Хорошо, что ее не застали в таком виде около трупа!
Она тщательно отмыла руки, замыла пятно на одежде и просушила ее бумажными полотенцами. Халат она скатала в небольшой комок и засунула в мусорную корзинку, прикрыв мокрой бумагой. Причесалась и заново накрасила губы. Руки дрожали, и помада легла неровно, но Надежда решила оставить как есть.
Еще раз оглядев себя и не найдя в своей внешности больше ничего компрометирующего, она подошла к двери и прислушалась к доносящимся из-за нее звукам.
Из коридора доносились озабоченные, взволнованные голоса, кто-то уже распоряжался авторитетным уверенным голосом, какая-то женщина плакала.
Надежда осторожно приоткрыла дверь, выглянула в коридор.
Возле открытой двери лифта стояли несколько человек. Все они смотрели на труп, ни на что другое не обращая внимания. Надежда воспользовалась этим благоприятным моментом, выскользнула в коридор и прокралась к лестнице.
Ее никто не заметил, и она тихонько спустилась на первый этаж.
По дороге ей никто не встретился, и Надежда приободрилась. Ей оставалось пройти совсем немного, а там – дверь на улицу, свобода и безопасность… Она уже видела в широком окне знакомый переулок и мостик с грифонами…
И там, рядом с мостиком, она увидела знакомый серый «Опель». Тот самый, который утром стоял возле ее дома. Тот самый, который ехал за ее маршруткой.
Следовательно, у нее не паранойя, за ней действительно следят. Да еще так ловко, она-то думала, что ушла от слежки. Стало быть, этот, в сером «Опеле», профессионал, может, у него какие-то приспособления есть, маячок там или еще что…
Как бы то ни было, сейчас самым главным было незамеченной выйти на улицу и уйти как можно дальше от этого здания.
Однако, когда Надежда уже подходила к выходу, ее остановил мужчина в черной униформе с нашивкой «Служба безопасности» на рукаве.
– Женщина, вы куда? – спросил он строго.
– Как – куда? – растерялась Надежда. – Я свои дела закончила и ухожу. А в чем, собственно, дело?
– Дело в том, что в здании совершено преступление, и мы получили приказ никого не выпускать.
– Как – не выпускать? – возмутилась Надежда. – Это безобразие! Это самоуправство! Вы не имеете права меня задерживать! У меня дома кот некормленый! И вообще – какие у вас основания меня задерживать? В чем вы меня подозреваете?
– Конкретно вас – ни в чем, – заверил ее охранник, несколько растерявшийся от такого напора. – Но у нас распоряжение выяснить личности всех находящихся в здании и записать их показания. Дело в том, что преступник еще может находиться внутри, его кто-то мог видеть… Вот вы, к примеру, кто такая? По какому делу вы сюда приходили? Ничего подозрительного не заметили?
– Эта женщина пришла по поводу каких-то претензий, – проговорил появившийся рядом с охранником молодой человек в приличном темно-сером костюме – тот самый, который встретил Надежду в холле и направил в отдел претензий. – У нее какие-то сложности со счетами.
– Со счетами? – ухватился за его слова охранник. – И как – вы разобрались с этими счетами?
– Да, разобралась, – ответила Надежда, глядя на него честными глазами. – Оказалось, что мне их прислали по ошибке.
– А документы у вас имеются? – не отступал охранник.
Надежда лихорадочно прикидывала, как ей выкрутиться, не предъявляя свои документы, как вдруг в коридоре появился еще один человек – мрачный дядечка в синем комбинезоне, прораб ремонтников по фамилии Васильев. Он был еще мрачнее, чем при последней встрече с Надеждой.
Подойдя к охраннику, он раздраженно проговорил:
– Когда вы моих людей отпустите? У меня и так один человек выбыл, а теперь и остальным не дают работать!
– Вы, вообще, понимаете, что произошло? – накинулся на него охранник. – У нас человека убили, а вы…
– А у меня сроки сдачи работ срываются! – перебил его Васильев. – И кто будет платить штрафные санкции, если я не успею вовремя? Ты будешь платить? Или Фритьоф Нансен?
– При чем здесь какой-то Нансен? – опешил охранник.
– При том, что он благотворительностью занимался! – отрезал прораб. – А у меня на благотворительность средств нет, мне семью кормить надо! А вы мне работать не даете!
Тут он заметил Надежду и переключился на нее:
– А ты, Зульфия, что здесь делаешь? Я тебе еще когда велел прибраться в двенадцатой комнате? Из-за тебя маляры простаивают, а ты здесь лясы точишь!
– Зульфия?! – удивленно проговорил охранник и взглянул на молодого человека в сером. – А ты сказал, что это клиентка по поводу претензий?
– Конечно, я по поводу претензий! – зачастила Надежда, достала из своей сумки стопку квитанций и замахала ими перед носом охранника. – Вот у меня тут счет на тариф «Все включено», а у меня – «Все учтено»… это же совсем разное дело! А что этот гражданин меня с уборщицей перепутал, так это даже удивительно! Я что – похожа на уборщицу? Какая я тебе Зульфия? – набросилась она на прораба. – Где ты тут видишь Зульфию? Совсем с ума посходили все!
Прораб махнул рукой и ушел, охранник же встряхнул головой, как после купания вытряхивают из ушей воду, и проговорил:
– Постойте, женщина! У вас документы…
Но Надежда не дала ему закончить фразу. Она схватила охранника за руку, подтащила к окну и продолжила, округлив глаза:
– Вот вы меня спросили, не видела ли я чего-то подозрительного, так я как раз видела! Вон тот серый «Опель» здесь с самого утра стоит, и человек там внутри сидит и никуда не выходит! Вот вы сами посудите – если бы он к вам по делу приехал, он бы в здание вошел, вопросы свои решил и поехал бы домой или в другое место. А он там сидит как приклеенный и смотрит! Я когда мимо шла, то его заметила. Иногда просто так смотрит, а иногда в бинокль или в трубу какую-то! Так что вы вот его проверьте, вместо того чтобы посторонних людей допрашивать!
– Вы уверены, что это та же самая машина? – переспросил охранник, нахмурившись. – Мало ли похожих серых машин… Может, сперва вы одну видели, а теперь уже другая стоит…
– Если я что говорю, значит, я знаю! – перебила его Надежда Николаевна. – Я и номер его запомнила, потому что он мне сразу показался подозрительным.
– И какой же у него номер? – недоверчиво переспросил охранник.
– Номер его семьсот восемьдесят пять УГУ! – победно ответила Надежда.
– Угу… – охранник вгляделся в серый «Опель» и еще больше помрачнел. – УГУ… действительно…
Он вынул из кармана переговорное устройство и проговорил в него:
– Третий, третий, это второй! Возьми-ка своих ребят и проверь серый «Опель», который стоит возле мостика. Что-то мне его водитель не нравится!
Пока он разговаривал со своими подчиненными, Надежда бочком продвинулась к двери и незаметно выскользнула на улицу.
Задержавшись на мгновение у дверей особняка, она увидела, как к серому автомобилю подскочили трое мужчин в черной униформе, вытащили из салона водителя и принялись его обыскивать. Водитель что-то возмущенно говорил и пытался сопротивляться, так что ему в конце концов влепили пару затрещин.
«Это хорошо, – удовлетворенно подумала Надежда, – это тебя отучит влезать в чужие дела».
Тут же внутренний голос сказал ей, что радоваться нечему, что тип в сером «Опеле», судя по всему, следит за ней не просто так, и вообще он не один, раз машины разные – то серая, то синяя. И он знает, где Надежда живет, так что завтра она сможет увидеть его машину во дворе.
«Завтра будет завтра, – ответила Надежда, – а сейчас – домой. Буду сидеть тихо-тихо и заниматься хозяйством».
На такое заявление внутреннему голосу нечего было возразить, и он заткнулся. А Надежда приободрилась, сделала глуповатое выражение лица и пошла, не торопясь, к остановке маршрутки.
На самом деле ей хотелось бежать опрометью из этого места, где убивают ни в чем не повинных людей из-за какой-то куклы, но бегущий человек всегда выглядит подозрительно, поэтому она взяла себя в руки и шла спокойно, нарочно замедляя шаг, чтобы поглядеть на витрины магазинов, якобы ей интересно.