Шкатулка Люцифера

– Вам зна-акома эта вещь?

С этими словами он положил перед Старыгиным старинную лупу в бронзовой оправе. Дмитрий Алексеевич удивленно уставился на лупу и помедлил с ответом. Инспектор, вскочив из-за стола, навис над ним и воскликнул:

– Бесполезно отпираться! Я видел эту вещь у вас в руках тогда, в церкви Нигулисте!

– А я и не отпираюсь. – Старыгин недоуменно пожал плечами. – Это моя лупа. Вот спасибо, что вы ее нашли! Я без нее как без рук… – И он потянулся к лупе, собираясь ее забрать.

– Не трогать! – рявкнул инспектор, накрыв лупу своей рукой. – Это важная улика, вещественное доказательство!

– Доказательство чего? – удивленно спросил Старыгин.

– Это улика, изобличающая ваше участие в очередном убийстве! – торжествующим голосом произнес Сепп. – Ваша лупа найдена рядом с трупом. А поскольку почерк преступника полностью совпадает с двумя предыдущими, у меня есть основания предъявить вам обвинения в трех убийствах!

От радости инспектор Сепп даже перестал по своему обыкновению растягивать слова.

– Чушь какая… – проговорил Старыгин, оглядываясь по сторонам. – Да кого хоть убили-то?

– Вам ли не знать? – насмешливо проговорил инспектор. – Убит православный священник отец Павел. Он жестоко убит прямо в церкви! Преступник – то есть вы – не остановился перед святотатством! Перед осквернением храма!

– Но я этого священника даже не знал!

– Не надо изображать невинного ягненка! – процедил Сепп, возвращаясь на свое место. – Лучше сразу признайтесь в своих преступлениях. Возможно, суд учтет искренность ваших признаний, хотя жестокость ваших преступлений едва ли допускает снисхождение…

– Но эту лупу я потерял… – сбивчиво проговорил Старыгин. – Она пропала… на меня напали в церкви Нигулисте, ударили по голове, и там, наверное, она исчезла…

– Думаете, я поверю в эту чушь?

– Что здесь происходит? – Дверь приоткрылась, и в кабинет заглянул инспектор Мяги. – Мне позвонили… я уже спал… – Он широко зевнул и протиснулся в кабинет.

– Мог бы спать дальше! – Сепп горделиво вскинул голову. – Дело можно считать закрытым. Я нашел убийцу. Это он! – И инспектор прокурорским жестом указал на Старыгина.

– Да что ты? – Толстяк удивленно уставился на Дмитрия Алексеевича, как будто первый раз его видел. – Странно… а с виду такой приличный, воспитанный человек!

– Внешность бывает обманчивой! – поучительным голосом произнес Сепп. – Многие серийные убийцы вели двойную жизнь и производили на окружающих самое благоприятное впечатление.

– Быстро же ты все распутал!..

– Ты же знаешь, – инспектор Сепп доверительно понизил голос. – После убийства Марии Клинге нас очень торопят…

– Торопят… – вздохнул Мяги. – Но это не значит, что мы должны спешить. В спешке можно наделать ошибок. Вообще, какие у тебя основания для обвинения?

– Ты многого не знаешь, – оборвал его коллега. – Сегодня вечером совершено еще одно убийство. Убит православный священник, и убит таким же способом, как профессор Саар и Мария Клинге. Но на этот раз на месте преступления найдена неопровержимая улика! – Сепп продемонстрировал коллеге лупу. – Эта вещь принадлежит господину Старыгину. Он потерял ее рядом с трупом. Не сомневаюсь, что на ней мы найдем его отпечатки пальцев. Я всегда считал, что любой преступник рано или поздно совершает ошибку!..

– Совершает… – как эхо, повторил Мяги и наморщил лоб. – А когда, ты сказал, произошло это убийство?

– Время преступления определено достаточно точно. – Сепп сверился со своими записями. – В двадцать два часа из православной церкви ушли последние прихожане, они видели священника живым. А в двадцать два двадцать приходящая уборщица обнаружила в церкви труп отца Павла…

Услышав о времени убийства, Старыгин попытался заговорить, но инспектор Мяги остановил его жестом.

– Понимаешь, тут одна неувязка имеется… – протянул он. – Если убийство, как ты говоришь, совершено между десятью вечера и двадцатью минутами одиннадцатого, то у господина Старыгина на это время имеется алиби.

– Алиби? – Сепп недоверчиво уставился на коллегу. – Не может быть! Какое алиби?

– Достаточно надежное… – вздохнул Мяги. – В это самое время господин Старыгин ужинал в бывшей монастырской трапезной. Ну, ты знаешь, рядом с доминиканским монастырем.

– Чушь! – выпалил Сепп. – Не может быть! Кто это может подтвердить?

– Я, – инспектор Мяги развел руками. – Дело в том, что мы ужинали вместе. И уверяю тебя – господин Старыгин никуда не выходил и все время был на моих глазах…

– Но как же… но как тогда его лупа оказалась на месте преступления?

– Я вам говорил – на меня напали накануне в церкви Нигулисте, тогда и пропала эта лупа! – смог наконец вклиниться Старыгин в разговор полицейских.

– Я не верю в эту историю! – проговорил Сепп, но на этот раз в его голосе не было прежней убежденности.

– А зря! – Мяги повернулся к двери и громко проговорил: – Свидетельница, войдите!

Дверь кабинета приоткрылась, и в него робко протиснулась невысокая пожилая женщина в круглых старомодных очках и шерстяной шали домашней вязки.

– Тере, – испуганно проговорила женщина, оглядывая присутствующих. – Здравствуйте!

– Представьтесь, свидетельница! – попросил ее инспектор Мяги.

– Анна Тамм… я работаю ночной дежурной в церкви Святого Николая, в Нигулисте…

– Вы кого-нибудь узнаете из присутствующих? – спросил ее Мяги.

– Вот его, – женщина указала на Старыгина. – Вчера вечером я нашла его на полу церкви. Он лежал без чувств в той часовне, где находится «Пляска смерти».

– Как вы туда попали? – осведомился Сепп, повернувшись к Старыгину.

– Дверь церкви была открыта, – ответил Дмитрий Алексеевич. – Я хотел еще раз взглянуть на картину, вошел… а потом кто-то в темноте ударил меня по голове, и я потерял сознание. Наверное, там я и потерял лупу…

– А убийца ее подобрал, – закончил за него инспектор Мяги.

– Почему дверь церкви была открыта в неурочное время? – строго спросил Сепп дежурную.

– Не знаю… – женщина смутилась. – Я ее всегда запираю… кажется, и в тот раз тоже закрыла, но когда проводила его к выходу, дверь оказалась открыта…

– Вы понимаете, свидетельница, что вам доверены большие художественные и исторические ценности?! – гремел инспектор. – Вы должны серьезнее относиться к своим обязанностям!

– Да за такие гроши, что мне платят… – Женщина взяла себя в руки, опустила глаза, сложила руки на животе и закивала: – Да, понимаю, понимаю!

– Вы свободны! – милостиво разрешил ей Сепп. – И вы тоже свободны! – Он повернулся к Старыгину и развел руками. – Извините, что причинил вам беспокойство…

– Подождите… – проговорил Старыгин, прежде чем выйти из кабинета. – Раз уж я здесь и раз уж обвинения с меня сняты – могу я задать вам несколько вопросов?

Полицейские переглянулись.