Тур поехавшей крыши
Леня ждал, поглядывая на часы.
Вдруг сверху, оттуда, где скрылся Константин, донесся сдавленный, полный страдания крик.
Леня всполошился. Он перегнулся через перила и крикнул:
– Константин! С вами все в порядке?
Ему никто не ответил.
Тогда Маркиз вспомнил свое цирковое прошлое. Повторив головокружительный маршрут Константина, он перелез через перила, запрыгнул на вращающуюся шестеренку, проехал по ней до самого верха, перепрыгнул на рычаг, а с него – на узкую ступеньку перед железной дверкой, за которой, судя по всему, находилась временная мастерская часовщика.
Для порядка он постучал в дверь, но ему никто не ответил. Тогда Маркиз нажал на дверцу, открывавшуюся внутрь мастерской. Она чуть поддалась, но что-то не пускало ее дальше.
Маркиз навалился на дверь всем весом и, наконец, открыл ее.
Протиснувшись внутрь, он увидел, что мешало ему открыть дверь.
Это было лежащее на полу тело.
Тело Константина.
Часовщик лежал лицом вниз и не подавал никаких признаков жизни.
Маркиз склонился над часовщиком и попытался найти у него пульс. Пульса не было. Тогда Леня перевернул его на спину.
Лицо Константина было ужасным: глаза вылезли из орбит, кожа побагровела, из полуоткрытого рта высунулся язык. Из всех этих малоаппетитных деталей Леня сделал вывод, что часовщика задушили.
Освободив шею Константина от воротника, Маркиз окончательно убедился в своем диагнозе и заодно нашел орудие убийства: в шею Константина глубоко врезался тонкий шелковый шнурок.
Часовщику уже ничто не могло помочь.
Маркиз выпрямился и огляделся: до него неожиданно дошло, что убийца должен быть здесь, в этой мастерской, ведь никто отсюда не выходил!
Мастерская Константина представляла собой крошечную каморку, в которой едва помещался рабочий стол и пара стульев. На столе лежали инструменты часовщика, какие-то хитрые отвертки, клещи, плоскогубцы и молотки, сбоку висела узкая полка с несколькими старинными книгами. Дальний от входа угол был задернут пыльной шторой из потертого малинового бархата.
Если здесь и мог кто-то прятаться, то только за этой шторой.
Леня схватил со стола молоток, шагнул к шторе и резким движением отдернул ее.
За шторой никого не было.
Зато за ней было окно, точнее, просто прямоугольный проем, выходящий внутрь часовой башни.
Леня выглянул в этот проем и успел разглядеть фигуру, скользящую вниз по веревке. Пока Маркиз пытался разглядеть незнакомца, он опустился до самого основания башни, ловким движением сдернул веревку и исчез в боковом выходе.
Леня в досаде развернулся, вернулся к мертвому часовщику и еще раз оглядел его.
Константин пошел сюда, чтобы найти какую-то книгу, посвященную часам с секретом… здесь его подкараулили и убили, но успел ли он найти книгу?
Константин провел в мастерской несколько минут, прежде чем раздался его предсмертный крик. Значит, он нашел книгу и собирался вернуться к Маркизу, чтобы показать ее. О том же самом говорило положение трупа – на часовщика напали, когда он подошел к двери.
Маркиз отчетливо представил картину преступления: Константин вошел в свою мастерскую, нашел на полке нужную книгу, заглянул в нее и направился к двери. Тут-то на него и напал убийца, спрятавшийся за портьерой.
Но в таком случае, где эта книга?
Скорее всего, убийца ее забрал…
Леня последний раз взглянул на часовщика.
Правая рука Константина была сжата, из кулака торчал смятый клочок бумаги.
Маркиз опустился на колени и осторожно разжал пальцы мертвеца. К счастью, у того еще не началось трупное окоченение.
В ладони лежал клочок пожелтевшей бумаги. На ней было что-то напечатано замысловатым готическим шрифтом. К сожалению, по-немецки Леня не читал.
– Ладно, с этим мы разберемся потом… – пробормотал он и спрятал бумажку к себе в карман.
Видимо, убийца и в самом деле унес с собой книгу, и Константин сумел вырвать из нее только этот клочок.
Но в данный момент у Маркиза была важная и неотложная задача: уйти из часовой башни, не попав под подозрение.
Ведь если его здесь обнаружат, ему будет очень трудно доказать, что это не он убил часовщика…
Ситуация усугублялась тем, что Леню наверняка запомнил охранник перед входом в здание.
Великий русский писатель Достоевский в своем романе «Бесы» описал удивительное, чисто российское явление административного восторга, то есть то состояние, в которое впадает человек, облеченный самой мелкой административной властью. В наше время социальные психологи говорят о заболевании под названием «синдром вахтера», которым страдают собственно вахтеры, а также низшие полицейские чины (в особенности сотрудники ДПС), гардеробщики, бабушки из регистратуры, железнодорожные кондукторы, трамвайные контролеры и прочие люди, которым кажется, что они обладают какой-то властью.
Человек с этим синдромом считает свою работу важнейшей на свете, а самого себя – единственным и незаменимым. Основным его занятием является осознание собственной значительности и внушение ее всем встречным и поперечным, а также имитация кипучей деятельности и крайней занятости.
Если к такому человеку кто-то обращается по делу, административно восторженный человек сперва должен внушить, что дело это крайне сложное, выполнить его почти невозможно, а если и возможно, то это будет стоить ему, сами понимаете, невыносимых трудов. В общем, нужно внушить посетителю, что лишний раз обращаться к столь занятому человеку не стоит, ибо своим мелким капризом посетитель отвлекает должностное лицо от важных государственных забот.
Консьержка Аделаида Семеновна в полной мере обладала этим синдромом. Она называла себя не консьержкой, но исключительно администратором, и смотрела на проходящих свысока.
Правда, с жильцами дома такое отношение не проходило, они никак не хотели воспринимать консьержку как начальство, зато Аделаида в полной мере отыгрывалась на всевозможных посыльных, курьерах и прочих подневольных людях.
Этим утром описанный синдром усугубился у Аделаиды плохим настроением – накануне она поссорилась со своей невесткой Авдотьей и в результате очень плохо выспалась.
Сын Аделаиды Семеновны работал водителем-дальнобойщиком и, когда он находился в рейсе, невестка совершенно распоясывалась. Она спала до полудня, болтала с подружками по телефону и часами занимала ванную, так что ни руки помыть, ни постирушку устроить. Внучек Аделаиды Семеновны – двойняшек пяти с половиной лет – невестка отдала в садик, а сама отдыхала дома. На все замечания невестка огрызалась и жаловалась на свекровь мужу, а, как известно, ночная кукушка дневную всегда перекукует, так что сын не то что за мать заступиться, а еще и отвечал грубо – как, мол, вы мне обе надоели, хоть домой не возвращайся.
Вот и вчера вечером невестка разоралась по пустяку – Аделаида Семеновна подвинула ее сохнущую на балконе шелковую блузку и повесила свои трикотажные брюки. А что от соприкосновения с ними белая блузка покроется грязно-синими разводами и годится после этого только на помойку, Аделаида Семеновна и понятия не имела. Проще надо быть, вещи покупать немаркие и недорогие, не принцесса, чай, чтобы в шелках ходить!
Невестка затаила злобу и нарочно не выключала допоздна телевизор, так что Аделаида Семеновна заснула только в третьем часу утра.
И вот в такой неудачный момент в подотчетный Аделаиде Семеновне подъезд вошел тщедушный молодой человек в форменной куртке с каким-то англоязычным сокращением на спине, с кожаной сумкой через плечо и с выражением служебной скуки на лице – в общем, самый что ни на есть типичный курьер.
Аделаида в это время всего лишь разгадывала кроссворд. Однако при виде курьера она отложила журнал с кроссвордом таким жестом, будто это был текст наиважнейшего дипломатического документа или контракт на поставку серии авианосцев.
Окинув посетителя строгим взглядом, она холодно осведомилась:
– К кому?
– Экспресс-почта! – выпалил молодой человек. – Срочная курьерская доставка в шестнадцатую квартиру!
– Срочная! – передразнила его Аделаида. – Ишь, какой быстрый! Сейчас я освобожусь и позвоню…
Она снова придвинула кроссворд (однако так, чтобы курьеру его не было видно) и углубилась в прерванное занятие.
– Женщина, вы чего? – возмутился курьер. – Я же сказал – доставка срочная! Меня за каждую минуту опоздания штрафуют!
– Это ваши проблемы, – сухо ответила Аделаида. – Вы видите, что я занята? Вас много, а я одна…
– Кого много? – курьер огляделся по сторонам и убедился, что никого, кроме него, в подъезде не наблюдалось.
– Вас, посетителей! – сообщила Аделаида. – Ну ладно… что у вас? – и она снова отодвинула кроссворд.
– Экспресс-почта в шестнадцатую квартиру! – повторил курьер, от неуверенности пустив петуха.
– Ладно, можете оставить, я передам, – милостиво соизволила консьержка.
– Что значит – оставить? – возмутился молодой человек. – Мне нужно лично передать, в собственные руки, по предъявлении документа! И непременно, чтобы вот здесь расписались… – он продемонстрировал Аделаиде толстую прошнурованную книгу.
– Ну ладно, – Аделаида Семеновна неторопливо сняла телефонную трубку, так же неторопливо нашла в списке нужный номер и потыкала пальцами в кнопки.
Некоторое время послушав длинные гудки, она злорадно сообщила курьеру:
– Ну, нету их никого! Так что ничего не попишешь – или оставляй мне свою почту, или приходи в другой раз!
– Точно нету? – недоверчиво переспросил курьер. – Может быть, еще раз попробуете?
– Нечего мне пробовать! – окрысилась Аделаида. – Сказано – нету, значит, нету!
– А можно вас попросить позвонить мне, когда они вернутся? – проговорил курьер самым заискивающим тоном.
Аделаида Семеновна очень любила, когда перед ней заискивают. Поэтому она получила несомненное удовольствие от робкой и униженной просьбы молодого человека. И даже хотела на эту просьбу милостиво согласиться…
Но тут вспомнила хамский разговор с невесткой, настроение у нее резко ухудшилось, и Аделаида рявкнула на курьера:
– Вот еще, больше мне делать нечего, как звонить всякой шантрапе! Тебе надо письмо передать – вот и карауль их!
Курьер пригорюнился, сгорбился и покинул подъезд, не солоно хлебавши.
Аделаида Семеновна осталась наедине с чувством собственной исключительности.
Однако через несколько минут дверь подъезда снова открылась.
На этот раз появился седой человек средних лет в черных не по сезону очках.
– К кому? – осведомилась Аделаида, снова отодвинув недоразгаданный кроссворд.
Однако от этого человека исходило ощущение власти и значительности, перед которым административная исключительность несчастной консьержки усохла и скорчилась, как осенний лист, случайно оставшийся между страницами книги. Правда, черные очки не характерны для облеченных властью людей, но власть бывает разная, и некоторым представителям власти черные очки очень даже подходят…
– Аделаида Семеновна? – негромко осведомился незнакомец.
Голос у него также был властный и значительный.
– Так точно! – отрапортовала консьержка и едва удержалась от того, чтобы вскочить со стула, вытянуться по стойке смирно и щелкнуть каблуками.
Она ничуть не удивилась тому, что незнакомец назвал ее по имени-отчеству, а только еще более убедилась в его значительности. Более того – ей показалось лестным, что такое значительное лицо знает ее имя.
– Что же вы, такая ответственная женщина, официального курьера отфутболили?
При этих словах незнакомца консьержка испытала двойственное чувство: с одной стороны, ей польстило, что такой, судя по всему, важный человек назвал ее ответственной. С другой же – он ее осудил за чересчур строгое обращение с каким-то курьером…
– Я не знала, что он официальный… – пролепетала Аделаида. – Я думала, он так, сам по себе курьер…
– Никто у нас не бывает сам по себе! – негромко проговорил незнакомец и поднял указательный палец, чтобы подчеркнуть важность и бесспорность своего заявления.
Слова незнакомца попали на плодородную почву: Аделаида Семеновна и сама порой склонялась к такому же мнению. Только немного сомневалась – совпадает ли это мнение с сегодняшней официальной линией. Теперь сомнения отпали.
– Значит, жильцов из шестнадцатой в данный момент нет дома?
– Так точно! – подтвердила консьержка и на этот раз все же щелкнула каблуками, хотя под столом и негромко.
– Но как только они появятся… или кто-то один из них, вы немедленно дадите нам знать! – и незнакомец протянул Аделаиде картонный прямоугольник, на котором был отпечатан семизначный телефонный номер. Больше ничего там не было, и эта лаконичность еще более убедила консьержку в том, что стоящий перед нею человек – лицо, облеченное огромной властью.
Но ему этого показалось мало.
Незнакомец придвинулся к окошечку консьержки и снял свои темные очки.
Под этими очками обнаружились глаза удивительно яркие и пронзительные. Аделаиде Семеновне показалось, что эти глаза просветили ее насквозь, как рентген в сорок пятой участковой поликлинике, и увидели все ее мелкие тайны и грехи.
– А что я в булочной орехи подбираю, – пролепетала консьержка, не сводя глаз с удивительного незнакомца, – так это просто такая привычка с детства…
– Это ничего, – позволил незнакомец и снова надел очки.
Аделаида вздохнула с облегчением.
– Значит, немедленно дадите знать! – напомнил он и повернулся к двери.
– Непременно! – преданно выдохнула Аделаида Семеновна в облеченную властью спину.
– Да, и вот еще что, – добавил незнакомец, не оборачиваясь, – членистоногое из одиннадцати букв – сколопендра.
– Спасибо! – пролепетала Аделаида и вписала недостающее слово в кроссворд.
Лоле снился ужасный сон. То есть сначала в этом сне все было очень хорошо – она летела в Милан на сезонную распродажу, Пу И был при ней (он тоже рассчитывал прикупить себе кое-что от «Дольче и Габбано»). Но когда самолет, судя по времени, пролетел уже половину расстояния, из кабины выглянул перепуганный пилот и сбивающимся голосом сообщил пассажирам, что у них сломался мотор, кончилось горючее и лайнер совершит вынужденную посадку.
Посадка, как ни странно, прошла удачно, самолет приземлился на огромном песчаном пляже. Пассажиры выбрались наружу.
Справа от них был бескрайний океан в белых барашках волн, слева – пышный тропический лес.
Каким-то непостижимым образом, Лола поняла, что оказалась на тропическом острове. Казалось бы, как пассажирский самолет мог попасть на тропический остров по пути из Петербурга в Милан? Но такие вопросы во сне, как правило, не возникают.
Лола вспомнила культовый сериал «Остаться в живых» и осмотрела своих спутников, чтобы выделить среди них того, кто сможет скрасить ее пребывание на этом острове.
В это время Пу И жалобно заскулил.
Лола нежно прижала к себе песика и заботливо проговорила:
– Пуишечка, детка, не бойся, мамочка с тобой! Мамочка о тебе позаботится! Сейчас мы найдем воду, а может быть, и еду… во всяком случае, герои сериалов всегда это находят! Где-нибудь поблизости непременно найдется холодильник, наполненный телячьими отбивными и другими вкусными вещами…
Но Пу И не успокоился. Он дрожал мелкой дрожью и прижимался к хозяйке, испуганно глядя в сторону леса, а потом тоненько, жалобно заскулил.
И тут в лесу раздалось громкое, раскатистое рычание.
– Пуишечка, не бойся… – повторила Лола без прежней уверенности и снова оглядела пассажиров в поисках настоящего мужчины, который сможет защитить ее и песика.
Но вокруг были по большей части такие же, как она, хорошо одетые дамы, направлявшиеся на шоппинг. Мужчины среди них тоже попадались, но они были манерные, стильные и совершенно не походили на героев и первопроходцев.
И тут из леса вышли звери.
Впереди шел огромный лев с густой рыжей гривой, за ним следовали два тигра, завершали процессию несколько леопардов и черная, как африканская ночь, пантера.
– Мама! – вскрикнула Лола и бросилась бежать к самолету.
Но когда она уже подбегала к трапу, навстречу ей прыгнула черная пантера, толкнула Лолу лапой и повалила на песок.
Огромный зверь склонился над ней, разинул пасть… и облизал Лолу шершавым розовым языком.
– Мама! – снова вскрикнула Лола… и наконец проснулась.
Она лежала в кровати, на груди у нее сидел Пу И и вылизывал хозяйку розовым язычком.
– Пуишечка, детка, так это был только сон! – воскликнула Лола с облегчением и приподнялась на кровати.
Тут ее ждало новое потрясение: она находилась не в своей уютной спальне, отделанной со вкусом и старанием по лучшим образцам журнала «Красивая квартира», а в каком-то тесном закутке, обставленном со спартанской строгостью, без всякой выдумки и явно без участия профессионального дизайнера.
Комнатка была маленькая, потолок низкий, окошко всего одно, наглухо закрытое, оттого было ужасно душно. Лола почувствовала, что вся мокрая под колючим одеялом. Вот именно, одеяло было серое, как октябрьское небо в Петербурге, и ужасно противно пахло. Лола поскорее сбросила его и села на кровати.
– Где это мы?! – проговорила Лола, прижав к груди Пу И и сосредоточенно припоминая вчерашний вечер.
Пу И громко тявкнул (видимо, она сделала ему больно), и от этого память вернулась к Лоле.
Она вспомнила, что накануне поздно ночью вернулся встревоженный Маркиз, и они со всеми своими зверями переехали в трейлер, принадлежащий передвижному цирку. И что в этом трейлере им придется прожить очень долго – по крайней мере, до тех пор, как Маркиз разберется со злополучными часами.
Настроение у Лолы резко испортилось.
Значит, она не сможет сейчас понежиться в джакузи, не сможет даже принять обычную ванну с душистой пеной…
В трейлере, правда, имелся душ, как сообщил ей вчера Маркиз, но это унизительно!
– Леня, хотя бы кофе мы можем выпить? – воскликнула Лола капризным и недовольным тоном.
Вместо Маркиза из-за перегородки ответил попугай. Он хрипло выкрикнул:
– Завтр-рак! Пор-ра завтр-ракать!
По его требовательной интонации было ясно, что он ждет, когда же наконец его покормят.
И тут Лола окончательно проснулась и вспомнила, что Леня давно уже ушел по делам, и если она хочет выпить кофе в постели, ей придется встать, приготовить кофе, принести его сюда и только потом выпить… приятного аппетита!
Однако, поскольку Лени не было, капризничать и лениться ей стало неинтересно, ведь для этого нужны зрители. Поэтому Лола встала и поставила на плитку кофе. Простенькая кухонька находилась тут же – подвесной шкафчик, раковина и электрическая плитка на две конфорки.
Лола тяжко вздохнула и порадовалась, что хозяйственный Маркиз сообразил прихватить джезву и кофе.
Рядом с ней тут же образовался Аскольд, а на холодильник, мягко шурша крыльями, приземлился Перришон. Пу И же вообще никуда и не уходил, так что теперь вся дружная троица окружала хозяйку в ожидании подачек.
На самом деле, Лола ничуть не сомневалась, что перед уходом Леня насыпал Перришону приличную порцию орешков, а уж что он не мог уйти из дому, не накормив своего обожаемого Аскольда – это, как говорится, медицинский факт.
Но звери смотрели на нее так трогательно и проникновенно, что Лола не удержалась и накормила их еще раз.
Холодильник был тоже подвесной – размером с коробку для дамских сапог. В нем Лола нашла упаковку сосисок, начатую коробочку плавленого сыра и два битых яйца.
– И он думает, что я буду это есть? – возмутилась Лола.
Но тут же опомнилась – к чему скандалить, все равно никто не услышит. А Ленька схватил вчера из холодильника, что под руку попадется, они очень торопились, а Лола была занята своими сборами. И сам, небось, с утра пораньше побежал завтракать.
Лола напилась кофе с крекерами и решила, что жизнь не так плоха, как кажется утром в понедельник. Сейчас она приведет себя в порядок и отправится на прогулку.
Она откинула шторку, которая стыдливо прикрывала санузел, и окаменела на месте.
Нет, конечно, Лола – девушка стройная, но если бы, к примеру, у нее было бы всего пара-тройка лишних килограммов, ей ни за что не удалось бы втиснуться в эту щель!
Вода текла тонкой струйкой, была ржавая, почти совсем холодная и противно пахла. К тому же Лола забыла взять и гель, и шампунь, и махровую рукавичку – да мало ли что еще может понадобиться.
Лола выбралась из душа в самом отвратительном настроении. В довершение ко всему, Пу И закатил куда-то зубную пасту, еще потерялась любимая расческа – в общем, Лола поняла, что просто сойдет с ума, если не выберется немедленно из этого вертепа. За дверью вагончика раздавались голоса и шум, стало быть, кто-нибудь покажет ей, где выход из этого лабиринта.
Лола открыла дверь, чтобы посмотреть, нет ли на улице дождя, и тут мимо ноги ее проскользнуло что-то черное и пушистое.
– Аскольд! – крикнула она. – Стой!
Но было уже поздно, кот исчез в проходе между одинаковыми цирковыми трейлерами.
Лола беспомощно оглянулась на двух оставшихся питомцев.
– Кошмар-р! – крикнул попугай, всплеснув крыльями, а Пу И сделал страшные глаза.
Лола представила, какой скандал устроит Леня, если потеряется его любимец, и поняла, что Аскольда придется найти.
Она глубоко вздохнула и твердой рукой посадила Пу И на поводок, после чего примотала поводок к спинке кровати.
Пу И возмущенно гавкнул и посмотрел на хозяйку с недоумением.
– Пуишечка, детка, – сказала она, – если еще и ты потеряешься, я этого не переживу!
Песик сел кувшинчиком и опустил голову, показывая, как он ранен в самое сердце Лолиным поведением.
– Пр-редательство! – присовокупил попугай.
– Ты бы заткнулся, – посоветовала ему Лола, – все наши неприятности из-за тебя, – и вышла на улицу, не забыв захлопнуть за собой дверь.
Перед ней был узкий проход, заставленный разноцветными трейлерами, вдалеке виднелся купол шапито. Купол был какой-то однобокий, оттуда слышались стук и крики, из чего Лола сделала вывод, что шатер демонтируют.
Лола сделала несколько шагов по переулку и неуверенно позвала:
– Аскольдик! Кис-кис-кис…
Это было глупо – она прекрасно знала, что своенравный котище ни за что не придет на зов. Он и дома-то на кис-кис не реагировал, а тут уж и подавно не явится. Куда он мог запропаститься?
Лола нагнулась и поглядела под ближайший трейлер. Там, разумеется, никого не было. Она пошла дальше, и на перекрестке двух узких проходов встретила крошечного человечка, почти лилипута. Он быстро бежал, таща на плече большой ящик.
– Ой, как хорошо, что я вас встретила! – обрадовалась Лола. – Вы не могли бы мне сказать…
Человечек ловко увернулся от ее протянутой руки и побежал еще быстрее. Лола оглянулась по сторонам и поняла, что лилипут – ее единственный шанс.
– Постойте! – она припустила следом.
Человечек оглянулся через плечо и наддал ходу. Лола порадовалась, что на ней ботинки без каблуков и удобные джинсы, и понеслась вперед огромными скачками, как кенгуру. Однако преследуемый малютка был очень увертлив, так что ей пришлось приложить все силы, чтобы догнать его и схватить за плечо. То есть она только хотела это сделать, но под руку попался ящик. Человечек пошатнулся, ящик выпал и раскрылся. Он был абсолютно пуст.
– Ну что вам надо? – недовольно спросил человечек.
– Вы не видели здесь черного кота? – поинтересовалась Лола. – Понимаете…
– Там! – человечек махнул рукой в сторону, наклонился над ящиком и во мгновение ока сложил его так, что получились две плоские небольшие дощечки. Он положил их подмышку и припустил от Лолы так быстро, что у него за спиной образовался небольшой вихрь.
Лола невольно задумалась, для чего нужно было тащить такой неудобный ящик на плече, если он складывается так легко и компактно, но решила, что у нее и своих дел хватает.
Тут как раз она увидела очередной проход, ведший в нужную сторону, и устремилась по нему.
Трейлеры становились все более старыми и обшарпанными, Лола готова была поклясться, что в этих домиках нет ни душа, ни кухни – просто какие-то сараи на колесах. Потом кончились и они, пошли вовсе уж какие-то будки, сколоченные из чего попало.
А потом Лола набрела на длинное строение – не то барак, не то ангар. Оно было без окон, а из дверей очень неприятно пахло. Лола потопталась на пороге, позвала Аскольда и с трудом решилась войти, представив, что сделает с ней Ленька, если кот не найдется к его приходу.
И сразу же поняла, чем это пахнет. Потому что весь ангар был уставлен клетками. А в клетках… в клетках сидели хищники. В одной спокойно спал лев – еще бы, всю ночь рычал, утомился, небось, сердешный. В следующей клетке расположились два тигра. Лола невольно залюбовалась красивыми зверями. А за ними… В просторной клетке сидела черная пантера. Аккуратно так сидела, обернув лапы хвостом, совсем как Аскольд, когда возле двери ожидает прихода Маркиза.