Шанс на миллион долларов

– Почему не похож? – Гарик слегка обиделся. – Но я и правда не финансист, я – компьютерщик, классный хакер…

– Это который в чужие компьютерные сети влезает?

– Ну, не только. – Гарик смущенно потупился, как кот Матроскин из мультфильма, казалось, он сейчас добавит: «Я и на машинке могу»…

– Все-таки, что вас связывало с Александром Васильевичем?

– Значит, он с вами операцию еще не обсуждал… Странно, время-то идет… Ну, во всяком случае, ему придется со мной связаться – ведь половина кода у меня… я предусмотрел такой вариант, что он захочет исчезнуть… Нельзя шутить с хакерами, ведь в компьютерах они разбираются гораздо лучше простых людей, скажу без ложной скромности. Но если он еще с вами не обсуждал завершительную часть операции… Лондон и так далее, то я пока откланиваюсь. Мне еще с вами разговаривать не время…

С этими словами Гарик юркнул в открытые двери троллейбуса. Троллейбус укатил, оставив совершенно ошарашенную Лену. Все, что говорил Гарик, казалось ей абсолютным бредом, но упоминание о Лондоне так точно совпадало с найденными ею билетом и паспортом, что заставляло всерьез отнестись к словам Гарика, хоть он и был по виду совершенным чучелом. Лена думала над его словами и отказывалась их понимать. Какую операцию Гарик имел в виду? О каких огромных деньгах он говорил? И какую важную роль должна была играть во всем этом она, Лена?

Лена подняла глаза и вдруг увидела проходящего по противоположной стороне улицы мужчину. Она видела его только со спины, но осанка, походка, наклон головы… Это был Александр! Сердце у Лены бешено забилось, она перебежала улицу, чуть не угодив под колеса проезжающих машин, бросилась за мужчиной… Она громко назвала его по имени, но он не обернулся, как будто не слышал. Лена обогнала его, заглянула в лицо… это был не он. Мужчина приостановился, улыбнулся и спросил:

– Я могу вам чем-то помочь?

– Извините, я обозналась…

– Что ж, я могу только позавидовать тому, с кем вы меня перепутали!

– Не надо завидовать, – пробормотала Лена и отошла поскорее.

Что с ней происходит? Пристает к незнакомым мужчинам на улице! Снова взглянув на этого мужчину, она удивилась, как могла принять его за Александра: он ничем не похож на него – просто тоже крупный, представительный, хорошо одетый мужчина.

Что же такое с ней творится? Так недолго и свихнуться. Наверное, так повлияли на нее слова Гарика, его уверенность, что Александр жив и все идет по плану. Но она сама видела, как Строганов погиб. Она видела взрыв, разлетающиеся куски искореженного металла… До сих пор, закрывая глаза, она видела полыхающую чудовищным факелом машину. И она знала, что под обгоревшими обломками найдут труп Александра. Она не сомневалась в этом до сегодняшнего дня. Но теперь, после разговора с Гариком, червь сомнения зашевелился у нее в груди. Иначе разве побежала бы она за похожим на Александра, как ей показалось, мужчиной? Значит, она поверила Гарику в глубине души.

Но если он жив, то что все это значит? Это значит, что его смерть в пламени горящей машины у Лены на глазах – ловко разыгранный трюк? Не говоря уже о том, что за этим трюком стоит какая-то финансовая афера, о чем и намекал ей разноцветный Гарик, Лену больше всего поразило, что Александр мог настолько пренебречь ее чувствами. Неужели он способен был причинить ей такую боль? Получается, что она для него ничего не значила, ее горе недорого стоит в его глазах. Когда на одну чашу весов он положил ее горе, а на другую – большие деньги, деньги перевесили. А она-то, наивная дурочка!

Но все это справедливо только в том случае, одернула себя Лена, если Строганов действительно жив, а взрыв машины – ловко разыгранный спектакль. Поверить в это Лене было невероятно трудно – ведь все происходило у нее на глазах А может, все так и было специально рассчитано, чтобы она оказалась свидетелем смерти Строганова, причем таким достоверным свидетелем, в чьих показаниях невозможно сомневаться. Неужели он заранее рассчитывал на силу ее горя, которое и должно было убедить всех в подлинности его смерти? Лена не могла поверить в такой холодный расчет и обдуманную жестокость. Скорее она готова была поверить в то, что этот Гарик ведет какую-то свою, непонятную ей игру. А может, он связан с банковскими? Маловероятно, уж очень разные они люди. Но Костромин тоже ведет с Леной какую-то свою непонятную игру, это он приставил к ней слежку. Интуитивно Лена чувствовала, что вокруг нее плетется сложная интрига. Но зачем им всем нужна рядовая служащая банка, от нее мало что зависит. У нее нет никаких связей среди сильных мира сего, никаких возможностей, чтобы повлиять на происходящие в банке события. Лена буквально ощущала, как погружается в царящий в мыслях и душе хаос. Может, это все ей привиделось, может, она сходит с ума? Мания преследования, вполне распространенная вещь… Ее отрезвила весьма конкретная вещь: авиабилет в Лондон и фальшивый паспорт. Это уж не могло ей показаться, это факт.

Лена вспомнила, как у них с Александром зашел однажды разговор о путешествиях. Александр сам начал этот разговор:

– Солнышко, как ты смотришь на то, чтобы съездить этой весной в Лондон?

– С тобой – куда угодно, хоть в Сыктывкар. Лондон – это неплохо, но вообще я ужасно хочу показать тебе Париж… настоящий Париж. Ты, конечно, бывал там много раз, но всегда шел одними и теми же путями – путями отдыхающих бизнесменов. Ты даже отдыхал в спешке, на скорую руку. Мой отец говорил, что Париж не создан для спешки, в нем нельзя торопиться. Мы с мамой как-то полтора часа провели в саду Тюильри, наблюдая за уроками верховой езды для самых маленьких. Этакие крохи шести лет учились ездить верхом на пони. У всех настоящие костюмы для верховой езды – бриджи, высокие сапоги, на головах для безопасности каски. Тренер – молодая интересная женщина – сначала занималась с каждым отдельно, потом они все скакали по кругу на своих пони… Зрелище незабываемое! А мы с мамой сидели в тенечке на стульях, там не скамейки, а стулья, которые можно взять и поставить куда хочешь, так вот мы сидели на стульях, что-то ели вкусное и смотрели на малолетних наездников…

Тогда я ничего не понимала, но потом, после всех несчастий… не знаю, как тебе объяснить. Знаешь, это не моя мысль, я где-то читала, что человеческая жизнь состоит из мгновений счастья, остальное не в счет. Тем, у кого этих мгновений много, повезло. А зато те, у кого их мало, сильнее их ощущают. И мне так хочется повторить это с тобой!

Тут Лена заметила, как он украдкой посмотрел на часы, потом сказал:

– Конечно, солнышко, мы туда поедем, но чуть позже. А сначала – в Лондон. Тебе там тоже понравится. Посмотришь на Букингемский дворец, на бифитеров в Тауэре, покормишь уток в Сент-Джеймс-парке – в общем, там есть на что посмотреть…

– Если мы все это будем делать с тобой, то я согласна.

Тогда Строганов промолчал, перевел разговор на другую тему, и она не придала этому большого значения. Но теперь, после всего, что случилось, особенно учитывая найденный билет, Лена поняла, что тот разговор Александр завел неспроста, он исподволь приучал ее к мысли, что она должна будет поехать в Лондон. Что она проболтается кому-нибудь, он не боялся – он знал, что Лена ни с кем никогда не обсуждала их отношений. Она была очень сдержанна и неболтлива, об этой черте ее характера Александр знал. Зачем же она была нужна Александру в Лондоне? Ведь о том, что он позовет ее туда просто так, чтобы провести там с ней время, теперь уже не могло быть и речи.

В этот же день Костромин снова был на ковре у управляющего.

– Артур Виленович, нашел я их гнездышко, все там перетряхнул, иголку не пропустили ребята мои. Ничего связанного с деньгами нету.

– Ох, зря я тебе деньги плачу! Немалые, между прочим, где ты еще такую работу найдешь? Конечно, так он тебе и оставит на виду финансовые бумаги. А ты проверил, никуда он не собирался?

– Обижаете, Артур Виленович, за мальчика меня держите. Искали билеты, заявки на бронирование мест – ничего. Единственное, что на размышление наводит, – в шкафу куча рекламных проспектов, гостиницы на Кипре…

– Ага! А ты говоришь, ничего нет. Значит, отдыхать собирался, на Кипре… У меня были подозрения, что деньги ушли на Кипр, там все проще… Похоже, эта версия подтверждается. Так. Что с девкой?

– Следим за ней. У меня впечатление, что она в курсе дела – проверяет наличие слежки, вчера днем от наблюдения ушла.

– Ну ты даешь, профессионал хренов! Если от тебя девчонка неопытная уйти смогла, то как же ты за серьезными людьми следишь?

– Артур Виленович, молодой парень ее вчера упустил, я ему уже врезал по полной. Думаю, после смерти Строганова она растерялась и так или иначе проколется.

– Ты мне очки-то не втирай! Мне «так или иначе» не годится! Ты вот хочешь в живых остаться? «Так или иначе» тебя ведь не устроит? И меня тоже! Ты хоть понимаешь, в какую парашу мы влипли? Ты же в курсе, знаешь, как дело было. Пришли деньги от калмыцкого офшора, два с половиной миллиона зеленых! Причем знаешь, какие люди за офшорными фирмами прячутся? Сам понимаешь, что эта зелень наркотой пахнет. А где наркота – там человеческая жизнь недорого стоит. И вот эти-то деньги ушли в неизвестном направлении. Судя по всему, работал крутой хакер в паре с кем-то из банковского руководства. Все на Строганове сходится. Он обеспечил хакеру вход в банковскую сеть, дал ему пароли, коды доступа, что там еще нужно. После этого хакер имитировал недостающие реквизиты, а когда деньги ушли, замел в сети все следы, так что теперь никакими силами не установить, куда эти деньги делись. Строганов убит, самое вероятное, что его партнеры взорвали. Из-за таких денег немудрено. А как теперь хакера найти – это уж твоя забота, ты у меня за это деньги получаешь. Девка эта вполне может с ним на связь выйти, но если хакер Строганова убил, то он и девку убьет, ему она живая не нужна. А раз она от слежки уходит, значит, рыльце у нее в пушку, что-то знает. Последняя это наша ниточка. Глаз с нее не спускайте, все должны знать – куда ходила, что делала. И учти, Юра, я не забыл, что тебя в банк Строганов привел, так что ты землю рой, если не хочешь, чтобы от дружка твоего покойного на тебя подозрения пали!

– Артур Виленович, можете на меня положиться! Все, что могу, сделаю и что не могу – тоже.

– Смотри у меня!

Двумя часами позже Костромин вышел из банка, проехал остановку на троллейбусе, вышел, прошел проходным двором, убедился, что за ним нет слежки, и, пройдя еще один квартал, сел в ожидавшую его белую «Тойоту».

Саша Строганов и Юра Костромин дружили с детства, еще со школьной скамьи. Костромин был в классе новеньким. Когда рассаживались по партам, он отметил красивого широкоплечего Сашу и подумал, что обязательно сядет с ним за одну парту. Когда прежний сосед Строганова лопоухий очкарик Витька Чернышев по прозвищу Жаконя пошел на свое привычное место, Юра ловко подставил ему ножку. Жаконя под злой смех одноклассников растянулся на полу, рассыпал учебники, Юра со скромной улыбкой сел на его место, взглядом спросив разрешение у Строганова и получив такое же безмолвное согласие.

Саша Строганов был красив, удачлив и самоуверен. Он нравился девочкам, нравился учителям. То, что он получал как само собой разумеющееся, то, что приходило к нему легко, Юра Костромин должен был зарабатывать бесконечным трудом, напряжением сил и воли. Они получали одинаковые оценки, хотя затрачивали на учебу несоизмеримые усилия. Тем не менее, говоря о Строганове, учителя всегда не скрывали своего восхищения, а Костромин… да, это очень упорный настойчивый мальчик. Позже он понял, что на мнение учителей влиял тот незначительный факт, что мать Саши Строганова работала в то время в орготделе горкома партии. Тогда еще не было термина «спонсорская помощь», но Александра Викторовна Строганова была очень полезным человеком, о чем никогда не забывал директор школы, а значит – и все его подчиненные.

В отношениях с девочками, конечно, мама из Смольного не играла такой уж важной роли… Хотя Саша всегда хорошо одевался, у него водились карманные деньги, но он и так пользовался бы успехом – крупный, красивый, уверенный в себе. И здесь тоже ему само в руки шло то, за что Юре Костромину приходилось долго и упорно бороться.

Они окончили разные институты, но после окончания оказались в одном и том же оборонном НИИ: Строганов – рядовым инженером, Костромин – рядовым сотрудником первого отдела.

Строганов знал, что он не будет заниматься инженерной работой, и на все попытки своего непосредственного начальника включить его в работу отдела отвечал с величественной снисходительностью. Зато он активно включился в работу комитета комсомола, мгновенно вступил в партию и, еще не доработав обязательных для молодого специалиста трех лет, ушел в райком комсомола на перспективную должность. Далее он совершил характерный для тех времен зигзаг – проработав какое-то время в райкоме и поднявшись на одну-две ступеньки по кадровой лестнице, он снова вернулся в родной НИИ, но уже в должности секретаря парткома. Молодой секретарь выигрышно смотрелся на трибунах разных пленумов и партхозактивов, обещал поднять отечественную науку на небывалую высоту, очень понравился высокому партийному руководству (Александра Викторовна все еще работала в орготделе, хотя ей давно уже пора было на пенсию), – и, наконец, успешно завалив два-три важных правительственных заказа, Строганов перешел на долгожданный высокий пост в горкоме комсомола.

К этому моменту его школьный друг Юра Костромин, который для стороннего наблюдателя по-прежнему работал в первом отделе, тоже совершил немало подвигов на своем невидимом фронте и дослужился за рекордно короткий срок до майора госбезопасности. Наиболее замечательным вкладом Костромина в дело государственной безопасности было разоблачение многообещающего молодого ученого, научного сотрудника одного из отделов и ведущего специалиста темы. Как выяснил Костромин путем напряженной агентурной работы, этот специалист вступил в контакт с иностранным гражданином, подданным Марокко, с целью приобретения у последнего альбома группы «Юрайя Хип». Конечно, такому морально неустойчивому человеку было не место на переднем крае советской науки. Он был немедленно лишен допуска к секретным работам, затем, естественно, последовало увольнение из оборонного НИИ, где без допуска делать нечего, и запрет работать по специальности. Ученый через родственников устроился приемщиком посуды, разбогател, но стал пить. Хотя это – совершенно другая история. Для нашего повествования важно, что за это Костромин получил майорскую звезду, хотя по специфике своей работы ходил исключительно в штатском.

Александру Строганову, который намерен был прочно укорениться в вожделенных коридорах Смольного, нужен был надежный человек в пресловутых органах. Он вспомнил о старом друге, узнал о том, что Юрий на хорошем счету, и помог ему перейти в городское управление КГБ. При этом Строганов дал ему понять и прочувствовать, кому он обязан этим повышением, заручился его обещанием хранить верность покровителю и при случае помочь компроматом на коллег и сослуживцев.

Костромин присягнул на верность, устроил роскошный банкет с сауной и девочками, где обнимал своего школьного друга, размазывал по щекам пьяные слезы и повторял, что ближе Строганова у него человека нет и не будет. Но в душе Костромин затаил недоброе и поклялся самому себе устроить Сашке Строганову Варфоломеевскую ночь. Как-нибудь, при случае и со временем.

Время, однако, покатилось по новым рельсам и дошло до того, что Александр Васильевич Строганов, процветающий партийный функционер, подал заявление о выходе из партии. Товарищи его поняли и не осудили, тем более что сами назавтра поступили так же, но старые связи не ржавеют, и очень скоро Строганов уже сидел в мягком кожаном кресле заместителя управляющего «Бета-Банком». Здесь он тоже не забыл однокашника и, помня слова классика о том, что кадры решают все, переманил его из сильно пошатнувшихся органов на хорошо оплачиваемый пост начальника управления безопасности банка. Костромин, принимая решение о переходе, долго колебался: конечно, платили на новом месте не в пример лучше, да и работа была, честно говоря, не пыльная, но спецслужба нужна всегда и любому правительству – ну, сегодня платят хуже и нет прежних привилегий, но завтра все может измениться, а банк может лопнуть в любой момент, и придется тогда бегать в поисках другой работы или проситься обратно в органы…

Но подлинной причиной его колебаний было не это. В действительности ему чертовски не хотелось снова попадать в зависимость к старому другу-сопернику, снова чувствовать себя обязанным ему новой, хорошо оплачиваемой работой, не хотелось снова оказаться в его тени, пусть даже благожелательной, покровительственной тени. И конечно, он знал по опыту прежней работы со Строгановым, что тот потребует от него ответных услуг – не очень частых, не очень обременительных… то квартирой его воспользоваться, чтобы провести часок-другой с пассией, то подтвердить перед женой свое алиби после очередной эскапады, но чаще всего будет требовать компромат на своих коллег – на управляющего, на начальников отделов и департаментов банка.

Костромин не ошибся в своих ожиданиях. Александр Васильевич сказал ему прямо:

– Я взял тебя на эту работу, так же как в свое время я перевел тебя в Большой Дом. Ты – мой человек и не забывай этого.

Когда Костромин начал оснащать новое здание банка системой видеокамер, предназначенных для обеспечения безопасности, Строганов настоял на том, чтобы такие камеры установили во всех отделах банка, – как он сказал управляющему, это должно повысить дисциплину сотрудников, а также полностью исключить любые злоупотребления и попытки воровства среди работников банка. И уже в приватном разговоре с Костроминым он приказал ему тайно установить камеры в кабинетах всех руководителей банка, кроме своего собственного, конечно, и даже в кабинете управляющего.

Костромин решил, что безопасность не знает исключений, и в один из выходных дней установил такую же камеру в кабинете самого Строганова, наблюдал за ним лично, наводил справки обо всех его посетителях, прослушивал его разговоры и искал компромат на школьного дружка гораздо усерднее, чем на кого-либо другого. Он ждал удобного случая, чтобы нанести ему коварный удар из-за угла, а пока с готовностью выполнял все его приказы и мелкие частные просьбы – все то же самое, что и в прежние годы их плодотворного сотрудничества: оставлял ключи от своей квартиры, прикрывал перед женой и ждал своего часа.

Ему надоело всегда быть вторым, надоело быть у одноклассника на побегушках. Он всю жизнь завидовал Строганову, которому все давалось удивительно легко, удача сама шла к нему в руки, все лучшее в жизни принадлежало ему по праву рождения. Костромин жил один. Когда-то в молодости он был недолго женат на своей однокурснице, но настоящей семьи у них не получилось. Как-то он сдуру познакомил жену со Строгановым, а несколько дней спустя, когда одноклассник подвозил его на работу, тогда они еще оба работали в НИИ, он нашел в машине Александра ее сережку. Юрий не стал выяснять у жены, молилась ли она на ночь, и вообще не сказал ни ей, ни Строганову о своей находке, но семейная жизнь дала трещину, и через полгода они развелись. Больше он не женился, вел жизнь преуспевающего холостяка и, как мы уже знаем, частенько оставлял другу ключи от своей квартиры. Правда, у него спустя некоторое время появилась интересная традиция. Он старался найти потом тех девушек, с которыми встречался у него Александр, познакомиться с ними и снова привести их в свою квартиру… Забавно было смотреть на лицо гостьи, когда она в недоумении оглядывалась, войдя в его дом, но никто из них никогда не проговорился Костромину, что бывал в его квартире при других обстоятельствах. Эта двусмысленная ситуация – ты знаешь, что я знаю, но оба мы молчим, – чрезвычайно его возбуждала. Такие знакомства приносили Юрию некоторое удовлетворение, он как бы ненадолго торжествовал над соперником, хотя позже бесился, не находил себе места от неутоленной злобы, понимая, что и здесь он довольствуется объедками, остается на втором месте.