Клеймо сатаны

– Да нет, бумажник на месте. Я ему подарила на прошлый Новый год… Там денег, конечно, не было почти, но права водительские лежали, хоть и просроченные давно… По ним его и опознали… Вот так… Сколько с меня?

Женщина заплатила за срочность, увеличенная фотография нужна была ей завтра. Вероника аккуратно подколола все квитанции и еще раз посмотрела на крошечную фотографию. Она вспомнила, какой лютой ненавистью полыхнули эти глаза тогда, три дня тому назад, и как он прохрипел: «Убью!»

Вот так вот. Тебя самого убили. Что не удивительно. Что-то не поделили дружки-приятели, вот и получил этот Витя нож в сердце.

Что ж, он это заслужил. Сколько на его совести таких случаев, как тогда, третьего дня? Хорошо, что не так сильно он того мужчину стукнул, а мог бы… Впрочем, и до того типа из машины Веронике нет никакого дела, она уж и забыла…

– О чем это ты размечталась? – ехидно спросила подошедшая неслышно Светка Соколова.

Что-то у нее в последнее время изменилась манера поведения. Раньше она носилась, как слон, энергия из нее била фонтаном, а теперь вот взяла моду – подкрадываться неслышно.

– Вот, как раз для тебя работа есть. – Вероника протянула ей карточку. – Сделай получше, постарайся, женщина очень просила, у нее других фоток нету…

– Да что тут можно сделать? – возмутилась Светка. – И снимок некачественный, и рожа у него…

Вероника промолчала: в принципе Светка была права.

– А я ведь знаю, о ком ты думаешь. – Светка не уходила. – О ком мечтаешь и ночами грезишь…

– Ты бы шла работать, – посоветовала ей Вероника.

– А что ты распоряжаешься? – мгновенно завелась Светка. – Ты у нас пока что не главная…

– Ты тоже, – буркнула Вероника.

– Если ты надеешься с Михаилом роман закрутить, то брось об этом думать! – Светкин голос стал еще более ядовитым. – У него жена вторая, молодая, красивая – не тебе чета, моли бледной!

Вот за что она так Веронику ненавидит? Вроде бы не ругались они никогда, не ссорились…

– Ты с чего это все взяла? – против воли спросила Вероника. – Фантазия у тебя слишком богатая, это точно… Ты, может, сама к шефу неровно дышишь?

– Мы все в него немножко влюблены, даже я… – рассмеялась Нинель Васильевна, подходя к ним, – уж больно он человек неординарный, творческий…

Вероника посмотрела на нее с благодарностью.

– Девочки! – в дверях кабинета стояла бухгалтер Анна Валерьевна, лицо ее было неестественно бледным, и помада на губах выделялась очень ярко. – Девочки!..

– Что такое, что случилось?

– Девочки! – голос у бухгалтерши дрожал. – Ой, девочки, беда!

Она вдруг схватилась за голову и взвыла по-бабьи.

– Да не томи, Анна, говори уж! – рявкнула Нинель Васильевна.

Ее слова возымели действие. Анна Валерьевна посмотрела на коллег более осмысленно и довольно твердым голосом сообщила, что их шеф, Михаил Юрьевич, попал в автомобильную аварию и сейчас находится в больнице в тяжелом состоянии.

От такой новости все трое окаменели на месте. Вероника очнулась от стука – это у уборщицы выпало из рук ведро с мыльной водой.

– Это точно?! – ахнула Нинель. Остальные говорить не могли.

– Точно, Юлия только что звонила.

Юлией звали новую жену шефа, совсем молодую и очень интересную девицу. Михаил Юрьевич женился на ней недавно, года еще не прошло. Вероника ее не видела, новая жена оказалась не из тех, кто первым делом устраивает инспекцию на работе мужа и меняет его секретаршу.

– Еще вчера, – всхлипывала Анна Валерьевна, – а мы ничего не знали! А сегодня он в себя пришел, установили его личность, позвонили ей, она – нам… Ой, горе-то!

– Что теперь будет? – Светка шмыгнула носом. – Если он…

– Не каркай! – строго прикрикнула бухгалтер. – Будем работать, как раньше!

– И правда, – Нинель Васильевна укоризненно покачала головой, – разве можно такое говорить, когда человек в тяжелом состоянии? Как это случилось-то?

– Она сама толком не знает, вроде бы машина его свалилась в овраг. Ехал по незнакомой дороге, на Карельском перешейке где-то. Ну, вчера его туда вызвали… Да что гадать, – Анна Валерьевна вдруг засуетилась, – нужно в больницу ехать, там, на месте, все и разузнаем. Все равно мне Мишина подпись на документах нужна…

– Ты за рулем-то сможешь? – по-свойски спросила Нинель Васильевна.

– А что делать? – вздохнула бухгалтерша и оглянулась на Веронику. – Слушай, поехали со мной, все-таки рядом кто-то будет. Света, ты пока на заказах посидишь.

– Но у меня работа… – Светка потрясла квитанцией, что дала ей Вероника.

– Совместишь! – теперь голос бухгалтера зазвучал как раньше – жестко, видно, она уже полностью пришла в себя.

Доехали они быстро, в пути Анна Валерьевна молчала, сосредоточившись на дороге. Михаил Юрьевич занимал отдельную палату, об этом уже позаботилась его жена. Посетителей к нему пускали в любое время, кроме, разумеется, ночи.

Палата находилась в самом конце коридора, там, в тупичке, стояло большое разлапистое растение в кадке и низкий диван, обитый синим дерматином.

– Ты посиди здесь. – Анна Валерьевна помедлила, взявшись за ручку двери.

– Хорошо. – Вероника и сама хотела предложить ей это – нечего к больному человеку толпой вваливаться.

Она успела заметить в приоткрывшуюся дверь шефа, лежавшего на кровати. Одна нога у него была в гипсе, голова забинтована.

Вероника присела на диван, посидела немного и оглянулась на четкий стук каблуков. К палате подошла молодая женщина. Она шла неторопливо, ступая с уверенностью, и выглядела так, что казалось – от нее исходит сияние. Не мягкое нежное сияние, в котором старые мастера рисовали на картинах Мадонну, нет, эта на Мадонну никак не походила. От нее исходил блеск – яркий, жесткий и холодный, как от энергосберегающей лампы.

Во всяком случае, в коридоре сразу стало светлее. Немногочисленные встречные невольно оглядывались ей вслед – и доктора, и больные, и не только мужчины. Женщины смотрели на нее без всякой зависти – не станешь же завидовать голландской королеве, Виктории Бекхэм или Анджелине Джоли.

Женщина подошла ближе и по-хозяйски взялась за ручку двери в палату Михаила Юрьевича. И Вероника поняла, что это и есть новая жена шефа. И еще одну вещь она уразумела: жена его была совершеннейшая красавица. Надето на ней было что-то очень простое, но ясно, что дорогое. И волосы, светлые, свободно падали на плечи. Она была очень стройна, худая, ничего лишнего. И глядела на весь мир свысока. Потому что ростом была едва ли не выше Вероники. Ну да, каблуки же…

Не обратив на застывшую Веронику ни малейшего внимания, как на деталь обстановки, Юлия вошла в палату и плотно закрыла за собой дверь. И только тогда Вероника решилась пошевелиться. Собственно, окаменела на месте она не от страха – кого ей бояться? Ею овладело странное чувство – неужели можно жить вот так? Смотреть поверх всех голов не потому, что презираешь людей, а потому, что с высоты своего роста можешь видеть то, что не дано другим?

Дверь палаты беззвучно открылась, показались Анна Валерьевна и Юлия.

– Вероника, – приветливо обратилась к ней бухгалтер, – ты не могла бы оплатить сейчас палату и медицинские услуги? С завтрашнего дня мы будем по безналичному оплачивать, за счет фирмы.

– Касса внизу, слева, – сказала Юлия и сунула Веронике деньги, при этом так и не посмотрев на нее.

Вероника встала и, кажется, впервые после того, как выросла так неожиданно, выпрямилась и голову подняла как можно выше. Тяжеловато, но привыкнуть можно. Она спустилась по лестнице, не дожидаясь лифта, долго разбиралась в кассе, наконец получила нужные квитанции и пошла обратно. И, открывая дверь на лестницу, столкнулась с мужчиной в спортивном костюме. Значит, это больной, подумала Вероника и тут же отметила черные синяки вокруг его глаз. Здесь, в травматологическом отделении, не было в этом ничего странного, значит, ударили человека по голове, вот синяки и проявились.