Я исполню твои мечты

Анни, естественно, ничего не ответила, Александр и не ждал от этого существа красноречия. Перестала нестись – уже хорошо. Скосила взгляд на собеседника – отлично.

– Пристань? – спросил он специально, чтобы перевести разговор, указывая рукой на асфальтированную дорогу, ведущую вниз, к серому озеру, где действительно находилась пристань.

– Да, – кивнула Анни.

– Посмотрим? – он легонько дотронулся до рукава толстовки Анни.

Плотный трикотаж не дал почувствовать тепло руки, но и лишь воображаемое тепло прострелило пальцы и пустило жар желания по телу.

– Ладно, – пожала плечами Анни, свернув на дорогу к причалу, которая шла мимо малоэтажных домой, часто деревянных, ещё довоенных.

Некогда Финская, Шведская территория хранила в себе память предыдущих хозяев, смешав за годы советской власти и последующего развала всего, культуру, архитектурные стили, следы воин.

Потоптались у пирса. Ряд катеров медленно покачивался на воде, с шумом ударяясь бортами о мелкие волны. Вальяжно отчаливал метеор, набитый под завязку туристами. Рядом топтались не успевшие на рейс или любопытствующие стоимостью и графиком поездок. Само собой, рядом мельтешили продавцы экскурсий, которые только смогли выдавить из себя представители туристического бизнеса в этом месте. Рядом же бойко торговали нехитрыми сувенирами и копчёной рыбой, оглушающе пахнущей на всю округу.

– Ребята, не хотите прокатиться?

К ним бодро подошёл мужчина, примерно ровесник Александра, небрежно посмотрела на тех, к кому обращается, и тут же начал расписывать красоты, которые может показать за малые копейки, лично для них – почти бесплатно.

– … все возвращаются на шхеры[1 - Шхе?ры (швед. – утёс, скала в море) – архипелаг, состоящий из мелких скалистых островов, разделённых узкими проливами и покрывающих значительную часть прибрежной морской полосы, окаймляя берега шхерного и фьордового типа.], – втирал бодрый мужичок, пока не остановился на полуслове, прищурился и не выдал: – Сашка? Виссарионов? Ты, что ли?

– С кем имею честь? – Александр попытался вспомнить говорящего, ничего не выходило.

Со времён истории с Мартой прошло десять лет, а со дня, когда он увёз отсюда бабушку, все пятнадцать, если память ему не изменяет. Он общался с кем-то из местных, дружил, пил, гулял, а сейчас забыл всех.

Помнил лишь Звягильского, но тот лежал в могиле, да Петра, которого родная бабулька упорно звала на карельские лад – Пекка, с ударением на первом слоге, чем вызывала неизменный смех у друзей.

– Пётр я, – вдруг выдал этот незнакомый, коренастый торговец впечатлениями с поредевшей шевелюрой и изрядным животом, уходящим в плотные бока.

– Пекка? – не поверил Александр.

– Он самый, – пристань огласил громогласный смех, больше похожий на ржание коня.

Не оставалось никаких сомнений, что это именно Пекка, только он мог издавать тогда ещё тощим телом такие оглушительные звуки.

– К Олегу приехал? – спросил Пётр после дружеских объятий и рукопожатий.

– Да.

– Горе какое… Глупо как-то, несправедливо.

Помолчали, что тут скажешь. Глупо и несправедливо. Гадко, противно, хоть вой от злости на мир, себя, господа бога, если он есть, но ничего не попишешь, не изменишь, не вернёшь.

– Ты же в мореходке учился, в Питере, – вспомнил Александр. – Не сложилось?

– Почему же, сложилось, отлично всё было, но тут оно роднее как-то, привычней, да и… – махнул он неопределённо рукой, явно не договорив, скосил взгляд на молчавшую Анни.

– Анни, это мой друг детства Пётр, а это – Анни, моя знакомая, – очнувшись, представил Александр свою спутницу.

Постояли ещё минут пять, Александр слушал имена тех, с кем провёл детства и не мог вспомнить, скорее не хотел. Посторонние люди, чужие, ненужные ему здесь, сейчас и уже никогда в будущем. Вот Петра, Пекку он был искренне рад видеть.

– Говоришь, твои катера? – он показал глазами на покачивающиеся судна.

В общем-то, не бог весть какого класса для зажравшегося Виссарионова, но всё равно отличные рабочие лошадки. То, что нужно для крепкого малого бизнеса.

– Мои, – с гордостью ответил Пётр.

– Анни получила в наследство дом на берегу Ладожского, – Александр назвал населённый пункт, где находится дом, оставленный Звягильским, ткнул в точные координаты на телефоне. – Туда ведь можно на твоём рысаке добраться? Пристань там есть, точно знаю.

– Можно, – кивнул Пётр, бросив ошарашенный взгляд на Анни. – Сегодня уже Ладога красным показывает[2 - Штормовое предупреждение. Просторечие.], а вот завтра после обеда – домчим.

– Что скажешь, Анни? – повернулся Александр к наследнице.

– Но…

– Рад, что ты согласилась, – спокойно ответил Виссарионов.

Глава 6

Каково же было удивление Александра, когда на следующий день он, подъехав к дому Анни, увидел рядом со знакомым подъездом женщину, крепко держащую объект его непрошенной симпатии за руку.

Он заглушил двигатель и выбрался из комфортного салона. Анни встрепенулась, тут же у нему направилась та сама женщина, очевидно, бабушка подопечной Звягильского. Изрядного пенсионного возраста, сухопарая, высокая, с тонкими губами на узком, сморщенном лице. Ничего общего с ассоциациями, которые возникают со словом «бабушка». Пирожки с капустой для оравы внучат такая особа печь не станет, а вот ходить строем заставит наверняка.

– Александр Павлович, – отчеканила бабуля. – Меня зовут Антонина Захаровна, я – бабушка Ани. Как я понимаю, вы предлагаете сегодня посмотреть дом, который достался ей по завещанию.

– Совершенно верно, – Александр чуть поклонился, с лёгким удивлениям глядя на Антонину Захаровну.

Антонина, Тоня… более неподходящего имени для этой сухой старухи с поставленным, как у военачальника, голосом, пожалуй, не придумать.

– Я еду с вами! – заявила старуха.

– Простите?

Александр не опешил, не удивился, наверное, что-то подобное он ожидал. Посмотрел на молчаливо стоящую в стороне Анни, которая вцепилась бледными тонкими пальцами в небольшую сумку-рюкзак.

– Я еду с вами. Не думаете ли вы, что я отпущу Аню одну в компании совершенно незнакомого мне мужчины?

– Именно так я и думаю, – улыбнулся Александр.

– Это недопустимо, как взрослый человек вы должны это понимать.

– Почему же? – всё с той же улыбкой поинтересовался он.

У Виссарионова были деловые партнёры из разных концов света, в том числе тех, где пригласить девушку без сопровождения действительно недопустимо. Разговаривать с ней без присмотра старших родственников и серьёзных намерений – и то запрещено. Встречались и приятели, успевшие стать родителями несмышлёных малышей, которых звать на увеселительную прогулку стоило только после предварительного разговора с родителями. Если бы Александру вообще пришло в голову что одно, что второе. Здесь-то что за причина? Семья Анни вряд ли исповедует ислам, а сама она перешагнула порог совершеннолетия, успела даже на второй курс института перейти.

– Я не знаю вас, впервые вижу и не собираюсь отпускать с незнакомцем ребёнка!

– Уверен, вы навели обо мне справки, – спокойно ответил Александр. – Уверяю вас, у меня нет цели обидеть Анни, причинить ей вред. Поймите, у меня нет ни времени, ни желания заслуживать ваше расположение, входить в доверие, более того, мне это не нужно и неинтересно. Я собираюсь показать наследуемое имущество Лесонен Анни, для этого зарезервировал два места на катере. Два, а не три. Если вы имели твёрдое намерение направиться вместе с нами, должны были сообщить заранее, а сейчас никто не станет высаживать пассажира ради вашей прихоти.