Загадка уральской Мадонны

– А ты что, предпочел бы, чтобы сел ты? Чтобы сели мы с тобой?

– Не-ет… – протянул Хрюндель после недолгого раздумья.

– Ну, так вот, делай что я сказала – и все будет хорошо. А потом, когда все закончится, мы полетим, куда ты захочешь. Хоть на Канары, хоть на Мальдивы.

– А еще я от одного мужика слышал – есть Гебриды… – мечтательно протянул Хрюндель. – Так, может, туда?

– Там холодно. Но если ты очень хочешь – можно и туда. А пока запоминай, что нужно сделать…

Около дома, в котором жили Юлия и Антон, остановилась видавшая виды машина. Из нее вышел хмурый парень с низким лбом и маленькими, глубоко посаженными глазами, расплатился с водителем и поплелся к подъезду.

Он вспомнил, что Лора велела ему не доезжать до самого дома, а выйти из машины за пару кварталов от него, а лучше вообще не пользоваться машиной, а доехать на маршрутке, но это был явный перебор, что он, лох какой-нибудь, чтобы трястись на маршрутке с пенсионерами? У них сейчас, слава богу, денег до… в общем, вполне достаточно, можно и машину тормознуть. И вообще, Лорка всегда все усложняет. Нет, она, конечно, умная, но вечно усложняет. В реальной жизни все проще. Вот, например, она ему полчаса втюхивала, как открыть дверь подъезда, а эта чертова дверь вообще открыта нараспашку.

Действительно, нужная ему дверь была широко открыта и прижата тяжелой коробкой кафеля. Видимо, в какой-то квартире делают ремонт, и рабочие оставили дверь открытой, чтобы сподручнее было заносить стройматериалы.

Низколобый парень, известный немногочисленным друзьям и более многочисленным знакомым под кличкой Хрюндель, вошел в подъезд, поднялся на пятый этаж и взглянул на нужную дверь.

На двери не было бумажки с печатью, о которой говорила Лора. На ней вообще ничего необычного не было – дверь как дверь. Такая же, как остальные двери на площадке.

На этот случай у Лорки тоже была инструкция.

Пока Хрюндель вспоминал эту инструкцию, дверь соседней квартиры открылась, и на пороге возникла женщина лет пятидесяти с тяжелой сумкой в руке.

Закрыв дверь ключом, она повернулась и только теперь заметила Хрюнделя.

– Ты что здесь крутишься? – выкрикнула она визгливым, как дисковая пила, голосом. – Ты что здесь вертишься? Ты что тут, рожа твоя уголовная, высматриваешь? Ты не иначе как квартиру присматриваешь, чтобы в нее забраться?

Хрюндель стрелой метнулся к визгливой тетке, схватил ее за отвороты пальто, прижал к стене и прошипел, грозно вращая глазами и двигая желваками:

– Заткнись немедленно, тетка, не вопи, если не хочешь на Пихтовую гору попасть!

– Чего? – испуганно переспросила женщина, на всякий случай понизив голос. – На какую еще гору?

– Известно на какую! – прошипел страшный тип. – На Пихтовую! На кладбище!

– Отпусти меня! – верещала женщина. – Не знаю никакую такую гору! Чего тебе вообще от меня надо? У меня нет ничего, только вот яблочки да еда кое-какая, маме в больницу хотела отвезти. Но если у тебя совести нет – забирай! Все забирай!

– На черта мне твоя дрянь нужна! На черта мне твои яблоки червивые! Ты мне, тетка, только скажи – что вон в той квартире случилось? – Он глазами показал на соседнюю дверь. – Никого там не убили? Скажи – и я тебя отпущу, катись в свою больницу!

И в это самое время дверь интересующей Хрюнделя квартиры открылась, и на площадке появилась молодая женщина. Довольно симпатичная, как успел отметить Хрюндель. В руке у нее было пластмассовое помойное ведро.

Тетка, которую он прижимал к стене, оживилась и снова заверещала во весь голос:

– Юля, Юленька, зови на помощь! Полицию зови, охрану зови, кого угодно зови! Этот козел уголовный меня убивает! На какое-то пихтовое кладбище грозится отвезти!

– Держись, Татьяна! – Юлия бросилась на помощь соседке, размахивая ведром.

Первый же удар пришелся Хрюнделю по голове. Он выпустил визгливую тетку, отступил на шаг, но теперь уже сама тетка вцепилась в него мертвой хваткой. Как настоящий бультерьер. И молодая женщина – та самая, о которой велела ему разузнать Лора, – продолжала лупить его своим ведром.

Хрюндель закрыл голову руками и рванулся. Что-то с треском оторвалось от его рукава, он не обратил на это внимания и что есть мочи припустил вниз по лестнице.

Юлия заглянула в лестничный пролет, но увидела только, как на первом этаже мелькнула черная вязаная шапочка. Злоумышленник удрал в неизвестном направлении.

Она повернулась к Татьяне, помогла ей собрать рассыпавшиеся по площадке яблоки и озабоченно спросила:

– Как вы? Руки-ноги целы?

– Целы, целы! – проворчала соседка. – Что мне сделается!

– Кто это был? Чего он от вас хотел?

– От меня? – Татьяна исподлобья взглянула на соседку. – От меня он ничего не хотел, скорее уж от тебя.

– От меня? – удивленно переспросила Юлия. – Я-то тут при чем? Когда я вышла, он вас душил.

Татьяна вспомнила, что обязана соседке своим спасением и даже, может быть, жизнью, и смутилась.

– Ну, не знаю… я вышла из квартиры, смотрю – он тут крутится, по сторонам зыркает. Не иначе, думаю, квартиру присматривает, чтобы обчистить. По нему и видно – самая уголовная личность. Ну, я ему и сказала, чтобы сей же час отсюда проваливал. Тут-то он на меня и налетел. За горло схватил, к стенке прижал и говорит: «Убью непременно, если сейчас же не замолчишь». Еще как-то странно сказал – отправлю, говорит, тебя на какую-то Пиховую гору…

– Пиховую? – удивленно переспросила Юлия.

– То есть не Пиховую, а Пихтовую. Точно, Пихтовую. Сказал, что кладбище на этой горе. А только я такого кладбища не знаю. Северное кладбище знаю, Южное знаю, Серафимовское знаю… Еще Георгиевское знаю, которое на Охте…

Татьяна задумалась, вспоминая названия городских кладбищ и даже загибая пальцы.

– Ладно, Татьяна, про кладбище я поняла, а что еще-то этот тип говорил? Почему вы сказали, что он чего-то от меня хотел? Он мое имя назвал?

– Нет, насчет этого врать не буду, чтобы имя или, допустим, фамилию. А только он на твою дверь показал и спросил, что в той квартире случилось и не убили ли там кого.

– Так и спросил – не убили ли?

– Точно так и спросил. Скажи, говорит, кого в той квартире убили, и тогда я тебя отпущу. Только я ничего ему ответить не успела, потому что как раз тут ты вышла, и мы его прогнали…

– Понятно… – задумчиво протянула Юлия. – А больше он ничего не говорил?

– Больше ничего.

Юлия наклонилась и подняла с пола последнее яблоко и какой-то лоскуток.

– Это тоже ваше?

Татьяна положила яблоко в пакет, потом взглянула на лоскуток и покачала головой:

– Нет, это не мое. Это, кажется, я у него от рукава оторвала.

– У него? – Юлия с интересом взглянула на кусочек ткани.

Это была матерчатая этикетка, какие иногда пришивают на рукав пиджаков или пальто. На этикетке был изображен черный свернувшийся зверек с пушистым хвостом, вокруг него змеилась надпись причудливыми буквами: «Старый соболь».