Алиби для красавицы

– Ну и что? – невежливо заорал я, потому что почувствовал неладное.

– А то, – злорадно ответила Надежда, – что девица на снимке – мертвая. И капитан подтверждает, что, да, девушку эту нашли в подъезде собственного дома вечером того же дня, когда она нашу бабулю ограбила. И что если бы дежурный не стал бабок расспрашивать, то ничего бы они не узнали и не сопоставили. Так что молодец дежурный, благодарность ему в приказе будет. А ты готовься, повестка тебе скоро придет, к следователю идти придется, потому что бабули-то нас заложили.

– Ну спасибо, – вздохнул я, – значит, я ее догонял, последний видел, я, стало быть, у нее бабкину сумку отнял, а ее саму порешил.

– Ага, кто к нам с мечом придет, тот от него и погибнет, – поддакнула Надежда Николаевна.

– Издеваетесь! – вскипел я.

– Да нет, что же я, не понимаю, одно дело – это когда бабули придут, с них спроса никакого, а другое – ты, молодой человек, к тебе полиция запросто привязаться может. Так что давай-ка, Андриан, встретимся и все обсудим. По телефону нехорошо про такие дела говорить.

– Придется. – Я очень расстроился, потому что услышал щелчок трубки параллельного аппарата, а это значит, что бабуля слышала весь разговор. Она у меня хоть и любопытна не в меру, но никогда не подслушивает, но тут ведь звонила не девушка и не приятель, а Надежда Николаевна, и бабуля посчитала, что вреда не будет, если она послушает. Теперь она начнет волноваться, потому что от нашей полиции-то ведь никто ничего хорошего не ожидает.

Повестка мне пришла на следующий день, я сумел ее перехватить, но бабуля что-то почувствовала и все утро смотрела на меня испуганными глазами. У нее больное сердце, волноваться ей совершенно нельзя, поэтому я явился к следователю страшно злой и расстроенный.

Следователем оказалась женщина – тоже такая немолодая тетка солидного вида и в очках. Везет мне в последнее время на немолодых теток!

Держалась тетка очень сурово, и фамилия у нее была соответствующая – Громова. Первым делом она выложила передо мной фотографии. Очевидно, у нее такой был метод ведения допроса – сначала поразить допрашиваемого видом покойника на фото, а уж потом выуживать из него сведения. Однако на меня фотографии особенного впечатления не произвели: я ведь уже был в курсе насчет убийства. Девушка лежала на грязном полу подъезда и даже в такой позе была красива. Очень жалко стало длинноножку, но я не показал вида и спокойно изложил следователю, как было дело, стараясь не отступать от правды: как заметил девушку издали, а когда свернул в переулок, то никого уже там не застал, только случайно заметил торчащую из урны сумку. Про бомжа тоже рассказал, для живописности и правдоподобия.

Следователь сняла очки и уставилась мне прямо в душу. Глазки у нее под очками оказались маленькими и какими-то пронзительными. Она долго и пристально изучала меня, как инфузорию под микроскопом. Я в это время усиленно делал глуповатое выражение лица, на стуле сидел, скорчившись, и даже выставлял вперед левое плечо. За счет гибкости я могу показаться несведущим людям совершенным уродом. Так получилось и в этот раз. Следователь оглядела меня внимательно и пришла к выводу, что такой недоделок, как я, естественно, не мог догнать девушку и тем более проследить ее до дома и убить. Увидев, что она совершенно успокоилась на мой счет, я рискнул задать некоторые вопросы. Я уже знал от бабушек, что девицу убили в собственном подъезде вечером того же дня, когда она отняла у старухи сумки.

– А скажите… ее, эту девушку, тоже ограбили? – проблеял я.

Следователь посмотрела на меня подозрительно, но ответила, что нет, в том-то и странность, девушку не ограбили – сумочка с деньгами и документами лежала рядом с трупом. Я мысленно поднял брови, но вслух ничего не сказал.

– Девушку просто ткнули остро заточенной отверткой в спину, попали в сердце, она умерла на месте, – продолжала следователь. – Очевидно, кто-то спугнул грабителя, и он убежал.

Я поник головой и дрожащей рукой вытащил из кармана носовой платок.

– Ужас какой! – пролепетал я.

Следователь Громова посмотрела на меня с легким презрением и молча подписала пропуск.

Надежда Николаевна ждала меня в скверике напротив. Она была у Громовой передо мной, так что решила задержаться, чтобы обсудить все прямо на месте.

– Видел снимки?

– Ну, видел, – неохотно подтвердил я.

– Жалко девушку?

– Ну, жалко.

– Тогда рассказывай, что ты от меня утаиваешь, – решительно приступила ко мне настырная тетка.

Ох, достали они меня!

– Ничего я от вас не утаиваю. Девчонку видел, но к ней не подходил.

– Куда же она делась потом?

– Да откуда я знаю! Ну, в машину села…

– Какую машину? – Надежда прямо взвилась. – Какой марки, номер машины запомнил?

– Машина – новая «Ауди», а номер не разглядел, – злорадно ответил я, уж очень они мне все надоели.

– Жаль, – разочарованно протянула Надежда, – значит, автомобиль дорогой, а она старушек грабит… Все сходится!

– Что сходится? – удивился я.

– Вот ты, наверное, не обратил внимания, для чего ограбленная бабуля таскала с собой паспорт? Зачем ей документы в продуктовом магазине?

На такой факт я в свое время внимание обратил, но сейчас промолчал.

– Ты не обратил, а я обратила, – самодовольно продолжала Надежда. – И вытрясла из материной соседки информацию. Паспорт ей был нужен для того, чтобы получить на почте письмо до востребования.

– Да ну? Какое же письмо?

– Письмо от племянника, то есть не от племянника, а племяннику. Вот звонит ей некоторое время назад племянник и говорит, что на ее имя придет до востребования письмо, чтобы она похаживала на почту и спрашивала – ей, мол, несложно, потому что почта находится рядом с магазином, а в магазин эти бабки все равно каждый день таскаются, даже если ничего не нужно, прогулка у них такая. Вот бабуля и стала на почту с паспортом ходить. И как только письмо на почте ей выдали, тут же его девчонка и отобрала.

– За что и поплатилась, – закончила Надежда Николаевна, – очень грустная получается история. – И загадочная. Ты почему не сказал следователю, что девушка в машину села?

– А она бы мне не поверила, посчитала, что я все придумываю. А если бы я номер сообщил, то точно бы привязалась: зачем я его запомнил? Да не связан ли я как-то с той девушкой?

– Это ты правильно поступил, потому что следователь эта, Громова… знаю я эту женщину, ей только попадись, – задумчиво проговорила Надежда.

– Встречались уже с Громовой? По мокрому делу проходили? – съехидничал я.

– Ты мне зубы не заговаривай! – рассердилась Надежда Николаевна. – Ты, выходит, номер той машины запомнил? А ну говори быстро!

Я сказал, что выяснил уже: машина принадлежит фирме «Поллукс», и фамилию директора я знаю, очевидно, это тот самый тип, водитель «Ауди».

– А в общем, это ничего нам не дает, – вздохнула Надежда. – Ну, села она к нему в машину. Судя по твоим наблюдениям, они были хорошо знакомы. Ну и что, стал бы он ее так убивать? В собственном подъезде, шилом в спину… несолидно как-то для директора крупной фирмы. И потом, скажешь ты про это Громовой, она, допустим, вызовет этого директора к себе. А он ото всего отопрется! Не видел, мол, не знаю, в этот день вообще в другом месте был. И будет твое слово против его, так что неизвестно, кому еще Громова поверит!

– Вот поэтому я ничего следователю и не сказал, потому что себе дороже потом обойдется!

– Неглупый ты парень, Андриан, даром что… – Она прикусила язык.

– Даром, что ростом не вышел? – вскипел я.

– Уж очень ты обидчивый, – недовольно протянула Надежда Николаевна, – прямо слова не скажи.

– Как там, бабке ограбленной паспорт не подбросили? – решил я сменить тему.

– Ох, трудно с этими старухами! – вздохнула Надежда. – Ты представляешь, вроде бы вполне разумная была женщина, соседка-то. А теперь, после того как сумки отняли, у нее какие-то явления начались. Жаловалась матери, что вот приходит она в собственную квартиру, а там все не так.

– Это нервное, переволновалась бабулька, вот и мерещится.