Оценить:
 Рейтинг: 4.5

Зелье сатаны

<< 1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 15 >>
На страницу:
5 из 15
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
– Простите меня, я, наверное, кажусь вам ужасно назойливой, – проговорила она неуверенно.

Настал черед Старыгина недоуменно поднимать брови.

Она помолчала, кусая губы в сомнении, потом, видимо, решилась и подняла глаза, которые сейчас, на улице, казались зеленоватыми, как прогретая полуденным солнцем морская вода.

– Мы могли бы поговорить в спокойном месте? Мне нужно многое вам рассказать…

– С удовольствием! – Старыгин не смог сдержать удовлетворенной улыбки.

Так уж получилось, что улыбка его действовала на женщин всегда одинаково – они проникались доверием и начинали рассказывать ему всю свою жизнь. Не всегда это было кстати.

Старыгин подал даме руку, и они пошли не спеша. Был тихий летний вечер, солнце неторопливо опускалось за дома к горизонту, как средневековый алхимик, превращая стекла нарядных зданий в жидкое золото. Облака были подсвечены розовым.

Дмитрий Алексеевич подвел свою спутницу к маленькому уютному кафе, расположенному в тихом переулке неподалеку от набережной Фонтанки.

Кафе было с заметным уклоном в итальянскую кухню. Дмитрий Алексеевич вообще по роду деятельности тяготел ко всему итальянскому – опере, архитектуре, машинам «ламборджини», карпаччо из тунца и капучино.

Он выбрал столик на двоих внизу, в подвальном этаже, где стены были расписаны сценами из итальянской комедии дель арте.

– Мне только кофе, – сказала незнакомка, отодвигая меню, принесенное официантом.

Жест был очень естественным и грациозным, и Дмитрий Алексеевич невольно залюбовался.

«Кто же она такая? – задумался он. – Судя по худобе, грациозности и отсутствию аппетита, наверно, балерина».

Он представил себе незнакомку на сцене – гибкая фигура, длинная шея, гордая посадка головы…

От таких приятных мыслей Старыгина отвлекло вульгарное бурчание в животе. Организм недвусмысленно давал понять, что его баснями не кормят.

Дмитрий Алексеевич с удовольствием съел бы сейчас полную тарелку спагетти с морепродуктами. Или со сливочным соусом. Или же пускай принесли бы им на двоих огромную пиццу с ветчиной, оливками и анчоусами.

После долгих уговоров настойчивого официанта дама согласилась съесть диетический десерт, а Старыгин взял себя в руки и заказал горячий бутерброд с ветчиной и сыром, чтобы не показаться малознакомой женщине чревоугодником и обжорой.

– Итак, – сказал он, делая над собой усилие, чтобы не глядеть на соседний столик, куда принесли тарелки с лазаньей и тортелини, – я вас слушаю.

– Прежде всего давайте познакомимся. – Она улыбнулась смущенно. – Ваше имя я знаю, а меня зовут Лидия, Лидия Грин… Да, – она порылась в сумочке и протянула ему визитку, – я приехала из Штатов…

Старыгин мельком глянул на карточку – ну да, там напечатано по-английски, миссис Лидия Грин, что-то там еще и адрес, он успел разобрать только Бостон.

Принесли дымящийся бутерброд, но Старыгин вскоре позабыл про еду, потому что история, рассказанная Лидией, откровенно говоря, была мало похожа на правду.

Лидия приехала в Бостон примерно пять лет назад, а до этого жила в Петербурге, где и родилась. Родители ее развелись, когда ей было тринадцать лет, и разъехались по разным городам, ребенка подбросили бабушке с дедушкой. Лидия окончила хорошую школу, поступила в институт…

– В какой? – неожиданно спросил Старыгин.

Она замолчала недоуменно, потом покачала головой немного виновато.

– Наверно, это неважно, я все равно его не закончила… – неуверенно произнесла она и отхлебнула кофе.

Старыгин уткнулся в свою тарелку, чтобы она не заметила в его глазах явственного недоверия. Он был очень наблюдательным человеком, в его профессии без этого трудно достичь успеха. Он мог взглянуть на картину и сразу же определить, что перед ним шедевр – в ужасном состоянии, грязный, едва ли не разваливающийся холст, но все же когда-то его касалась рука мастера. Он мог также долго и терпеливо исследовать истинный на первый взгляд шедевр и определить качественную подделку.

В данном случае он понял, что его собеседница если не лжет, то многого недоговаривает. Уж слишком гладко она излагала свою историю, как будто заучила ее наизусть.

Справедливости ради следует заметить, что не только Дмитрий Алексеевич испытал бы сомнения, любой мало-мальски проницательный человек понял бы, что дело тут темное.

Бутерброд был уже совсем холодный, сыр застыл на нем некрасивой коркой. Старыгин отрезал кусок неудачно, так что ломтик ветчины выпал прямо на брюки.

Все это начинало уже Дмитрию Алексеевичу надоедать.

– Выслушайте меня до конца! – воскликнула Лидия, Старыгину показалось даже, что в ее голосе присутствуют беспомощные, умоляющие нотки.

Старыгин оставил попытки разделаться с бутербродом и внимательно посмотрел на свою визави. Хоть он видел ее в первый раз и знал плохо, но все же понял, что женщина очень взволнованна. Дальше выяснились удивительные вещи.

Пять с половиной лет назад Лидия попала в автомобильную аварию. Повреждения были очень тяжелые, поначалу врачи однозначно дали понять мужу, что она не выживет.

«Ах, у нас был муж, – подумал Старыгин, – это становится интересным… И где же он теперь?»

Чтобы не смущать Лидию пристальным взглядом, он уставился поверх ее головы на стену, где безутешный Пьеро в белом балахоне пел хорошенькой Коломбине в короткой пышной юбочке о своих неземных чувствах, при этом смотрел отчего-то не на предмет своей любви, а на бледную печальную луну, косо свисавшую с темного неба. Коломбина опустила глазки и из-под ресниц кокетливо посматривала на Арлекина в пестрых лохмотьях, который прятался за кустами с самым хитрющим видом.

Лидия продолжала сдавленным голосом. В результате аварии она получила многочисленные и очень серьезные повреждения головы, была без сознания несколько недель, перенесла множество операций, врачи долго не давали положительного ответа и, кажется, сами удивились, когда она пришла в себя и раны зажили. Но выяснилось, что она потеряла память. Не совсем, но выборочно.

«Такое разве возможно?» – мысленно спросил Старыгин, но вслух ничего не сказал, чтобы не разорвать хрупкие нити доверия, протянувшиеся между ними.

– Все, что связано с аварией, напрочь ушло из моей памяти, – призналась Лидия, – да и события до того я помню весьма смутно. Эти полгода после аварии были очень тяжелыми. Кроме физической слабости приходилось учиться еще самым простым вещам. Понемногу память вернулась, я имею в виду обычные вещи, кое-какие знания, но все, что предшествовало аварии, я бы сказала несколько лет до нее, покрыто неизвестностью.

– А что говорят врачи? – осторожно поинтересовался Дмитрий Алексеевич.

Он допускал, конечно, что такое возможно. Но только умом. Это в западных боевиках показывают, как человек впадает в кому и находится в ней много лет. А потом очухивается и как ни в чем не бывало идет мстить своим обидчикам. И побеждает их всех – после многолетней-то комы… Или в результате удара по голове богатенькая дамочка теряет память, и расторопному пройдошистому плотнику удается без труда убедить ее, что они женаты много лет и имеют четверых детей.

Дмитрий Алексеевич тщательно скрывал от знакомых, что любит иногда поглядеть по телевизору боевики и комедии в компании кота Василия.

– Ну… врачи говорили, что память вернется… что, возможно, это произойдет не так скоро, как бы хотелось, а возможно, не произойдет вообще… Они, мол, сделали все, что могли, теперь нужно надеяться на скрытые резервы организма. А пока вести здоровый образ жизни, избегать стрессов, волнений и психологических травм… В общем, вы меня понимаете…

– Да-да, – рассеянно кивнул Старыгин, представив, как солидный профессор говорит гладкими обтекаемыми фразами, поднимает глаза к потолку и легонько пожимает плечами.

– И только одна пожилая докторша, которая проводила со мной сеансы в барокамере, высказалась честно, – продолжала Лидия. – Она, дескать, работает уже больше тридцати лет и за это время, наглядевшись на больных с травмами головы, уверилась совершенно точно: судьбой человеческой управляет кто-то свыше. Сами посудите: одному подъемным краном чуть не полголовы снесло, или же упал на камни с высоты десяти метров. И ничего – очухался, отлежался, раны зашили – и пошел он себе дальше жить-поживать, женился и детей нарожал. А другой со стула свалился или о дверной косяк головой стукнулся, и готово – инвалид на всю жизнь, разум и речь отшибло, едва может ложку ко рту поднести… Это я ее слова в точности повторяю…

– Да уж, – произнес Дмитрий Алексеевич, чтобы дать понять собеседнице, что он ее внимательно слушает. Лидия, однако, приняла его слова за выражение некоторого скептицизма и нахмурилась.

– Не смотрите так на меня, я рассказываю все как есть!

– Да что вы… – Старыгин смутился, – я слушаю вас, слушаю очень внимательно…

Он повернул голову и оглядел зал. Люди за соседним столиком поели и ушли, в углу парочка пила кофе. Девушка слизывала с ложечки мороженое и смотрела на своего спутника влюбленными глазами. На один краткий миг Дмитрий Алексеевич позавидовал их молодости и беззаботности. Ему тоже в данный момент хотелось бы спокойно сидеть, отдыхая после трудного рабочего дня, и болтать со своей спутницей о пустяках. Вместо этого он слушал какую-то несуразную и малоправдоподобную историю о потерянной памяти.

Девушка почувствовала его взгляд и повернулась. Ничего особенного: обычная смазливая мордашка, пустые глаза, дешевый макияж… Парень был ей под стать.

Старыгин тут же опомнился – какое ему дело до соседей по залу? Его привлекает именно эта женщина, что сидит за его столиком, она ему нравится, в ней есть тайна…

<< 1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 15 >>
На страницу:
5 из 15