Африканская страсть

– Ну да, – в голосе Любы явственно прозвучало недоумение, – он был знаменитый офтальмолог… ты что, не знаешь?

– Да нет, знаю, конечно… но этот глазной центр, он что – в одном здании с твоей фирмой?

– Конечно, да я тебе об этом сто раз говорила! Ты меня просто никогда не слушаешь.

– И этот центр сегодня весь день не работал?

– Ну да! А о чем я тебе рассказываю? Из-за этого мальчишки, телефонного хулигана…

– Понятно, – Надежда уставилась в стену.

На самом деле все это было как раз совершенно непонятно. Выходит, Татьяна обманула ее? Была вовсе не в этом глазном центре? Но почему? Для чего она так неуклюже врет? Ведь Надежда не тянула ее за язык, не устраивала допросов… сказала бы, что сегодня она не успела, задержалась в парикмахерской, кстати, и правда, это дело долгое, Надежду вон в один цвет покрасили и постригли, так и то полдня она в парикмахерской провела, а тут – вон как сложно. Но Татьяна сама сказала, что была в глазном центре… но, может быть, их несколько? Хотя Татьяна говорила, что она ездила на Петроградскую, а Любина фирма расположена там же.

На столе лежала толстая рекламная газета «Из рук в руки». Газета была не новая, Надежда сама ее купила в свое время, что-то ей нужно было найти – не то балкон они стеклить собирались, не то подруга просила найти породистого жениха для своей бирманской кошки.

С тех пор как Надежда временно бросила работу, все знакомые и родственники просто осатанели. У них тут же нашлась для Надежды Николаевны масса важных и неотложных дел. Сами они не могли выполнить все эти дела по причине нехватки свободного времени и сильной занятости, вот и торопились загрузить ими Надежду, чтобы, по их словам, ей не было так одиноко и грустно сидеть дома.

Разумеется, желания и возможности самой Надежды в расчет совершенно не принимались. За то недолгое время, которое Надежда считалась домохозяйкой, она успела проводить в санаторий одну милую старушку, маму своей приятельницы, навестить в больнице двух великовозрастных шалопаев, попавщих в аварию на мотоцикле, отвезти бывшей соседке страшно неудобный вентилятор и даже достать какое-то редкое лекарство для второй жены своего первого мужа. Так что если бы не война кота Бейсика с сенбернаром, то в переезде на другую квартиру можно было найти свои плюсы – не все знакомые знают тот телефон. Но вот настырная Люба Сапожкова отловила ее в собственном доме. И наверняка звонит не просто так, чтобы поболтать!

Однако звонок пришелся кстати в том смысле, что позволил разоблачить Татьяну. Надежде пришло в голову, что в газете можно посмотреть адреса имеющихся в нашем городе глазных клиник и проверить, есть ли еще один центр профессора Сидорова.

Она пододвинула к себе газету и машинально потянулась за очками – шрифт был очень мелкий.

Вообще говоря, Надежда Николаевна не любила надевать очки, поскольку считала, что они ей совершенно не идут, старят ее и делают чересчур солидной, похожей на школьного завуча или депутата горсовета советских времен, и поэтому надевала их как можно реже, только когда требовалось, как сейчас, прочитать что-нибудь очень мелкое.

И как раз потому, что она надевала очки редко, поиски их каждый раз превращались в настоящую проблему. Приходилось долго и мучительно вспоминать, где она оставила их в последний раз. И вообще всякий, кто носит очки, знает, что их поиски – это истинное мучение, потому что искать их приходится… без очков.

Но на этот раз очки, как ни странно, нашлись сразу, буквально сами попались под руку. Надежда, не отрывая телефонную трубку от уха и время от времени вежливо поддакивая Любе, надела очки и уставилась в газету.

Однако шрифт остался по-прежнему неразборчивым. Очки нисколько не помогли.

Надежда сняла их и недоуменно оглядела.

Это были не ее очки – они были легче, дужки другой формы, хотя оправа тоже металлическая. Ее очки лежат небось в сумочке, а она машинально схватила подвернувшиеся ей под руку. Ах, ну да, конечно же – это очки зауральской гостьи, Татьяны Белолобовой… но почему она их оставила, если говорит, что со зрением у нее очень плохо? Кстати, сегодня шел дождь, и на Татьяне не было темных очков.

Сердясь на саму себя за такую подозрительность, Надежда тут же придумала объяснение: наверное, у девушки не одна пара, допустим, одни очки для дали, а другие – для близи, и эти сегодня ей не нужны.

Но оставалась еще одна смущавшая ее деталь.

Надежда снова нацепила очки и уставилась на газету.

Она видела шрифт нисколько не лучше, чем без очков.

Не лучше, но и не хуже.

В очках были простые стекла, без всяких диоптрий.

Что же это значит? Для чего Татьяна их носит? И – носит ли?

– Надя, да ты совсем меня не слушаешь! – раздался в трубке обиженный Любин голос. – О чем ты думаешь?

– Да-да, конечно, – ответила Надежда совершенно невпопад.

– Что – конечно? Так ты придешь или не придешь?

Зачем Татьяна выдумала эту историю про свое плохое зрение?

Зачем она носит очки?

Но ведь о ее больных глазах сказал Надежде муж, а ему – Лиза Самохвалова, причем еще до того, как девушка приехала в Санкт-Петербург.

– Надежда, да что с тобой происходит? – Люба, кажется, уже не на шутку рассердилась.

«Так жить нельзя! – мысленно простонала Надежда. – Совершенно не дают подумать!»

– Люба, я обязательно тебе перезвоню в самое ближайшее время! – закричала она, с маху повесила трубку и поскорее выскочила из дома, чтобы обиженная Сапожкова не успела перезвонить.

«Ну и что такого? – думала Надежда, торопясь к метро под сильным дождем. – Что я такого узнала? Девица абсолютно зрячая, это и сразу было видно. А наврала про плохое зрение нарочно, чтобы ее пригласили в Питер. Если бы написала просто – хочу, мол, к вам в гости, Лиза бы наверняка ответила – извини, мол, сейчас никак невозможно – дочка рожает, и вообще нам совершенно не до гостей. А так, если ей срочно на операцию нужно, – кто в такой ситуации откажет больному человеку?»

Подумав так, Надежда даже остановилась, потому что твердо уверилась: девица приехала с целью познакомиться поближе с Сан Санычем. Иначе зачем ей врать?

Надежда так расстроилась, снова осознав эту мысль, что потеряла бдительность, и проехавший автомобиль окатил ее водой из лужи. Холодная вода подействовала несколько отрезвляюще, и Надежда Николаевна устремилась домой, повинуясь долгу жены и хозяйки рыжего кота, а также огромного сенбернара, которого подсудобили ей родственники обманным образом.

Дома муж по просьбе Надежды нашел в книжном шкафу старый альбом с фотографиями и показал ей всех.

– Вот я, вот Пашка, а вот Лиза с Аней.

Надежда долго вглядывалась в пожелтевший от времени снимок. Пашка какой смешной, с хохолком на голове, а сейчас – совершенно лысый. Ее муж волосы сохранил, и вообще он мало изменился – стоит такой серьезный, без улыбки. А у Ани и правда волосы пушистые, головка как одуванчик. Одно можно сказать точно: дочка на маму совсем не похожа. Что ж, бывает…

Снова звонила Лиза и жаловалась, что никак не может Татьяну застать дома. Надежда сухо ответила, что и сама-то видела гостью только мельком, та все время куда-то торопится.

– Она абсолютно самостоятельна и прекрасно ориентируется в нашем городе, во всяком случае, ни разу не спросила у меня дорогу.

– Наверное, ей Аня много рассказывала… – протянула Лиза.

Тут кот прыгнул на телефон, и связь прервалась. Надежда укоризненно покачала головой, но не стала ловить рыжего хулигана и шлепать его полотенцем. Ее по-настоящему волновало другое. Действительно, куда все время торопится Татьяна? И где она была, если не ходила в глазной центр? Гуляла по городу под проливным дождем? Но Надежда отбросила эту мысль, поскольку вид у Татьяны был вовсе не праздный. Она не похожа на бездумную искательницу приключений, которая, пользуясь случаем, приехала в Петербург проветриться. Нет, вид у девушки какой-то озабоченный и настороженный…

«Что же ей от нас нужно?» – задумалась Надежда.

Мысль эта преследовала ее всю ночь, оттого и снились всякие кошмары. Надежда ворочалась и разговаривала во сне, так что муж даже забеспокоился, не заболела ли она, потому что много ходит по сырости.

Надежда встала с больной головой и твердо решила разобраться во всей этой истории и выяснить наконец, что на уме у их гостьи. В конце концов, рассуждала Надежда, Татьяна живет в ее доме. Так имеет Надежда право знать, что ей нужно?

Предлог посетить собственную квартиру нашелся очень быстро. На этот раз Надежда Николаевна внезапно осознала, что жить не может без своей любимой сковородки. У невестки был полный набор шикарных тефлоновых сковород, отчего-то радикального синего цвета, они так красиво висели над плитой, что сразу становилось ясно: это не орудия труда, а предметы интерьера. Надежда долго не решалась нарушить дизайн, но ведь без удобной сковородки тоже жить не будешь.

Если бы муж узнал, как часто она посещает свою квартиру, он сразу заподозрил бы неладное. Ведь ему прекрасно были известны пристрастия жены, которая вечно вмешивалась во всяческие сомнительно-криминальные истории. Даже если ее об этом никто не просит, добавлял Сан Саныч – иногда не чуждо было ему некоторое ехидство.

Однако в данный момент мужу было совершенно не до наблюдений за Надеждой. Он был всерьез озабочен непримиримой войной, которую вели в квартире кот и собака. То есть сенбернар Арчи, в общем-то, держался вполне миролюбиво, он готов был признать главенствующую роль кота и уступать ему во всем, только бы не драли ему нос когтями и не нападали постоянно из-за угла. Кот же никак не желал вести себя прилично. Надежде было легче: она почти сразу уверилась, что кот этот – отвратительное скандальное существо, кстати, она давно это подозревала. Она всегда говорила, что муж избаловал кота без всякой меры и когда-нибудь они будут иметь от этого кучу неприятностей. Так оно и вышло, и Надежда имела хоть какое-то слабое утешение от того, что оказалась права. Сан Саныч же, как всякий любящий родитель, страшно переживал, увидев воочию плоды своего неправильного воспитания, поэтому ему в данный момент было совершенно не до жены.