Жаба на пуантах

– Во всяком случае, моя предыдущая хозяйка была довольна! – проговорила я и положила на стол перед грымзой свою роскошную рекомендацию.

– Что вы мне суете? – проскрипела она, однако начала читать.

Дочитав до конца и увидев подпись, она постучала ногтем по бумаге и повернулась к соседнему столу.

Только теперь я заметила, что кроме нас двоих в кабинете находится еще один человек – женщина неопределенного возраста в розовой водолазке, с длинными золотисто-розовыми локонами и мечтательным взглядом стареющей оптимистки. На столе перед ней стоял компьютер с гламурной розовой клавиатурой.

– Посмотри, Ангелина! – проговорила кадровичка не таким скрипучим голосом, как прежде, и подала ей мою рекомендацию.

Я догадалась, что две женщины играют в старинную игру «добрый и злой полицейский». То есть в нашем случае – добрый и злой кадровик.

– Что это, Алевтина? – Розовая дама двумя пальчиками взяла листок, поднесла к глазам и принялась читать, шевеля губами.

Видимо, она страдала близорукостью, но не носила очков, считая, что они ей не идут. Дочитав и увидев подпись, она всплеснула руками. Рекомендация при этом спланировала на стол.

– Какая прелесть! – воскликнула Ангелина, вскочила из-за стола и обратилась ко мне: – И как он? Правда душка?

– Кто? – переспросила я растерянно.

– Ну, как – кто? – Ангелина снова всплеснула руками, поражаясь моей непонятливости. – Ведь вы работали в доме Улановой… значит, вы постоянно сталкивались с ее мужем! Он такой душка! Просто конфетка! Зефир в шоколаде! Я его обожаю!

До меня дошло, что она говорит о муже певицы, известном футболисте. Думаю, ему бы не понравилось сравнение с конфеткой, а тем более с зефиром в шоколаде. Я представила, как зефир в шоколаде гоняет мяч по полю… Или бьет пенальти…

Выходило очень смешно. Я низко нагнула голову, кусая губы. И вовремя, потому что железобетонная Алевтина бросила на меня острый, пронизывающий взгляд. Потом перевела его на Ангелину, и та сразу же умерила свои восторги.

– Так могу я надеяться? – самым смиренным тоном спросила я.

– Работа в загородном доме с проживанием… – сказала Алевтина.

– Ну да! – Я сделала вид, что обрадовалась. – Я мечтаю о такой работе! Я постараюсь оправдать ваше доверие!

– Мы внесем вас в свою базу данных, – сухо проинформировала меня железная Алевтина, – и сообщим вам, как только появится подходящий вариант.

Я прижала руки к сердцу и поглядела на нее умоляющими глазами. Но это было все равно что стараться разжалобить могильный камень или мельничный жернов.

– Думаю, что это будет довольно скоро, – добавила от себя Ангелина, покосившись на рекомендацию, валявшуюся на столе.

– Займись делом! – строго бросила ей Алевтина.

– Я буду ждать от вас сообщения! – воскликнула я. – От телефона не отойду!

Я хотела было еще высказаться на данную тему, но в эту секунду дверь кабинета с грохотом распахнулась и внутрь влетело что-то огромное и бесформенное, отдаленно напоминающее то ли пыльный смерч, то ли золотисто-коричневую шаровую молнию. В следующее мгновение из этого золотистого смерча проступила тяжелая лобастая голова и четыре лапы, и я узнала своего обожаемого Бонни.

Я хотела прикрикнуть на него, призвать к порядку, но не успела даже рта открыть – он первым разинул свою огромную пасть, продемонстрировав полный комплект страшных зубов, и громко рыкнул.

Этого оказалось достаточно.

Даже более чем достаточно.

Твердокаменная Алевтина побледнела, вскочила и вылетела из кабинета, как пробка из бутылки, а более ранимая и чувствительная Ангелина издала негромкий стон и без сознания сползла на пол.

– Бонни, чудовище! – воскликнула я возмущенно. – Что ты себе позволяешь? Зачем ты сюда ворвался?

Золотистый негодяй как ни в чем не бывало подскочил ко мне, облизал своим шершавым языком (у меня было такое ощущение, что на меня вылили ведро с водой или даже обрушили цунами) и проворчал что-то невнятное, но очень ласковое.

Я давно уже с ним общаюсь и постепенно научилась понимать его язык. По крайней мере, мне так хочется думать. Так, в данном случае его ворчание значило следующее:

«Я почувствовал, что мою обожаемую хозяйку здесь обижают, что к ней относятся без должного почтения, и просто обязан был немедленно прийти на помощь!»

– Я, конечно, очень ценю твою заботу, Бонечка, – проговорила я раздраженно. – Но ты сорвал мне операцию! Кроме того, женщине стало плохо… ты же знаешь, что твое внезапное появление на неподготовленного человека действует почище электрошокера!

С этими словами я наклонилась над бесчувственной Ангелиной и проверила ее пульс.

Пульс оказался ровный, и лицо ее немного порозовело. Мне показалось, что организм взял свое, обморок, вызванный появлением Бонни, уже перешел в здоровый глубокий сон и Ангелине сейчас снится знаменитый футболист в шоколаде…

Тут до меня дошли сразу две вещи: во-первых, ругать Бонни бесполезно, все претензии можно предъявлять только к дяде Васе, который за ним не уследил. И во-вторых, своим появлением он вовсе не сорвал мою операцию, более того – очень мне помог.

Потому что я осталась в кабинете один на один с гламурным компьютером Ангелины.

Я уселась за стол «Спящей красавицы» и защелкала пальцами по клавиатуре. Пароль компьютер не потребовал, поскольку послушная Ангелина уже успела войти в базу данных агентства. Ей же велели ввести туда мои координаты.

Отыскав список прошедших через «Миссис Хадсон» кухарок, горничных и экономок, я очень быстро нашла среди них Людмилу Васюкову. Само собой разумеется, в базе имелся ее адрес, телефон и фамилия хозяйки – Богуславская Маргарита Сергеевна. Кроме того, в базе данных обнаружилась фотография, очевидно из паспорта. Девица оказалась довольно невзрачная, светленькая, вернее какая-то белесая. Глазки маленькие, носик пуговкой, губки поджаты. Вот уж, наверное, идеальная горничная. Так и видишь, как она неслышно ходит по дому и на все замечания отвечает тихим голосом: «Будет сделано. Не беспокойтесь. Я все поняла».

Впрочем, фотография была официальная, маленькая, по такой и не поймешь, какой человек на самом деле.

Я быстренько выписала все данные, закрыла документ и хотела уже покинуть кабинет, как вдруг за дверью раздался подозрительный шум.

Заподозрив неладное, я поднялась из-за стола и подкралась к двери. Прижавшись к ней ухом, расслышала голоса.

– Это бандиты! – разобрала я скрипучий голос Алевтины. – Бандиты или террористы! Они взяли заложников и сейчас потребуют выкуп. Ты должен что-то предпринять…

– Их там много! – возражал испуганный мужской голос. – Я один не справлюсь, нужно вызывать милицию!

– Ты же помнишь, что говорила Марианна Артуровна – никакой милиции! Мы не должны привлекать к ее агентству внимание. От милиции не так легко отделаться, как от обычных бандитов. Нужно справиться собственными силами…

– Я один не справлюсь… – не сдавался мужчина. – Хотя бы Вячеслава позовите…

Я поняла, что под дверью находится широкоплечий охранник и Алевтина безуспешно пытается послать его на штурм кабинета. Следовало удирать, пока их только двое.

Я взглянула на Бонни – и он понял меня с полуслова… точнее, с полувзгляда, ничего говорить мне не пришлось.

Он встал перед дверью, разинул пасть и издал такой оглушительный рев, что у меня заложило уши, а на столе у Ангелины с жалобным звоном раскололся стакан.

Думаю, примерно такой леденящий кровь рев издает по ночам голодный лев, предупреждая остальных обитателей саванны, что он выходит на охоту.

За дверью раздался истошный визг и топот убегающих шагов. Я резко распахнула дверь и вцепилась в ошейник Бонни.

Мой четверолапый друг понесся через холл к выходу, я буквально висела на нем и едва успевала перебирать ногами. Однако успела окинуть взглядом опустевший холл и увидела в углу прячущуюся за кадку с пальмой Алевтину, лежащего на полу без чувств охранника и ящерицу, которая в полном восторге носилась по аквариуму, следя за нашим триумфальным бегством. Видимо, она приняла Бонни за льва и вообразила, что чудесным образом перенеслась в родную Африку.