Преступление в десять карат

Человек этот был какой-то странный – длинные седые волосы падали на лицо, так что его трудно было разглядеть. Одежда тоже была более чем странная – длинный, чуть не до пола плащ неопределенного цвета, который хотелось назвать позабытым словом «пыльник».

Едва не столкнувшись с Леней, незнакомец пробормотал что-то невразумительное и вылетел из подъезда, как будто за ним гналась свора бездомных собак.

Маркиз проводил его взглядом, пожал плечами и вошел в кабину лифта.

Кабина эта была под стать всему остальному великолепию: огромные зеркала, хромированные поручни, мягкое ковровое покрытие на полу. Леня нажал кнопку четвертого этажа, и лифт вознес его туда меньше чем за секунду.

Двери открылись, Леня оказался на просторной площадке, покрытой толстым темно-зеленым ковром. На эту площадку выходили только две двери.

Леня подошел к двери адвоката и нажал кнопку звонка.

За дверью раздались первые такты знаменитой «Лунной» сонаты Бетховена.

Больше, однако, ничего не произошло, Мировольский не спешил открывать дверь потенциальному клиенту.

Леня позвонил еще раз, снова выслушал те же аккорды.

– Ну что за дела! – пробормотал он недоуменно. – Ведь он дома! Он мне только что ответил по домофону! Не мог же он за прошедшую минуту впасть в летаргический сон!

Еще один звонок с тем же результатом – то есть с отсутствием такового.

Леня вздохнул, машинально толкнул дверь… и она плавно распахнулась.

Из своего богатого жизненного опыта Леня Маркиз сделал ряд ценных выводов. Один из них был – никогда не нужно входить в незапертые двери.

Это может привести к самым неожиданным и неприятным последствиям – от удара тупым тяжелым предметом по голове до щелчка предохранителя за спиной и неприятного голоса, произносящего сакраментальную фразу: «Руки вверх!»

Однажды, на заре своей цирковой карьеры, войдя в незапертую дверь, за которой Леня рассчитывал встретить симпатичную молодую дрессировщицу, он оказался один на один с уссурийским тигром, которого выпустил из клетки ревнивый напарник дрессировщицы, чтобы раз и навсегда избавиться от счастливого соперника.

Встреча едва не закончилась для Лени трагически. К счастью, именно тогда в нем проснулся редкий дар убеждения, который он впоследствии часто использовал в своей новой профессии. Леня сумел внушить доверчивому тигру, что они дальние родственники по материнской линии, а есть родственников не принято даже среди самых диких и невоспитанных племен.

Короче, в обычных обстоятельствах Леня ни за что не вошел бы в незапертую дверь, но в этот день обстоятельства никак нельзя было считать обычными: из-за исчезновения бесценного колье Маркиз очень волновался, и ему непременно нужно было поговорить с адвокатом, чтобы выяснить судьбу драгоценности.

Итак, поступившись на время своими принципами, Леня вошел в квартиру Мировольского.

В просторной прихожей было темно, только из-за неплотно прикрытой двери в ее дальнем конце пробивалась узкая полоска слабого желтоватого света. Чувствуя себя крайне неуютно и неуверенно, Леня двинулся на этот свет.

Остановившись перед полуприкрытой дверью, Леня с непривычной робостью окликнул хозяина квартиры:

– Илья Борисович, вы позволите?

Из-за двери ничего не ответили, и Маркиз, руководствуясь известным каждому школьнику выражением «молчание – знак согласия», толкнул дверь и вошел в комнату.

Судя по всему, это был кабинет Мировольского. Он был освещен старинной настольной лампой в матовом абажуре, свет которой был направлен в сторону двери.

Кабинет был обставлен с несомненным вкусом, в его обстановке соединялась солидная консервативность позапрошлого века с веяниями нового времени.

По стенам стояли книжные шкафы черного дерева, отделанные хромированным металлом и матовым стеклом. В простенках между шкафами висели старинные гравюры в строгих рамках и фотографии хозяина в компании известнейших людей страны. Леня узнал видного политика, знаменитого телеведущего, прославившегося скандальным поведением, известного писателя, нескольких спортсменов и даже популярного некогда астролога с иссиня-черной ассирийской бородой, прославившегося тем, что ни одно его предсказание не осуществилось.

На самом видном месте красовался портрет самого Мировольского кисти знаменитого художника-авангардиста Авессалома Непомнящего. Адвоката легко было узнать по неизменной «бабочке» на шее, несмотря на то что один глаз находился посреди лица, а второй за ухом, нос был свернут на сторону, а рот вообще отсутствовал.

Только окинув взглядом кабинет, Леня увидел самого адвоката.

Илья Борисович сидел за письменным столом в глубине огромного кожаного кресла с высокой спинкой. Поскольку свет настольной лампы был направлен на дверь, адвокат находился в тени, и Леня с трудом разглядел его лицо.

– Илья Борисович, – проговорил он вежливо, но твердо. – Думаю, вы догадываетесь, зачем я пришел. Развод здесь ни при чем, не мог же я по домофону говорить вам об истинной причине своего визита. Эта причина не должна выйти за стены этого кабинета. Я пришел к вам из-за колье Олега Резуна.

Маркиз не сомневался, что адвокат начнет отпираться, спорить, скандалить, качать права – но тот не сказал в ответ ни слова и даже не шелохнулся.

– Судя по вашей спокойной реакции, вы ожидали моего визита, – продолжил Леня, немного приблизившись к столу. – В самом деле, не рассчитывали же вы, что мы не заметим подмены? Итак, вы как умный и дальновидный человек должны понимать, что колье нужно вернуть владельцу.

Адвокат по-прежнему молчал, и Леня стал еще больше нервничать.

– Вы не хотите его возвращать? Но это же несерьезно! Вы знаете, Олег Резун решительный человек, он не уступит вам такую ценность. Тем более, что колье – его семейное наследие, по крайней мере так он утверждает.

Мировольский продолжал хранить молчание. Лене показалось, что он смотрит на свои фотографии со знаменитостями.

– Ну, давайте же обсудим все, как взрослые люди! – произнес Маркиз, сделав еще один шаг вперед. – Вы считаете, что со своими связями можете бросить вызов Резуну? Но вряд ли эти люди станут рисковать своей репутацией ради вашего обогащения! Я согласен, колье прекрасно, оно уникально, и оно стоит очень больших денег, но ваша профессиональная репутация как адвоката стоит еще больше, а из-за этой истории она может серьезно пострадать…

С этими словами он подошел к самому столу, наклонился над ним и взглянул в лицо Мировольского…

И тут же отшатнулся, с трудом сдержав крик.

Адвокат был мертв. Его правый висок был разбит страшным ударом, волосы слиплись от крови, мертвые глаза были широко открыты, они смотрели прямо вперед с выражением страха и удивления, как будто в самый последний миг жизни Мировольскому открылась какая-то ужасная истина.

Рядом с креслом адвоката на ковре лежало орудие убийства – тяжелый бронзовый подсвечник…

– Опаньки! – проговорил Маркиз, отступив от стола, но не отводя взгляда от мертвого адвоката. – Кто-то меня уже опередил! Все же адвокат – это очень опасная профессия!

Леня вспомнил странного всклокоченного человека в долгополом пыльнике, который вылетел ему навстречу из лифта, едва не сбив с ног, – уж не это ли был убийца адвоката?

И еще одно… ведь прежде чем войти в дом, Леня позвонил в квартиру Мировольского по домофону.

И ему ответили.

Значит, в то время адвокат еще был жив?

Или Лене ответил вовсе не Илья Борисович? Не случайно голос показался ему каким-то странным… Возможно, это убийца ответил ему, и он же впустил его в подъезд…

Но зачем?

И не успел Леня задать себе этот вопрос – как ответ пришел ему в голову: если его впустил действительно убийца, а не сам Мировольский, он сделал это, чтобы Леня оказался на месте преступления через считаные минуты после убийства, то есть чтобы он, Леня, сделался главным подозреваемым…

Нужно скорее бежать отсюда! Бежать, пока его не задержали рядом с трупом адвоката!

Леня стремительно метнулся к двери кабинета, быстро вытер дверную ручку носовым платком. Вроде бы он больше ни к чему не прикасался…

Он пересек темную прихожую, приблизился к входной двери и уже хотел открыть ее…