Честное хулиганское!

Маркиз понял, что нарвался на автоответчик, и нажал отбой. Следовало проверить номер VIP-корпуса.

На этот раз голос был совсем не такой приветливый:

– «Теремок»! Слушаю!

– У вас лечится мой знакомый, Арсений Анатольевич Арбузов, – начал Маркиз.

– Допустим, – уклончиво ответил «Теремок». – И что вы хотите?

– Как я могу с ним связаться?

– Одну минуту.

Трубка на некоторое время затихла. Наконец, голос вернулся:

– Арбузов на процедурах. Звоните позже.

– Вы уверены? – изумился Леня.

– Естественно! – И прежде чем он успел еще что-то сказать, его собеседница отключилась.

Итак, Арбузов на процедурах. Из этого, вероятно, следует, что он как минимум жив. Значит, он не тот, кого убили в океанариуме, но каким-то образом связан с тем человеком.

Чтобы продолжить работу, Лене просто необходимо встретиться с заказчиком, сообщить о достигнутых результатах и потребовать дополнительную информацию. Он уже и так слишком долго изображал героя русской сказки, которого послали туда, не знаю куда, чтобы принес то, не знаю что.

Леня вошел в помещение шахматного клуба и огляделся.

Весь зал был заставлен столиками, за которыми передвигали фигуры сосредоточенные мужчины. Здесь были главным образом люди пенсионного возраста, но попадались и более молодые. Кто-то играл в полном безмолвии, кто-то, напротив, сопровождал каждый ход восклицаниями и комментариями.

В центре вокруг стола сгрудились взволнованные болельщики. Леня приблизился и увидел странную пару: мальчик лет двенадцати в аккуратном сером костюмчике играл черными против величественного старика с всклокоченной шевелюрой.

Старик протер очки, громко крякнул и переставил белого ферзя. В рядах болельщиков пронесся восхищенный вздох.

– Что значит старая гвардия! – вполголоса проговорил лысый толстяк рядом с Леней. – Какой ход! Это же надо, какой ход! Гениально! Капабланка в третьей партии против Алехина сыграл похоже, но это еще мощнее!

– А кто это такие? – полюбопытствовал Леня.

– Как, вы не знаете? – Толстяк уставился на Маркиза с таким удивлением, как будто тот спросил, на каком континенте они находятся или какое тысячелетие на дворе. – Это же сам Леопольд Каминский! Вы не знаете Каминского?

– Конечно, знаю, – соврал Маркиз. – Я имел в виду, что за мальчик.

– Вундеркинд. – Толстяк с неодобрением покачал головой. – Павлик Купоросов. Кое-кто считает его восходящей звездой. Но Леопольд сегодня поставит этого молокососа на место!

Аккуратненький мальчик передвинул свою ладью, поднял на Каминского ангельский взгляд и звонким голосом неисправимого отличника проговорил:

– Шах и мат!

Среди болельщиков прокатился изумленный вздох.

– Как шах и мат? Как? – беспокойно забормотал величественный старик, ероша густые волосы. – Не может быть!.. Действительно, шах и мат!

Вокруг доски поднялся галдеж.

Леня протолкался через плотную толпу и наконец увидел в углу за столиком своего заказчика.

Старик махал Маркизу рукой.

Леня поздоровался и сел на свободное место.

Между ними стояла шахматная доска с расставленными фигурами.

– Как вы относитесь к этой благородной игре? – полюбопытствовал заказчик.

– Когда-то играл. – Леня скромно потупился. – Но давненько я не брал в руки шахмат!

– Так вспомните прежние навыки. – Старик двинул вперед королевскую пешку. – Соединим приятное с полезным. Итак, что вам удалось выяснить?

– Я нашел человека, связанного с погибшим в океанариуме агентом. – Леня повторил ход противника. Все это время он, разумеется, не сводил глаз с правой руки старика, точнее с его перстня. Еще точнее – с перстня покойного Казимира Макульского.

– Где он сейчас находится? – Старик неторопливо выдвигал свои фигуры и понемногу занимал центр доски.

– В закрытом санатории на Карельском перешейке. Могу передать вам все координаты и закрыть дело.

– В санатории? Он действительно болен?

– Он попал в дорожную аварию.

Леня разворачивал свои фигуры по бокам, охватывая основные силы противника с флангов.

– Я прошу вас продолжить работу. – Старик сделал ход конем. – Проследите за его связями, соберите всю возможную информацию. Думаю, он кого-то ждет в этом санатории. Хорошо бы узнать кого.

– Но ведь мы договаривались, что я только найду для вас этого человека.

– Нужно убедиться, что это именно тот, кого мы искали, а для этого необходимо отследить все его контакты. Согласитесь, за ваш гонорар я мог бы рассчитывать на более полную информацию.

– Хорошо, – согласился Леня с видимой неохотой. Разумеется, он собирался продолжать, он ведь так пока и не выяснил, откуда у этого типа перстень Казимира. – Хорошо, – повторил он, переставляя ладью, – я внедрю в санаторий своего человека. Кстати, вам мат.

– Да что вы говорите? – Старик удивленно уставился на доску. – А говорите, давно не играли. Ах, молодежь, тесните нас, стариков, на всех фронтах! Ладно, вы меня поняли. Надеюсь в ближайшие дни получить от вас более полную информацию.

Старик поднялся и вышел из зала.

Маркиз достал из кармана телефон и негромко проговорил:

– Объект вышел.

Старый приятель Маркиза по прозвищу Ухо был знатным специалистом во всем, что касается автомобилей. И не только автомобилей. Он разбирался в мотоциклах, катерах, снегоходах, скутерах, летательных аппаратах – во всем, что можно отнести к средствам передвижения. Однако автомобили он любил больше всего другого. Он мог угнать любую машину за считаные минуты, устранить любую неисправность в самое короткое время и превратить заржавленную колымагу в чудо-автомобиль, развивающий немыслимую скорость.

Леня обращался к нему во всех случаях, когда для работы требовалось какое-то необычное средство передвижения или нужно было установить владельца какой-нибудь машины, а также во многих других случаях.

И Ухо никогда не подводил.

Черный «Ровер» выбрался из пробки на Конюшенной улице, выехал на Фонтанку, и тут перед ним как из-под земли вырос гаишник. Он сделал водителю знак остановиться, подошел, поднес руку к козырьку:

– Лейтенант Уховертов! Ваши документы, пожалуйста.

– Я что-то нарушил? – Пожилой водитель протянул документы.

– Пока не нарушили, но у вас все впереди. – Ухо неторопливо обошел машину, оглядел задние фонари, табличку с номерами и вернулся. – Номера забрызганы грязью! Непорядок.

– Сами понимаете: весна, все тает, дороги грязные…

– Я-то, может быть, и понимаю, – выразительно посмотрел на него гаишник, – а вот вы, взрослый человек, немолодой даже, а не понимаете. Я у вас документы попросил, а вы что же? Вы мне неполный комплект передали!

– Ах, извините! – Старик понял свою ошибку и протянул лейтенанту техпаспорт с вложенной купюрой.

– Вот теперь полный комплект, – оживился тот. – Но вы все-таки помойте номера, а то кто-нибудь может и не понять.

Стоило только «Роверу» скрыться за поворотом, как «лейтенант» немедленно достал мобильник:

– Маркиз, как договорились. Я ему к заднему бамперу прилепил маячок, теперь он твой.

Леня включил карманный компьютер. На экране тут же появилась движущаяся отметка – тот самый неуловимый «Ровер».

Маркиз выжал сцепление и поехал за ним.

Он миновал Литейный проспект, пересек Неву, проехал мимо Финляндского вокзала и свернул в Лесное.

Заказчик двигался на север.

Леня оставил позади Лесной проспект, проскочил под железнодорожным мостом и оказался в парке Лесотехнической академии.

Здесь было тихо и безлюдно. Парк еще спал, хотя в воздухе уже чувствовалась приближающаяся весна. Леня засомневался, не ошибся ли он, но отметка на экране компьютера замерла впереди. До «Ровера» было рукой подать.

Маркиз свернул с широкой аллеи.

Прямо по курсу показалось мрачное здание из красного кирпича – заброшенная водонапорная башня. Кирпич местами осыпался, деревянные двери покосились и наполовину сгнили. Еще несколько лет – и башня превратится в руины. Одно было неясно: кому пришло в голову обнести ветшающее сооружение новой металлической изгородью.

Машины видно не было, но метка на экране компьютера ярко мигала, показывая местоположение маячка. Оно совпадало с координатами башни.

– Куда мог подеваться этот чертов «Ровер»? – пробормотал Леня, вглядываясь в окрестности.

Он поставил машину за густыми кустами и двинулся по направлению к башне. На позднем снегу виднелись отчетливые отпечатки шин, которые вели к воротам. Не доходя до ограды, Леня остановился, достал маленький бинокль и навел его на кирпичную громаду башни.

Над входом он заметил небольшую видеокамеру.

Башня, судя по всему, была не такой уж заброшенной. Кто-то позаботился и об ограде, и о современных средствах видеонаблюдения.

Уже на пороге Лола почувствовала неладное.

В прихожей был полный порядок: одежда аккуратно висела на вешалке, обувь стояла ровными рядами, на полу не валялись изгрызенные газеты и другие звериные игрушки. Сам пол – о диво! – был чисто выметен – ни комочка шерсти, ни единого перышка попугая.

«Подозрительно, – подумала Лола. – В свою ли квартиру я попала?»

Она еще раз огляделась. Квартира, несомненно, была ее, точнее их с Леней. Но если в квартире, пусть и четырехкомнатной, проживают трое хулиганов, ожидать идеального порядка, согласитесь, не приходится.

Натягивая тапочки, Лола с изумлением обнаружила, что пол не только выметен, но еще и тщательно протерт влажной тряпкой.

«Все ясно, – подумала она, – Ленька снова забыл закрутить кран в ванной. Или кот свалился в раковину и сорвал кран. Вода протекла на пол, и Ленька поскорее все вытер: боится нижней соседки».

Но нет, она же только что встретилась в подъезде с этой соседкой. Та была вполне приветлива и даже передала привет Пу И.

Лола бросила тапочки и босиком прокралась на кухню. Стол был накрыт на двоих – стояли парадные приборы, хрустальные рюмки и стаканы для минеральной воды. Ленька не забыл даже салфетки! В духовке грелось что-то огромное и румяное. В холодильнике Лола углядела миску салата из соевых ростков (она сама совсем недавно внушала Лене, что они полезны для здоровья), баночку ее любимой консервированной спаржи и замечательный фруктовый торт в большой круглой коробке.

Лола очень удивилась и поскорее захлопнула холодильник. Удивление, правда, длилось недолго – как раз столько времени, сколько нужно, чтобы дойти до гостиной. Все великолепие на кухне и чистоту в прихожей можно было объяснить только одним: Лолин компаньон сильно провинился и теперь роет землю носом, чтобы вымолить прощение. Если бы очередную каверзу устроили звери, Ленечке и в голову бы не пришло заняться уборкой. Он ждал бы Лолу, чтобы предъявить ей звериное безобразие, и стал бы выговаривать, что она совершенно не смотрит за ними, в то время как он, Маркиз, в поте лица зарабатывает хлеб насущный…

Но что мог натворить ее ветреный компаньон? Снова увлечься какой-нибудь подозрительной блондинкой? Или роковой брюнеткой? Или белокожей зеленоглазой рыжей красоткой? Но Лола-то об этом не знает, что же он так забеспокоился? Заранее замаливает грехи? Не очень это похоже на Леньку.

Лола распахнула дверь гостиной и застыла на пороге. На диване, закинув ногу на ногу, сидел ее напарник и компаньон и читал газету. С одной стороны от него возлежал Аскольд и жмурил изумрудные глаза. С другой стороны на шелковой розовой подушке примостился Пу И и глядел паинькой. Попугай занял место на спинке дивана и скромно сложил крылья.

Маркиз убрал газету и послал Лоле самую обаятельную улыбку.

– Дети, наша Лола пришла!

Когда ей было нужно, Лола соображала очень быстро. Сейчас она сразу просекла, что, раз звери выступают с Леней единым фронтом, стало быть, амурные похождения здесь ни при чем. Кот Аскольд Ленину точку зрения в данном вопросе решительно не одобрял и всегда занимал Лолину сторону, а попугай вообще мог Маркиза заложить – по вредности характера, как считал Леня.

«Все ясно, – обреченно поняла Лола. – Он хочет заставить меня работать. И, судя по приготовлениям, работенка предстоит не из приятных».

– Пр-ривет, дор-рогая! – сказал Перришон.

Кот приоткрыл один глаз, что считалось у него высшим проявлением воспитанности. Пу И радостно тявкнул.

– Итак, – Лола подбоченилась, – по какому случаю парад?

– Просто захотелось сделать тебе приятное. – Маркиз сейчас был сама любезность.

Врет, поняла Лола. Как всегда врет.

– Выкладывай, – приказала она. – И не темни.

– Да ничего особенного! – фальшиво зачастил Леня. – Тебя нет, я решил заняться обедом, думал, посидим, поговорим, а ты сразу с какими-то подозрениями… Сама говорила, что я невнимательный. А как работать над собой, когда ты все мои благие намерения душишь в зародыше?

Лола потянула носом: до гостиной как раз дошел упоительный запах из кухни. Есть очень хотелось. Маркиз смотрел обиженно, даже оскорбленно поджал губы.

– Ладно, – смилостивилась Лола, – давай обедать.

Леня обрадованно потрусил на кухню. За ним потянулась вся компания.

Ароматное чудо в духовке оказалось обыкновенной курицей, только очень большой. В холодильнике нашелся даже соус для спаржи.

Подобревшая Лола аккуратно снимала вишни с куска торта, когда Леня наконец решился:

– Дорогая, ты должна мне немножко помочь.

Лола прекрасно понимала, что не стал бы Ленька так усердствовать, если бы от нее требовалась какая-нибудь пустяковая услуга. Скажем, позвонить куда-то, выпевая слова чарующим голосом. Или явиться в офис турфирмы под видом богатой избалованной клиентки. Или встретиться на вечеринке с преуспевающим бизнесменом и прицепить ему на лацкан микрофон. Все это ерунда – Лола поворчала бы для вида и согласилась, и Леньке не пришлось бы ее умасливать.

Сейчас же намечалось дело совсем иного рода. Но после обильного обеда Лола была сытой и неагрессивной, чего ее компаньон, собственно говоря, и добивался.

– Что там у тебя? – небрежно спросила она. – Выкладывай уже, не мучайся.

– Понимаешь, Лолочка, в деле просматривается одна слабая связь, намек на след, не более. Мне удалось выяснить одно имя. Этот человек, мужчина…

– Ясно, что не женщина, – усмехнулась Лола, – иначе ты бы включил на полную катушку свое обаяние и сам бы обхаживал эту тетку.

– Известно только, что этот мужчина, – терпеливый Маркиз решил не обращать внимания на колкости, – зовут его Арсений Анатольевич Арбузов…

– Знакомая фамилия, – оживилась Лола. – Был такой знаменитый советский драматург – Арбузов.

– Да? – удивился Леня. – Может быть. Я не помню.

– Как же, мы проходили советскую драму, так вот там, в «Тане»…

– В какой еще Тане? – отмахнулся Маркиз. – Лолка, не сбивай меня!

– «Таня» – это пьеса Арбузова, – поджала губы Лола. – А еще у него есть «Иркутская история». Представляешь, там у героини был роман с башенным краном!

– Не может быть! – Как Леня ни пытался не отвлекаться, но разве с Лолкой это возможно? – Это все-таки социалистический реализм, не может в такой пьесе быть никакого абсурда!

– Пожалуй, ты прав, – протянула Лола. – Может, и не роман с краном, но точно помню, что башенный кран там был. Или это был шагающий экскаватор?

До Маркиза наконец дошло, что Лолка нарочно морочит ему голову. Отчаянно захотелось сказать, что он думает обо всех советских драматургах, вместе взятых, но делать этого сейчас было никак нельзя: Лолка обидится, устроит цирк с рыданиями и стенаниями, а в конце повернет дело так, что он же еще окажется виноват. Леня глубоко вздохнул и выпустил воздух через сжатые зубы.

– Вот интересно, этот Арбузов тому драматургу не родственник? – спросила Лола в пространство.

Пространство не ответило. Тогда она осторожно скосила глаза на своего боевого товарища и увидела, что он раскаляется, как электрическая плита, – медленно, но сильно. Лола тотчас поняла, что надо придержать коней, а то как бы и вправду не нарваться на скандал в лучших традициях мировой драматургии. Мудрый Пу И соскочил с подушки и уселся под дверью – от греха подальше.

– Этот Арбузов сломал ногу и живет сейчас в санатории, – продолжал Леня, не теряя самообладания. – Санаторий дорогой: современное здание, все удобства, охрана…

– Ты хочешь послать меня туда под видом отдыхающей? – оживилась Лола. – Что ж, я не против. Конечно, если будет номер люкс с массажным душем и джакузи, а по вечерам не станут отключать горячую воду! А как мужчина этот Арбузов интересный? Нет, само собой, если нужно для работы, я согласна на любого. Надеюсь, он не хам, не Квазимодо и не кусается. И ему не сто пятьдесят лет. Заодно займусь своим здоровьем – пройду курс легких оздоровительных процедур, так, для жизненного тонуса…

Внезапно Лола замолчала, наткнувшись на взгляд компаньона. Этот взгляд ей очень не понравился – он был неуверенный и несколько виноватый. Она отставила чашку. Маркиз отвел глаза.

– Ясно, – вздохнула Лола. – Роль богатой отдыхающей мне не светит. Ты хочешь определить меня туда медсестрой?

– Видишь ли, Лолочка…

Но она уже сорвалась с места и унеслась к себе в комнату. Вернулась она через две минуты в коротеньком, туго затянутом белом халате и с крахмальным колпачком медсестры.

– Мне идет? – Лола сияла. – По-моему, неплохо. Все-таки белое очень красит!

Она крутанулась на одной ноге и устремилась в прихожую к большому зеркалу.

– Конечно, хорошо бы подобрать какое-нибудь стильное ретро, – задумчиво бормотала Лола, вертясь перед зеркалом. – Косынку с красным крестом, длинный белый передник и строгое серое платьице с глухим воротом…

– Лола, – предостерегающе начал Маркиз, но было уже поздно. Его подруга глядела в зеркало затуманившимися глазами, прижимала руки к сердцу и читала с выражением:

– «Она была молода, красива; высший свет ее знал; об ней осведомлялись даже сановники. Дамы ей завидовали, мужчины за ней волочились… два-три человека глубоко и тайно любили ее. Жизнь ей улыбалась; но бывают улыбки хуже слез».

– Лола, – повторил Маркиз громче, – перестань!

Но не тут-то было. Остановить Лолу, когда она входила в роль, было так же непросто, как на полном ходу остановить трамвай:

– «Нежное, кроткое сердце… и такая сила, такая жажда жертвы!»

– Лолка, немедленно прекрати этот театр! – завопил Маркиз. – Не время сейчас для Бунина и Чехова!

– Это Тургенев, тундра. – Лола с заметным сожалением оторвалась от своего отражения. – До чего же ты, Ленечка, необразованный! И что это ты на меня кричишь? Ладно, буду простой медсестрой, только учти: уколы я делать не умею! Лекарство разве что могу дать и градусник поставить.

В этом месте Лолин компаньон и соратник издал какой-то странный звук – не то хрюк, не то сдавленный кашель, и Лола сразу поняла, что дело нечисто.

– Что ты хочешь сказать своим хрюканьем? – холодно спросила она. – Что работа медсестры мне не светит? Кем же ты намерен меня устроить в этот санаторий? Неужели горничной? О нет, Ленечка, этого я не переживу! Пыльные подоконники, грязный пол, все время перестилать постели… Ужас!

– Кошмар-р! – обрадованно вставил попугай.

Маркиз промолчал, и Лола окончательно сникла.

– Что, – ее лицо стало напоминать маску трагедии, – не горничной? Значит, официанткой? Час от часу не легче! Старухи будут капризничать за едой, а старики щипать меня за задницу!

– Это очень дорогой санаторий, там нет никаких старух, – процедил Леня.

– Значит, все-таки официанткой. – Лола по-своему истолковала его слова. – Но постой! Ты же сказал, что этот тип сломал ногу. Значит, он не ходит в столовую?

– Вот именно, – подтвердил Маркиз и снова отвел глаза.

– Кем же ты предлагаешь мне стать? Ночной няней? Сантехником? Сторожевой собакой?

– Зачем же так, Лолочка? – Леня уже знал, что сейчас последует, и на всякий случай отодвинулся подальше. – Вовсе я не предлагаю тебе стать сторожевой собакой, это просто смешно, верно, Пу И? Вряд ли у тебя получится. Но, понимаешь, санаторий действительно очень дорогой. Там своя охрана, персонал подбирают чрезвычайно тщательно, нужны дипломы и рекомендации. Квалификацию тщательно проверяют, а ты и в самом деле не сделаешь даже простой укол. И потом, даже если тебя возьмут, ты же не сможешь все время быть рядом с ним. А нужно держать его в поле зрения постоянно.

– Так что, мне устроиться к нему ночным горшком? Тогда он точно будет в поле моего зрения двадцать четыре часа в сутки.

Маркиз вежливо посмеялся шутке, потом спросил, не налить ли ей еще чаю. Лола сказала, что не нужно, но он на всякий случай встал и отошел подальше. Кот давно уже ушел спать в гостиную, попугай взгромоздился на холодильник, один только дурашка Пу И снова неосторожно подошел близко к Лоле.

Ежесекундно держа боевую подругу в поле зрения, Леня начал речь.

Он, конечно, все понимает, но работа есть работа. Лола всегда была умницей, так что не нужно ей объяснять, что не всегда мы можем себе позволить делать то, что хочется. Или не делать того, чего нам не хочется.

Этот Арбузов – их единственный шанс узнать что-то о деле, последняя и очень тонкая ниточка. И чтобы ее не оборвать, нужно действовать очень и очень осторожно.

– Что ты все говоришь о нитках? – скривилась Лола. – Не на прядильной фабрике! Ближе к делу.

– Как ты совершенно верно заметила, – льстиво продолжил Леня, – Арбузов мало куда выходит с загипсованной ногой. Еду ему приносят в номер, массажная сестра тоже приходит сама. Гуляет он на балконе – думаю, это скорее всего не балкон, а терраса, которая идет вдоль всего корпуса. Сейчас начало апреля, народу в этом VIP-корпусе немного. Арбузов занимает восьмой номер на втором этаже. Это крайний, а с другой стороны шестой номер свободен. По крайней мере, был свободен еще сегодня утром.

– Так ты хочешь, чтобы я поселилась там под видом больной? – недоверчиво спросила Лола. Она сердцем чуяла какой-то подвох, вот только не могла понять, в чем он заключается.

– Это было бы просто замечательно! – с фальшивой бодростью отозвался Маркиз. – Так он почти все время будет у тебя на глазах. А ночью из твоего номера будет слышно, если что-нибудь произойдет…

– И что дальше?

– Но понимаешь, – Леня снова отвел глаза, – это санаторий для лечения органов опорно-двигательного аппарата.

– Чего-чего? По-русски можешь объяснить, что за аппарат?

– Ноги, руки и позвоночник. – Маркиз помолчал и добавил деловито: – Ты не футболист, так что голова у тебя за опорно-двигательный орган не считается.

– Постой-постой. – Лола была так поражена, что никак не могла сообразить очевидное. – Ты хочешь сказать, что в этот санаторий принимают только с переломами?

– Вот именно, – выдавил Маркиз и тут же отскочил как можно дальше, присел на корточки и прикрыл голову руками, как советуют поступать при аварии в самолете.

До Пу И наконец дошло, что сию минуту грянет буря и что Ленина поза означает не что иное, как «полундра, спасайся, кто может». Он ринулся к двери, на середине кухни понял, что не успеет, и закрутился бестолково на месте. Леня схватил его и прижал к груди:

– Не бойся, дорогой, я тебя прикрою!

– Я не ослышалась? – Лола высокомерно подняла бровь. – Я все правильно поняла? Чтобы этот Арбузов принял меня за свою, ты собираешься сломать мне ногу?

– Что ты, Лолочка. – Маркиз понял, что хуже, чем есть, уже не будет, и встал во весь рост.

– Или руку? – трагическим голосом продолжала она. – Или для полной конспирации позвоночник?

– Хватит дурить! – оборвал ее Леня. – Сама прекрасно знаешь, что ломать тебе никто ничего не собирается. Просто наложим аккуратный гипс. Кто там станет проверять, какая под ним нога, ломаная или не ломаная?

– Да как ты смеешь мне это предлагать? – не выдержала Лола.

– А что я такого предложил? – Леня тоже окончательно потерял терпение. – Что ты возмущаешься, как монахиня в стриптиз-клубе? Ты же все время твердишь, что ты актриса! Вот и сыграй покалеченную! Или ты можешь изображать только богатеньких дамочек, бесящихся с жиру?

Это была такая заведомая ложь, что Лола даже возмутиться как следует не смогла. Она вскочила, отпихнула Пу И и задохнулась от злости. Подумать только, этот мерзкий тип, ее так называемый компаньон, это ничтожество, жалкая личность, которой не знакомы возвышенные чувства, смеет заявлять ей, актрисе, что она может изображать только дамочек при богатых папиках, и то примитивно, по анекдотам! И это он говорит Лоле, которая переиграла в свое время все трагические роли, потому что их главный утверждал, что никто так, как Лола, с ее выразительной внешностью и голосом, не может заставить публику сопереживать чужим страданиям!

Нет, это же надо такое придумать: она не сумеет справиться с ролью калеки!

Лола тут же стала перебирать в памяти всех сыгранных ею героинь, чтобы бросить их Леньке в лицо как неоспоримое доказательство собственного таланта. Но в голову, как назло, не лезло ничего подходящего.