Уроки французского

– Такая девушка красивая, а нос от холода красный, – улыбнулся один из них. – Замерзла совсем. И голодная, небось, после работы?

Не было в этом ни тени ненужной многозначительности – обычная человеческая забота. Так мог сказать и ее папа. Официанту был сделан дополнительный заказ. Аленку кормили, отвлекаясь между делом на какие-то свои разговоры. Потом все дружно выпили кофе и тепло распрощались.

– Согрелась? – спросил Саша.

– Давно уже. И наелась, как сумашедшая.

Саша засмеялся своим беззаботным смехом и предложил:

– Ну, пойдем, побродим с полчасика. Ты ужин растрясешь, а я проветрюсь – выпил немного, а надо за руль садиться.

Все было просто и замечательно. В гардеробе он надел свой безумно элегантный бежевый плащ, а Аленке галантно подал ее куртку. Они просто погуляли по шуршащим листвой аллеям. И никакой двусмысленности.

– Вы начали учить французский, Элен? – спросил Саша.

– Нет еще, – призналась Аленка. – Все не соберусь.

– Красивый язык.

– А Вы его знаете?

– Нет. Так, некоторые фразы. Но с удовольствием учил бы. Времени нет. А Вы отчего одиночничаете по вечерам? Где Алексей?

– Его на учебу услали. В Самару. Вернется через неделю. Мне неудобно, Саша, – призналась она. – Но я не знаю Вашего отчества.

– Прощаю. Евгеньевич. Но я не люблю по-отчеству.

Потом они гуляли еще и болтали о всяких пустяках, а когда стало темнеть, Саша повез Аленку домой. Возле дома она предложила:

– Может быть подниметесь? Выпьем еще кофе.

Ей стало неловко от такого банального предложения, а Саша посмотрел на нее долгим взглядом, который был почему-то грустным и отказался:

– Спасибо, Аленка. Был замечательный вечер, красивые аллеи в парке… Кофе будет уже лишним. В другой раз, хорошо?

– Я буду ждать, – совсем запутавшись, пробормотала она и выскочила из машины.

– О ревуар! И помашите мне с балкона, – вслед ей прокричал Саша. – Чтобы я знал, что вы дошли нормально.

Аленка взлетела к себе на пятый этаж, отдышалась и вышла на балкон. Сашина машина терпеливо ждала у подъезда. Аленка махнула рукой, машина посигналила и уехала. Как ей хотелось, чтобы он остался!

Весь вечер она не находила себе места, как-то бегло поговорила по телефону с Лешечкой, потом закуталась в одеяло, почувствовала себя одинокой и уснула.

Саша! Это было первое слово, которое пришло ей в голову, когда она проснулась утром. Перед самым выходом на работу ей доставили корзинку маленьких-маленьких нежных роз. От кого – не сказали.

На душе было по-прежнему грустно, но очень светло. По-осеннему.

Саша приехал вечером в пятницу. Без предупреждения.

Просто раздался звонок у входной двери и, когда Аленка распахнула ее, на пороге стоял Саша с коробкой коньяка и корзиной фруктов.

– Вы простите, что без звонка, – очень просто сказал он. – Ехал мимо, захотелось чаю или кофе. Если поставил Вас в неловкое положение, выдайте меня за посыльного.

Аленка обрадовалась ужасно, просто по-детски:

– Проходите, посыльный. Вы очень на него похожи!

Саша был в светлой куртке и дорогом кашемировом свитере. От него по-прежнему пахло его осенним одеколоном и вечерним холодным воздухом. Он прошел в квартиру так обычно, как будто жил здесь давно, а Аленка засуетилась на кухне. Пока варился кофе, она бросилась искать посуду для коньяка. Нашлись простенькие хрустальные рюмки, впрочем, Аленка не очень понимала в этих тонкостях. Зато в холодильнике обнаружился лимон и шоколад.

Саша сидел в кресле и мирно смотрел МУЗ-ТВ – уютный домашний кот.

– Я не знаю правильные ли рюмки под коньяк, – честно призналась Аленка.

– Неправильные, – с ходу определил Саша. – Должны быть неглубокие и с широким дном. Да и черт с ними! Какая по большому счету разница?

Никакой! Он был таким вдруг трогательным и очень милым.

Они пили кофе, по-переменке с обжигающим коньяком, Аленка быстро захмелела и сама взяла и вложила свою руку в изящную Сашину ладонь. Очень хотелось потому что. Саша снова посмотрел на нее долго-долго и опять немного грустно.

«Если хочешь остаться, останься просто так», – пели по телевизору. Саша улыбнулся и встал:

– У вашего поколения изумительно простые и понятные песни.

– Останься, пожалуйста, – попросила Аленка, тоже встала из своего кресла и потянулась к его губам. Твердым и теплым, которые как-то сразу вдруг сделались мягкими и нежными-нежными. Целуясь, Саша не зажмуривался, его глаза были близко-близко, а губы становились все мягче и нежнее. Хотя нежнее было уже совсем некуда. Некуда. Некуда…

Аленка проснулась поздно и сразу ощутила Сашино присутствие. Не телом и не кожей а просто – ощутила. Ей тут же вспомнилась их долгая ночь, наполненная безумной нежностью, как будто залитая теплым солнцем, тем самым, из загородного домика. С Лешкой им тоже всегда было хорошо. Но страсть обычно горела – пылала, бурлила и быстро заканчивалась. Здесь же все длилось как будто целый год и было наполнено тонами и полутонами, неизвестными, но волнующими оттенками и штрихами. Полуштрихами, четвертьштрихами. Дыханием. Просто намеками…

Она приоткрыла глаза и увидела Сашу, спящего на соседней подушке. Красивое лицо, со здоровой кожей человека, который привык по утрам пить свежевыжатый сок и качественный кофе. И длинные пушистые ресницы. Темные брови. Такие же темные, но чуть с каштановым оттенком волосы.

– Гийом, – тихо-тихо прошептала Аленка. На последней букве он слился с ней губами, горячими и сухими.

– Меня никто так не целовал, – сказала потом Аленка. – Как будет по-французски «очень хорошо»?

– Требье, – ответил, не открывая глаз. И в свою очередь спросил. – Какие у тебя планы на выходные?

– Никаких.

– Может быть, проведем их вместе? – предложил он так же просто, как делал все. И он еще спрашивал!

Они позавтракали, хотя завтракала, в основном, Аленка, а Саша просто пил кофе и, улыбаясь, смотрел, как она уплетает бутерброды. После этого они решили совершить «выезд» и выбрались из дома. На улице шел дождь. Небольшой такой осенний дождик, прозрачный и почти незаметный. Они поехали в «Галерею», такой местный Арбат под стеклянным куполом, который открылся совсем недавно. И долго гуляли там, заглядывая в бутики и останавливаясь возле красивых фонтанчиков. В одном из холлов стоял рояль, Саша попробовал его клавиши, но играть не стал, хотя Аленке показалось, что он умеет. В другом – длинноволосый музыкант терзал струны скрипки, у него получалось очень душевно и они слушали его, переплетясь руками. Несколько раз Аленка разговаривала по сотику с тоскующим Лешкой и врала ему, что ходит с подружкой по магазинам. Саша тоже созванивался с Катериной Викторовной, но ничего не врал, просто спрашивал, как у нее дела и сообщал, что у него, в свою очередь, все в порядке.

– Мы давно уже не задаем друг другу дурацкий вопрос: где ты? – пояснил он Аленке. – Я помню о тебе, у меня все в порядке, мы вместе. Этого, в принципе, достаточно.

Аленка сразу вспомнила, как почти то же самое сказала Катерина Викторовна там, на террасе, это ее немного задело, но развивать тему было лишним.

В конце «Галереи» был бутик, где торговали широкими шарфами, жутко модными в этом сезоне и такими же жутко дорогими.

– Мне нравится, когда женщины носят паланкины, – сказал Саша. – Как-то очень трогательно вы умеете в них кутаться. Можно, я выберу один для тебя?