Смерть на подиуме

– Нет. – Тина отступила на шаг. – Это ты теперь свободная женщина, можешь позволить себе что угодно, а я – крепостная актриса. Ты же знаешь нашу Эльзу: у нее глаз – алмаз, если заметит – тут же выкинет на улицу…

– Да ничего она не заметит! – небрежно отмахнулась Лиза. – А, ладно, подруга, как хочешь… заставлять не стану, у нас свободная страна, а я разнюхаюсь… с моим благоверным иначе не проживешь, приходится хоть так расслабляться… свободная женщина! Это же надо так сказать… какая уж тут свобода! Самое настоящее рабство! Мне просто необходимо расслабиться…

Это было что-то новое: раньше, если Лиза снисходила до разговора с бывшими коллегами, от нее можно было услышать только неумеренное хвастовство своей новой роскошной жизнью.

– Как хочешь, конечно! – кивнула Тина. Ей хотелось скорее узнать настоящую причину этого разговора.

Лиза наклонилась над полочкой, шумно втянула порошок и зажмурилась от удовольствия:

– Класс! Первый сорт! Ты точно не хочешь?

– Я же сказала!..

Лиза запрокинула голову, помолчала несколько секунд и наконец выдохнула:

– Жалко Алиску!

Ага, вот оно! Уже весь город знает о сегодняшнем событии, и Лиза решила разговорить ее, чтобы узнать новости из первых рук!

Специально для того, чтобы позлить приятельницу, Тина выразительно промолчала.

– Правда, что ее убили? – Глаза Лизы горели жадным огнем любопытства, она уставилась на Тину в ожидании щекочущих нервы подробностей.

– Да кто тебе сказал? – Тина наигранно округлила глаза. – Врач сказал – сердечный приступ. Заморила себя диетами…

– Алиска?! – Лиза захлопала накладными ресницами и вдруг разразилась хриплым вульгарным смехом. – Да я своими глазами видела, как она гамбургер трескает!..

«Я тоже», – хотела добавить Тина, но почему-то передумала. Ей стали противны сам этот разговор, и то жадное любопытство, с каким Лиза расспрашивает ее о смерти былой знакомой.

– Нет, как хочешь, подруга, а ее убили! – Лиза понизила голос и оглянулась на дверь. – Это наверняка из-за ее нового приятеля…

– Какого приятеля? – без особенного интереса переспросила Тина.

И тут Лиза прикусила язык – видимо, сообразив, что сказала лишнее.

– Какого приятеля? – повторила Тина, заинтересованная странным поведением Шапошниковой.

– Приятеля? – пробормотала та, пряча глаза. – Разве я говорила про какого-то приятеля? Не знаю никакого приятеля… Это, видно, от кокоса меня заносит… увидишь Райнера – передай ему от меня привет…

– Что?! Райнера? – удивленно переспросила Тина. – С какой стати я его должна увидеть?

– Я тебе ничего не говорила! – дурашливо пробормотала Лиза и скользнула к двери.

Тина шагнула за ней, вышла в коридор – но Шапошниковой уже и след простыл.

От этого разговора у Тины остался какой-то странный, неприятный осадок.

Лиза явно что-то знала об Алисе – но даже при своей врожденной болтливости, еще усилившейся под действием кокоса, неожиданно замолчала, явно боясь выболтать лишнее.

И потом – что за странная фраза насчет Райнера?

Единственный Райнер, о котором знала Тина, был Райнер Мюнстер, представитель крупного рекламного агентства. Контракт с этим агентством был золотой мечтой каждой модели. Золотой и практически неосуществимой.

Правда, Алиса Липецкая последние дни то и дело роняла смутные намеки на то, что ее ждет огромный карьерный прорыв, и пару раз упоминала представляемое Райнером агентство… Но даже если это было правдой, если Алиса не выдавала желаемое за действительное – при чем тут сама Тина?

Нет, наверное, Шапошникова действительно, как обычно, болтала ерунду…

Пожав плечами, Тина двинулась обратно в зал.

На пороге она на секунду задержалась, заново привыкая к сиянию огней, сверканию бриллиантов, грохоту музыки. Оглядев публику, изо всех сил изображающую неумеренное веселье, она вдруг ощутила странное чувство.

Все в этом зале прикидывались не тем, чем и кем были на самом деле.

Злейшие враги прикидывались закадычными друзьями, воротилы бизнеса прикидывались клоунами, а светские болтуны – серьезными бизнесменами; стареющие женщины прикидывались юными девушками, а действительно молодые девицы, впервые проникшие на такую тусовку, изображали опытных и прожженных светских львиц, «It girls». Стразы прикидывались бриллиантами, а настоящие многокаратные бриллианты подделывались под гламурные стразы от Сваровски. Фальшивые, показные эмоции прикидывались подлинными чувствами, а подлинные чувства всячески маскировались. Впрочем, из подлинных чувств в этом зале были разве что зависть, ненависть и страх разоблачения.

Оглядывая зал, Тина увидела в дальнем углу Леонида.

Он разговаривал с каким-то мужчиной, причем даже издалека было видно, что предмет разговора чрезвычайно волнует обоих.

На подобных тусовках существует неписаное правило: разговор не должен продолжаться больше двух минут. Привет – привет, где был вчера, куда пойдешь завтра, где отдыхал летом, куда собираешься зимой – и все, разошлись, тусовка – не место для долгих разговоров, особенно с малознакомыми людьми.

Но Леонид с незнакомцем все продолжали свой разговор, они явно обсуждали что-то важное.

Вдруг собеседник Леонида опасливо оглянулся – возможно, он почувствовал спиной устремленный на него взгляд Тины или просто огляделся – не подслушивает ли кто-то их тайный разговор.

И тут Тина замерла, ее рот пересох от волнения: широко расставленные блеклые глаза, пепельный ежик волос, странно перекошенный вечной презрительной гримасой рот…

Снова этот человек! Тот, которого она видела утром на показе, за кулисами, в то самое время, когда убили Алису…

Тина бросилась через зал к Леониду.

По пути ее то и дело кто-то окликал, она машинально отвечала на приветствия полузнакомых и вовсе не знакомых людей.

Наконец она пробилась в тот угол, где видела Леонида с загадочным незнакомцем.

Леонид стоял на прежнем месте, неторопливо потягивая коктейль, но рядом с ним никого не было.

– Кто это был? – выпалила Тина, с трудом переведя дыхание.

– Кто? – равнодушно переспросил тот, чуть отступив в сторону. – Взять тебе еще один коктейль?

– Подожди ты со своим коктейлем! – Тина повысила голос. – Кто был этот человек? Тот, с кем ты только что разговаривал?

– Официант, должно быть. – Леонид недовольно поморщился. – Только я с ним вовсе не разговаривал, я только взял у него бокал…

– Прекрати! – На этот раз Тина уже кричала. – Прекрати делать из меня дуру! Я видела…

– Это ты делаешь из себя дуру! – прошипел Леонид. – Какого черта ты кричишь? На нас уже оглядываются! Это неприлично, в конце концов! Ты что, нанюхалась со своей подругой? Это, конечно, твое личное дело, но веди себя прилично!