Миллион черных роз

– У меня через два часа встреча на телевидении, а еще нужно переодеться. Оттуда – сразу на спектакль. Ленечка, есть хочу безумно, просто умираю!

– А ничего нет, – невозмутимо ответил Маркиз, – еще не готово. Я вот тут с Перришоном занимался.

Попугай, услышав свое имя, влетел в коридор и уселся Маркизу на плечо.

– Ну, здравствуйте! – возмущенно заорала было Лола, но махнула рукой и резким жестом сорвала обертку со своего пакета.

– Что это у тебя? – поинтересовался Леня.

В пакете была очень красивая коробка, и по дивному запаху, доносящемуся от нее, Леня признал шоколад, причем не абы какой, а очень хороший.

– Дорогая, не хочу тебя одергивать, но ты ведь сама говорила, что будешь ограничивать себя в сладком… – мягко произнес он.

Лола раздраженно открыла коробку и не удержалась от восторженного вздоха.

Шоколадные диски размером с хоккейную шайбу лежали каждый в отдельной кружевной розеточке и упоительно пахли. Не обращая внимания на Ленины слова, Лола взяла один и откусила. На лице ее появилось выражение блаженства.

– Называется – флорентен, совсем свежие, только что из Франции привезли, – пробормотала она, – там внутри еще орехи…

– Лола, до добра это не доведет! – строго сказал Маркиз. – Зачем ты шоколад покупаешь…

– Да не я это! – рассердилась Лола. – Мне в театре подарили… неудобно было не взять…

– Это кто же такой заботливый?

– Ах черт! – Лола в сердцах отбросила коробку, и попугай тут же уселся на столик и заворковал:

– Пер-реньке ор-решков! Сахар-рку!

– Отстань, это не для тебя – крикнула Лола попугаю, – есть одна такая личность у нас в театре…

– Ты к этой личности не благоволишь, зачем же берешь подарки?

– Ох, ты не понимаешь, – Лола отвернулась в раздражении и пошла в комнату, – есть у нас такая дама… немолодая… она, как бы это выразиться… ну, торчит вечно в театре, денег подбрасывает время от времени, поэтому вроде как своя в доску. Никто ее не гонит, запросто приходит и на репетиции, и всюду…

– Что-то я не врубаюсь, а ты-то тут при чем? – Леня шел следом, и вопросы его приобретали все более настойчивый характер.

– Да понимаешь, она, как бы это сказать… интересуется молодыми актрисами.

– Как она ими интересуется? – пророкотал Леня голосом ревнивого мужа.

– Как-как, будто не знаешь! – вспыхнула Лола.

– Лесбиянка она, что ли?

– Ну, вроде того, – вздохнула Лола, – но никаких скандалов не было, все, как говорится, по обоюдному согласию.

– И теперь она запала на тебя? – гремел Леня.

– Это ничего не значит, я сумею за себя постоять!

– А зачем берешь подарки? Флорентен этот, мать его… – Лола давно не видела Леньку таким сердитым.

– Да не беру я! Это случайно вышло, она так неожиданно ко мне подкатилась со своим шоколадом, неудобно было отказать! Она богатая такая, денег дает… при людях никак нельзя ей нахамить.

– О чем ты вообще с ней разговаривала?

– Да так… она восхищалась моей игрой, а я в ответ похвалила ее брошку – действительно, очень занятная… Старинная работа и дорогая… такая змейка, усыпанная бриллиантами, а глазки – довольно крупные изумруды… ты же знаешь, что я неравнодушна к таким вещам…

– Лола, я никогда не думал, что ты можешь быть такой законченной идиоткой! – откровенно заговорил Леня. – Ты похвалила брошку, теперь жди ее в подарок! И уж потом, дорогая, не отвертишься, придется тебе проклятую брошку отрабатывать в постели со старой… – Маркиз был так зол, что даже употребил неприличное слово, хотя обычно никогда такого не делал.

– Ты с ума сошел! – Лолу передернуло. – Ты за кого меня принимаешь?

– А кто ты есть в этом своем театре? – огрызнулся Маркиз. – Не ты ли мне недавно говорила, что все прекрасно – публика тебя обожает, роли дают самые лучшие, главный режиссер ценит…

– Ну да, все так и есть, только эта самая Валерия Кликунец и есть моя ложка дегтя, облако на лазурном горизонте, темное пятно на солнце! Сам ведь знаешь, что все хорошо не бывает!

– Знаю, только не знаю, как ты будешь из этого выпутываться. Лола, как бы потом поздно не было!

– Вечно ты каркаешь! – начала было Лола, но в это самое время совершенно неожиданно с кухни донесся оглушительный грохот.

– Что это? – Леня оглянулся и бросился на разведку, но Лола опередила его с громким криком:

– Пу И, детка моя, что с тобой стряслось?

Пу И так часто устраивал в квартире погромы, что Лола ничуть не беспокоилась о его самочувствии, просто ей хотелось прекратить неприятный разговор. С Пу И и правда совершенно ничего не случилось. Во всяком случае, у него был очень счастливый и довольный вид. Он сидел посреди кухни и с удовлетворенным сопеньем отгрызал ногу у индейки. Вторую ногу у несчастной покойницы с громким урчанием отъедал Аскольд. Представительный, солидный черный кот с белоснежными лапами и манишкой утратил все свое достоинство и рвал зубами бедную птицу, как дикий зверь в ночном лесу.

Рядом с останками индейки валялась микроволновая печь.

Картина преступления вырисовывалась достаточно отчетливо.

– Вы, мародеры несчастные! – закричал Маркиз, замахиваясь на двух хищников шваброй. – Мало того, что нашу индейку подло сперли, так вы еще новую микроволновку угробили!

– Не трогай его! – Лола загородила своего любимого песика от карающей швабры разъяренного Маркиза. – Он не виноват! Он совершенно ни при чем! Где была твоя несчастная индейка?

– В микроволновке, – ответил Маркиз, постепенно успокаиваясь, – я ее размораживаться поставил.

– Ну, а где была микроволновка?

– На холодильнике, на самом верху, ты же знаешь!

– Ну, вот видишь – значит, у Пуишечки алиби.

– Какое еще алиби? – Маркиз пытался отодвинуть Лолу и достать наглых зверей шваброй.

– Самое что ни на есть железное. Он на холодильник забраться никак не мог, ты же отлично знаешь. Это все твой кот.

– Ага, вся работа досталась Аскольду, и все шишки Аскольду, а как индейку жрать – так твой Пу И первый! Что теперь с этой индейкой-инвалидкой делать? Я ее собирался на обед приготовить!