менеджерами, которые получали круглые суммы в том числе за то, что с них дерут три шкуры, не выбирая выражений, если того требуют обстоятельства.

Вероятно, свалившееся наследство действительно заставляло Анну-Анни чувствовать себя неловко, кто знает. Может быть, она скорбела по Звягильскому, которому злой рок помешал стать её отчимом. Александр ни черта не знал об истинном отношении Олега к дочери Марты.

Но, чёрт возьми, теряться каждый раз, когда спрашивают имя?..

Анна или Анни? Просто вопрос, на который должен быть такой же простой ответ. Как она привыкла, чтобы её называли?

Александра по большей части звали «Александр Павлович» или «Александр», в зависимости от обстоятельств, и только самые близкие люди могли называть Сашей или вовсе Саньком, последних он не помнил, слишком давно его звали только полным именем.

Из мыслей выдернул настойчивый звонок в дверь, вперемежку с ударами. Кому-то явно не терпелось ворваться.

Анни поспешила к двери, посмотрела в глазок, со вздохом открыла. В тихую квартиру ворвался отборный мат, а следом влетел здоровенный детина в серых тренировочных штанах, резиновых шлёпках и мятой футболке, натянутой на выпирающее пузо.

– Я предупреждал тебя? Предупреждал?! – орал влетевший, потряхивая небритой, красной мордой.

– Но… но… я… – мямлила Анни, отступая на кухню.

Александр поднялся, сделал несколько шагов вперёд, протянул руку и завёл за свою спину перепуганную, заикающуюся девушку.

– Проблемы? – сказал он, едва сдерживая себя, чтобы не размазать нос по перекошенной харе незваного гостя.

– Я предупреждал мерзавку, чтобы не смела греметь в обед, когда дети спят! Добром просил, по-хорошему уговаривал, увещевал, как человека. Нет же, гремит и гремит, гремит и гремит. Два часа нельзя не шуметь на весь подъезд?! Почему мои дети снова не могут спать из-за этой твари?!

– Когда они не могут спать? – уточнил Александр, в общем-то, зная заранее ответ.

Достаточно было понимания, как устроена звукоизоляция в домах этой серии – никак. И беглого взгляда на недорогой ламинат и стулья, к ножкам которых примотан войлок для кустарной звукоизоляции.

– Сейчас! Прямо сейчас не могут! И всё из-за грохота этого. Ширк, ширк. Бам, бам, бам! Целыми днями! Достало!

– Давай-ка выйдем, – отрезал Александр, показав в сторону распахнутой настежь двери.

– Я не с тобой пришёл разговаривать, – заупрямился голосящий.

– Сегодня я за неё, – надавил интонационно Виссарионов, заставив ретироваться, а потом и вовсе попятиться к выходу красномордого.

Не успели выбраться на лестничную площадку, Александр одним движением зажал мужлана между стеной и своей рукой, придавленной к горлу – не зря много лет занимался единоборствами, еженедельно выходя на спарринги.

– Послушай, урод, если ты ещё хотя бы раз поднимешься сюда и повысишь голос на Лесонен Анни, если в твою тупую башку придёт мысль посмотреть косо в её сторону, твоим детям негде будет спать, потому что их отец останется без работы, жилья и здоровья.

– Да она же! Она!..

– Посмотри на себя, дерьмо, вместо того, чтобы девчонку бессловесную пугать, подумай о том, как условия жизни своим детям улучшить, или слабо? Только на писюху, боящуюся «кыш» кошке сказать, вопить можешь?

– Да ты знаешь, что она творит?!

– Я знаю, что я сейчас сотворю, и поверь, тебе это не понравится, – отчеканил Александр, нажав на кадык и без того раскрасневшемуся мужику. – Вали отсюда. Сейчас же!

Мужик отскочил, ошарашенно глядя по сторонам, с откровенным испугом – на Виссарионова. Не ожидал, падла, когда поднимался с воплями к почти бесплотному созданию, что получит отпор.

– Мы поняли друг друга? – в спину убегающему по лестнице уточнил Александр.

– Поняли, – каркнул тот в ответ.

Вот и хорошо, что понял.

– Зачем вы так?.. – вздохнула иссиня-бледная Анни. – Там же правда дети, а я стул… переставила, действительно шумела.

– А дышала ты не слишком громко? – от неожиданности Александр перешёл на «ты», не спросив позволения.

Стул она переставила! Господи, что за существо стояло перед ним? Кажется, до Виссарионова с трудом, но всё-таки доходил смысл просьбы Звягильского…

Это полумифическое, почти инопланетное существо, похоже, действительно могло отказаться от наследства, уступить, отступить при малейшем давлении, испугавшись щелчка пальцев Ангелины.

– Давайте прогуляемся, Анни, – произнёс он, не до конца понимая, зачем.

Хотелось выбраться из душного помещения, чтобы прохладный ветер ударил в лицо. Остудить мысли, чувства, желания, рвущиеся наружу так некстати, не вовремя, с неподходящей девушкой. И не хотелось выпускать из виду Анни.

Глава 5

На что надеялся Александр, какова была цель прогулки с этой странной, вызывающей нешуточное волнение девушкой, он и сам толком ответить не мог.

«Прогуляться».

В его лексиконе не существовала слова «прогуляться». Он не мог себе позволить тратить время на такую ерунду, как бессмысленное топтание земли. Бег по утрам в парковой зоне – да. Неспешные шаги по дворцовым комплексам и паркам в культурологических целях, куда его вечно затаскивала Вера в совместных путешествиях – да. Чем чёрт не шутит, какой-нибудь экстремальный поход в странах третьего мира – тоже вариант.

Но вот так, бесцельно ступать по тропинкам небольшого сквера, брести среди зацветающих осенними цветами, плохо ухоженных клумб, таращиться на синее небо с дымчатыми облаками – нет и ещё раз нет.

Что за городишко! Ресторанов приличных, и тех нет, несколько закусочных и ларьков с шаурмой не в счёт.

– Значит, учитесь на юриста? – спросил Александр для поддержания беседы.

Молчание начинало угнетать.

– Да, на втором курсе, – ответили настолько тихо, словно учёба в филиале регионального университета постыдная тайна какая-то…

– Нравится? – Александр глянул на собеседницу.

Невольно вспомнилась Соколовская – вот она точно была юристом. Всегда поставленный голос, уверенный взгляд, твёрдая походка, элегантные, стильные костюмы, идеальная укладка.